Избранная лирика
Шрифт:
Что ж осталось? Тепло, подступившее к сердцу, Песня матери, сказка отца моего.
* * *
Мой старший брат, солдат, а не наиб,
В лихом бою над Волгою погиб.
Старуха мать в печали и тоске
Поныне ходит в траурном платке.
И больно мне и горько оттого,
Что стал я старше брата своего.
* * *
Хоть я не бессмертник, хоть ты не сирень,
Но срезать однажды нас будет не прочь
Белый садовник, по имени день,
Чёрный садовник, по имени ночь.
Хоть ты не пшеница, хоть я не ячмень,
Щадить нас не будут — им это невмочь —
Жнец белолицый, по имени день,
Чёрная жница, по имени ночь.
Хоть ты не косуля, хоть я не олень,
Не смогут охотничью страсть превозмочь
Белый охотник, по имени день,
Чёрный охотник, по имени ночь.
Белый охотник ли выследит нас,
Чёрный охотник ли выстрелит в нас?
А может, у первого дрогнет рука,
А может, второй промахнётся не раз?
Письмо из Индии
Александру Твардовскому
Мне чудится, что вал морской заиндевел,
Но день горяч, и трудно я дышу.
Привет тебе из философской Индии,
Откуда эту весточку пишу!
Ни облачка над улицами города,
И кажется, что выцвел небосвод.
Шумит Бомбей и, захмелев от голода,
В тарелках щедро солнце раздаёт.
Пью только чай и охлаждаюсь соками,
Жара похожа на сухой закон.
Взгляд у меня тоскующего сокола
И к бездне океана обращён.
Штурмует волн всклокоченное воинство
Передний край тропической земли.
И, полон океанского достоинства,
Встал пароход от берега вдали.
Вздымая флаг, что с парусами алыми
Находится в немеркнущем родстве,
Он, как вершина горная над скалами,
Над волнами белеет в синеве.
В его черты я вглядываюсь пристальней,
Мне дороги они. Я их люблю.
Не может он пришвартоваться к пристани:
Опасна мель большому кораблю.
И, как судьба солёная и славная,
К его груди прильнула глубина.
И корабля вниманье неослабное
Во все погоды чувствует она.
А между ним и раскалённым берегом
Мне лодки плоскодонные видны.
И в суете приходится им, бедненьким,
Захлёбываться накипью волны.
Они признанья дальнего не видели,
И груз годов им вряд ли по плечу.
Пишу тебе из философской Индии
И мысленно обнять тебя хочу.
Подобно встрепенувшемуся соколу,
Я вижу сквозь завистливую даль:
Несёшь ты гордо голову высокую,
Качают сердце радость и печаль.
Бурка
Не готовил я речи на тему
Бескорыстной и верной любви.
Лучше бурку, Фидель, я надену
На широкие плечи твои.
У неё красота не своя ли?
Погляди, бородач, погляди!
Руки женщины горской сваляли
Эту бурку в ауле Анди.
Чтоб она получилась на славу,
Было мягкое взято руно,
А носить эту бурку по праву
Только твёрдому сердцем дано.
Крылья бурки откинуть не сложно:
Ни застёжек, ни пуговиц нет.
И в любое мгновение можно
Воронёный рвануть пистолет,
Ты рождён для такого наряда,
Это видно, Фидель, по всему.
Если встретишь противника,
надо
Бросить под ноги бурку ему.
По обычаю горскому, биться
Он обязан, с неё не сходя.
А как сладко под буркою спится
В чистом поле во время дождя!
Пусть на Кубе метель не клубится
И горячего солнца полно,
Дагестанская бурка кубинцу
Пригодиться должна всё равно.
Ей кремнёвые плечи знакомы,
Не забытых, годам вопреки,
И мужей, возглавлявших ревкомы,
И мужей, что водили полки.
И поэтов, что подняли цену
Негасимого жара в крови.
Дай-ка бурку, Фидель, я надену
На широкие плечи твои.
Песня, которую поёт мать своему больному сыну
Наполняй весь дом табачным духом,
Пей бузу, вина захочешь — пей,
Можешь не жалеть меня, старуху,
Только выздоравливай скорей!
В край далёкий уезжай, сыночек,
И оттуда писем не пиши,
В жены выбирай кого захочешь,
С городскими вдовами греши.
Я тебя баюкала когда-то,
Согревала на груди своей.
Пей вино, кури табак проклятый,
Только выздоравливай скорей.
Слезинка
Памяти Бетала Куашева
Ты ли, слезинка, поможешь мне в горе?
Ты ли блеснёшь и рассеешь беду?
Горца, меня для чего ты позоришь,
Что ты блестишь у людей на виду?
Тот, чьи глаза мы сегодня закрыли,
Видел и горе, и холод, и зной,
Но никогда его очи в бессилье
Не застилало твоей пеленой.
Тихо в ответ мне шепнула слезинка:
«Если стыдишься, себя ты не мучь.
Людям скажи, что блеснула дождинка,
Малая капля, упавшая с туч».
Матери
Мальчишка горский, я несносным
Слыл неслухом в кругу семьи