Избранница Теней
Шрифт:
— Пустошь видоизменяется, дышит. А сейчас происходит что-то другое.
— Перышками чувствуешь, Видар?
Собеседник сверкнул взглядом из-под густых бровей. Но Доран лишь чуть устало и мрачно улыбнулся. С этим существом он чувствовал себя достаточно свободно, чтобы не опасаться удара в спину.
— Твои потуги на остроумие в отношении моего вида стали крайне скучны. Придумай что-нибудь новенькое.
Его нос чем-то напоминал клюв хищной птицы, резкие черты лица дышали жизнью и странной одержимостью. Глаза горели пламенем, так же, как и схваченные в хвост волосы. Лишь
— Мои ловушки исчезли. — признался Доран, понимая, что больше не хочет пить. Вино его не расслабляло, а лишь распаляло тоску внутри.
— Они просто исчезли, словно их слизнули гигантским языком.
— Их уничтожила Пустошь.
— Я и прежде расставлял на ней ловушки.
— Потому и говорю, Доран, — терпеливо повторил Видар, — что-то начинает меняться. Медленно, но, кажется, это уже не остановить. Не так давно я ощутил огромный всплеск силы. Настолько огромный, что едва не испугался.
Доран осторожно поставил бокал на холодные камни. Ветер огибал созданную им сферу из Теней, но Королю все равно было холодно. Холод шел изнутри и грыз внутренности.
— Моя Охота никогда так долго не искала ни одно существо.
— Только меня, — довольным голосом произнес собеседник, на что получил откровенно злобный взгляд.
— Мы просто спорили.
— Но твои псы искали меня месяц!
— Но нашли. Ладно, — Доран потер подбородок, проговорил, — Считаешь, моя Рора могла найти в Пустоши надежное укрытие.
— Считаю, что тебе надо поскорее ее отыскать. Я прилетал на место, где был всплеск силы. Но успел лишь заметить твою женщину и ее спутников. А еще с ними была дикая гончая.
Тут Доран поперхнулся и закашлялся. Видар с деланым вниманием постучал по спине, да так, что едва не сломал приятелю позвоночник.
— Гончая?!
— Ага. Шла от них на небольшом расстоянии и нападать не собиралась. Судя по взгляду, ты что-то задумал?
— То же, что и тогда, когда на Руадх пытались напасть. Призову души из Хаоса и усилю Охоту. В таком виде она найдет Рору за пару часов.
— Души имеют неприятную привычку пытаться вселиться в того, кто их вызвал.
— Ничего, Тени им не позволят.
— Осторожнее, Доран, — вдруг серьезно проговорил Видар, — я пока не понимаю, что происходит. Но подобные всплески означают лишь то, что появился кто-то сильный. Очень сильный. И это не всегда во благо. Порой после такого вспыхивали войны.
— Меньше всего мне сейчас нужна война, — кивнул Король Теней, — поверь, я не меньше твоего ценю спокойствие и мир.
— Ой ли? Тот, кто продался Хаосу, не может мечтать о мире.
— Я заплатил цену за счастье моего народа.
Видар поднял ладони вверх, как бы говоря, что не собирается спорить. И первым поднялся, потянулся.
— Удачи, Доран. Найди свою женщину и прекрати нервировать жителей Пустоши.
Голос его стал напоминать клекот птицы, за спиной развернулись
Проблема вызова душ была вовсе не в том, что те потом не желали возвращаться обратно в Хаос. И, кстати, Видар не совсем правильно назвал их. Души у людей, а у фейри — сгустки памяти и энергии. В Авельхайме они отправлялись в Хаос, где проводили вечность. Понятное дело, что многие из них мечтали вернуться хотя бы ненадолго.
Но главная проблема состояла в том, что временное возвращение душ нарушало порядок в Хаосе. Да, звучит странно, но так оно и было. Тем, кто ушел, место за Гранью. И ни к чему их тревожить. Поэтому вызывавший обычно расплачивался частью жизненной энергии. Последний раз Доран вызывал души несколько сотен лет назад, но до сих пор помнил ту пустоту внутри, что долго еще не проходила. И временный упадок магии.
Пойдет он на это сейчас, чтобы вернуть Рору? Да, потому что ей необходимо завершить энергетическую привязку к нему и начать учиться управлять своими силами. Иначе в итоге Рору может просто разорвать на части от нестабильной магии внутри. Такое редко, но случалось. Он пытался сказать это Роре, но каждый раз она просто исчезала.
В Руадх Доран вернулся мрачный и все решивший для себя. Коротко выслушал советника и спустился в подвалы дворца. В самую нижнюю часть, где мрак и холод едва разгонялись фонарями. Лишь в одном месте все ярко освещалось. В зале, где стены пестрели от заклинаний, в которые вкачали огромное количество сил. В зале, где на полу была расчерчена сложная пентаграмма из ярко-зеленых линий. А в центре уже сидел Хаос, ради разнообразия принявший вид грифона с мощными когтистыми лапами.
— Тени передали мне твое решение, — проговорил он. Полупрозрачные когти при этом делали движения, словно царапают пол.
— Король, ты понимаешь, на что подписываешься?
— Я вызову пять душ. Этого будет достаточно для усиления Охоты настолько, чтобы она нашла в Пустоши Рору.
— Пять, — прорычал Хаос, — пять — это нормально. За каждую душу — год жизни, Доран. И один день ослабления магии. Я дам тебе пять душ на одну гонку Охоты. Выберу тех, кто при жизни был сильными фейри.
Потом подумал и добавил:
— Тоже хочу увидеть Аврору. В ней часть меня.
Сам ритуал не был сложным. Основа его лежала в вырезанных вокруг заклинаниях, в пентаграмме и в присутствии Хаоса. От Дорана требовалась лишь кровь, что тонкими струями бежала по зеленым линиям и нужное заклинание.
Воздух в помещении постепенно остывал, на стенах кое-где выступил иней, а изо рта вырывался пар. Хаос неподвижно замер в центре пентаграммы, а вокруг него медленно проступали полупрозрачные фигуры. И в одной из них Доран вдруг узнал Комину. Именно она первой поплыла к границе пентаграммы, когда заклинание прозвучало до конца. Легкий шелестящий голос наполнил холодную комнату: