Избранница Тьмы. Книга 2
Шрифт:
Маар минул полутёмные переходы, оказавшись на полукруглой площадке, взметнулся по лестнице вихрем и замедлил шаг, преодолевая последний пролёт. Дыхание становилось тяжелее и реже, а в ушах бухала кровь. Он не знал, что сейчас сделает, он просто открыл дверь и вошёл, не видя ничего перед собой, не видел в туманной золотистой дымке догоравших свечей спящую ассару. Внезапная мысль о её смерти причинила ему боль, натягивая плоть и сухожилия так, что заныло под рёбрами, скрутило нещадно, ломая кости. Он должен был её убить еще раньше, намного раньше, едва поняв, кто она. Но не смог. Почему?
Маар так и стоял на месте, вдыхая дурман её запаха. Её притягательность сводила с ума, рвала душу в клочья, испепеляла всякие мысли и гнев.
Маар покинул порог, прикрыв за собой деверь, бесшумно прошёл к ложу. Навис над девушкой, окинув всю её жадным, жаждущим взглядом. Она мирно спала, не ведая о присутствии исгара. Упругая грудь медленно вздымалась во вдохе, бархатные тени, падающие от ресниц на её щёки, дрожали, мягкие губы сочно пылали алым, видимо, от духоты. Одна рука лежала на животе, с таким тонким, как веточка запястьем, лицо её было немного отвёрнуто. Невинна, чиста и одновременно ядовита. Как можно быть такой? Нежной и опасной одновременно. Это мука. Внутри с новой слой всплеснул жар. Маар склонился ниже, сжав её подбородок, впиваясь пальцами, развернул резко к себе. Голова Истаны безвольно откинулась к нему. Ассару даже не проснулась от жёсткой хватки — так устала, и сон её был глубокий. И вместо того, чтобы свернуть ей шею прямо сейчас, пока она спит, Маар захотел её, захотел так сильно, что скулы свело, а в паху разлился огонь. Захотел немедленно смять её тело, оставить на нём следы своих пальцев, зубов, ногтей. Он смотрел на неё, наблюдая, как грудь вновь поднялась в настолько глубоком дыхании, что его кожа между лопаток покрылась испариной. Он жаждал трогать её, трахать, кончать в неё, забить своим запахом. Но не убивать.
Маар зло выпустил её подбородок, сжимая пальцы в кулаки, стиснул зубы. Признать своё поражение было невозможным, неприемлемым для него. Как и немыслимо простить ей. Её ненависть только злила, а голос сводил с ума и снова злил. Маар хотел, чтобы она отдавалась ему добровольно, и он почти это получил. Ещё совсем недавно она извивалась в его руках, принимая его целиком. А он в этот миг хотел её душу. Хотел большего. В тот миг, когда он отставил ей жизнь, он хотел, чтобы она была его. Только его. Он хотел её любви. Маар не знал никогда этого чувства. Его любила только мать, очень давно и недолго, потом её лишили жизни — лишили Маара сердца.
Истана протяжно вдохнула и вновь отвернулась во сне. Маар, оторвав от неё неподвижный взгляд чёрных глаз, отступил, направился к окну, проходя мимо тлеющего очага. Встал перед окном, чуть расставив ноги. За стенами замка непроглядная ночь, вдоль крепостной стены горели россыпью огни, сновала безмолвно стража. В ближайшие дни буря не предвидится — путь открыть. За несколько дней можно легко добраться до Ортмора. Но Маара сейчас занимало другое, хотя он больше ни о чём не думал, проваливаясь в чёрную бездну, пустую и холодную.
Я проснулась от глухого стука. Оказалось, вошла служанка с серебряным подносом в руках и фарфоровым расписным чайным гарнитуром. Я откинула одеяло, оглядываясь по сторонам, выискивая Маара, но покои были пусты. Тускло лился утренний туманный свет из окна на каменный пол, ещё не достигая ложа, где я этой ночью спала. По мере пробуждения ощущение пустоты невидимым холодным кольцом сдавило моё тело, и предчувствие чего-то нехорошего кольнуло изнутри, будто за то время, пока я пребывала во сне, произошло что-то важное, непоправимое.
— Доброе утро, — ласково улыбнулась низенькая, но крепкая в бёдрах молодая служанка, та самая, что вчера помогала обустроиться.
