Избранница ректора: «Пустышка» в академии магии
Шрифт:
— Теперь королевство будет разочаровано кронпринцем?
— Отнюдь. Он даст официальное заявление о том, что не стал стоять на пути влюбленной пары, а вы с Артианом тайно обвенчались в церкви. Все выглядит романтично, все счастливы, принц — герой с разбитым сердцем, которого срочно нужно утешить. Все в выигрыше.
— Из ваших уст действительно все звучит неплохо. Много афхаитов пострадало?
Лицо Вархаута потемнело.
— Не будем об этом. Их жизни на совести графа Дарреги-старшего.
Склонив голову, я не знала, что и сказать. Должно
— Олиента, пойдем погуляем по побережью. Близится закат.
Закат действительно был прекрасен. Я жмурилась, пониже опуская края широкополой шляпы и чувствуя безмятежность. Теперь все тайны были раскрыты и будущее виделось мне безоблачным. Неожиданно чьи-то руки притянули меня к себе. Я оглянулась: мамы рядом уже не было. Давно я тут стою одна?
— Как ты? — спросил Артиан, поцеловав меня в висок. Я развернулась в его руках и обняла мужа за талию, уткнувшись носом в грудь и вдохнув такой родной запах. — Соскучилась?
Артиан приподнял меня за подбородок. В моих глазах стояли бисеринки слез. Он осторожно стер мокрые дорожки и приник к моим губам. Поцелуй не был страстным, да и нежным не был, он был… успокаивающим, умиротворяющим, обнадеживающим.
— Больше никогда не плачь, эвиара Дарреги. Надеюсь, ты не против этой фамилии? Она может быть связана у тебя с плохими воспоминаниями.
— В первую очередь она у меня связана с тобой, — ответила я, продолжая обнимать мужа. — А твоего отца я не ассоциирую с этой фамилией. Думаю, он единственное неприятное исключение из твоего рода.
— Я же вовсе не имею отношения к этому роду, хотя принял присягу и связал себя магически во время вступления в права наследования, поэтому сейчас я смог выбрать на наши запястья татуировку рода Дарреги, а не королевскую, — хмыкнул Артиан. — Хотя когда-то я собирался отказаться от магической связи с родом Дарреги и взять фамилию своей матери, тогда я бы не смог выполнить условия той долговой расписки и заключить с тобой помолвку. Это была бы худшая ошибка в моей жизни.
— Мне отрадно слышать это, мой дорогой супруг, — немного смущенно ответила я и, приподнявшись на цыпочках, легко поцеловала. — Я запомнила из одной романтичной книги фразу о том, слово «вода» — на всех языках звучит по-разному, но это не отменяет того, что без неё не было бы жизни. Так и ты: какими бы не были твои фамилия или титул, ты — моя жизнь. — Я сделала паузу и дотронулась рукой до щеки с намечающейся щетиной. — Артиан, это ведь не ты должен меня успокаивать, а я тебя. Ты потерял отца.
— Его я потерял еще двадцать лет назад, Оли. Сейчас это был лишь отголосок прошлого, очерненный поступком этого человека. Моя боль, которую я испытал после потери того, кого считал отцом, к кому испытывал привязанность, давно отболела.
— Я рада это слышать, — откликнулась я и обняла его крепко-крепко, даря всю свою нежность и поддержку. — Артиан, а твоя мама?..
— В последнее
Я кивнула, понимая его. Какой для неё будет неожиданной новостью, что бывший муж — жив! Брачные татуировки, скрепляющие браки в Аране, можно было расторгнуть в храме. После смерти одного из супругов они не исчезали магическим образом, и каждый для себя решал — оставаться с ними и нести бремя вдовства или же избавляться от них, выводить полностью, открывая себя для новых законных отношений.
Дальше мы с Артианом долго целовались на закате. Упоенные и счастливые. Потом медленно возвращались домой. Легкие волны моря накатывали на берег. Я придерживала шляпку, и меня заботило лишь то, как бы не намочить подол платья. Эта мысль показалась мне безумной и правильной, настоящим определением счастья: женщина чувствует себя действительно счастливой лишь тогда, когда её волнуют сущие пустяки! Вроде намоченного в морской воде платья.
Я думала, мы вернемся к особняку, где остановились мои родители. Но мы неожиданно свернули в другое место и вышли в небольшому уютному домику, больше похожему на хижину.
— Где мы?
— В небольшом зачарованном месте, которое я построил еще в студенчестве. До этого я никого сюда не приводил, но раз у нас намечается первая брачная ночь…
— Артиан! — возмутилась я, покраснев до кончиков ушей. — Как тебе не стыдно смущать меня?
— Смущать или возбуждать, м-м? — Он резко притянул меня к себе, доказывая всю силу своего желания. О боги милостивые, дайте мне терпения и смущения, ибо оно как-то неожиданно испаряется, стоит моей фантазии воспроизвести образ Дарреги в одном набедренном полотенце.
— Давай хотя бы зайдем в дом, — проговорила я и открыла калитку, как мой взгляд зацепился за герб. Герб рода Дарреги. Я должна привыкать к нему как к своему собственному. А ведь я его видела раньше — на печати, которая осталась от моего спасителя, — но вспомнила об этом только сейчас.
Эту же печать, видимо, нашли на пепелище, когда Дарреги подстроил свою смерть. Ну конечно! Я еще удивлялась, как она сломалась при землетрясении: они ведь необычайно прочные, закаленные множеством заклинаний, а тут разломилась от падения на землю. Она уже была на грани, а это падение послужило лишь окончательным ударом.
— У меня плохая зрительная память, — констатировала со вздохом.
— Не переживай, сегодняшнюю ночь ты запомнишь в малейших деталях.
— Как самоуверенно!
— Тебя что-то возмущает?
Возбуждает, скорее. Но ему об этом ни за что не признаюсь! По крайней мере, не сегодня.
— Значит, это был ты — тот, кто спас меня во время землетрясения десять лет назад?
— Да. Кто бы мог подумать, что ты такая воровка.
— Что?! Да как ты…
Мне захотелось стукнуть мужчину по плечам, тогда Артиан перехватил мои запястья и прижал к себе. Он смотрел мне в глаза.