Она опустила на столик, что стоял у окна, тяжёлый поднос. Меня немного смутила эта услужливость и мягкий тон её. Недоумевая, я села в постели.
— Меня зовут Рэви. Мне велено собрать вас к завтраку. Груив ван Фоглат просит вас на завтрак.
Я даже брови приподняла, глубоко удивляясь услышанному.
— А Маар ван Ремарт, где он? — произносить его полное имя было мне непривычно, да и не хотелось лишний раз упоминать исгара.
Рэви замялась с ответом, и кажется даже, её смутил мой вопрос.
— Мэниер покинул Энрейд ещё до зари.
Дыхание разом собралось в горле комом, мешая говорить.
— Как покинул? Что-то случилось?
В груди от чего-то сердце дёрнулось и пропустило удар — слишком ошеломительным стало для меня это ранее известие, которое, верно, должно было меня обрадовать, но почему-то по плечам и спине заскользила прохлада, оседая колючим инеем где-то внутри. Серые глаза Рэви блеснули в растерянности.
— Не могу знать, — смущённо проговорила она, помяв напряжённо выбеленную ткань передника.
И в самом деле, откуда служанке было знать такие детали? Я нахмурилась, выпустив Рэви из плена своего смятения. Не верилось, что Маар так легко решил оставить меня здесь. Это невозможно, он скорее удавится, чем даст мне свободу. Ещё вчера я выстраивала планы и выходы, как избавиться от пут исгара, а уже утром оказалась полностью вольна собой. Чёрт-те что творится! Я соскользнула с кровати, откидывая в сторону одеяло. Служанка бросилась ко мне, чем напугала меня изрядно, но она всего лишь поспешила подставить мне мягкую домашнюю обувь, конечно, не по ноге, но всё же защищающую от ледяного пола.
— Позвольте пока отлучиться, — чуть склонилась Рэви, — принесу приготовленные для вас платья.
Я вспомнила, что вчера у меня забрали дорожные вещи на чистку. Я кивнула машинально. Рэви, получив разрешение, удалилась, а я медленно прошла к окну, ступая в белёсое пятно света. Окно было до самого пола с тонкой кованой решёткой. Я прищурилась от ослепительной белизны, от высоты, на которой находился замок, не почувствовала под собой пола. Пасмурное низкое небо стелилось серыми тяжёлыми облаками над перекатами холмов и нагорий, крошило на землю мелкую крупу метели лениво и безмятежно, забеляя леса и накатанные дороги. И сложно было представить, что Маар где-то в пути, далеко от замка Энрейд. И всё же он не мог так просто уехать после всего того, что он говорил, делал. Может, Рэви что-то неправильно поняла, и Ремарт вынужден был куда-то отлучиться?
Я прокручивала в голове всё то, что произошло вчера. Только зря: от воспоминания совместного купания дрожь пробежала по животу, ударяя куда-то в солнечное сплетение, а к лицу прилил жар. Я откинула прочь непрошенные ощущения. Одно было ясно — Маар не собирался отпустить меня, и не было никаких предпосылок к тому. Постояв ещё немного, я рассеянно скользнула взглядом по стенам, повернулась и прошла к столу, опустилась в деревянное строгое кресло, зябко поёжилась, смотря на струящийся из изящно вытянутого носика пар. Взяла заварник, налила в низкую, но широкую чашку золотисто-зелёного, по запаху, чая из листьев мяты и смородины. Терпкий и пряный аромат окутал теплом, согрел, напомнив мне далёкое, теперь ставшее слишком невероятным прошлое. Взяла чашу в руки, подув немного, отпила, да всё равно обожгла губы. Может, Фоглат и Маар о чём-то договорились, и Ремарт принял решение оставить меня здесь? Может, какая-нибудь выгодная сделка, от которой страж не смог отказаться. Нет, на Ремарта это было непохоже. Такому, как он, от других ничего не нужно, да и с его-то скверным характером. Я ухмыльнулась самой себе. Из вредности не пойдёт на уступки другим, да и видно было, что ему не нравится этот тип — Груив ван Фоглат, и верно не останавливался бы и вовсе в его замке, да пришлось. Я всё поглядывала на двери, неосознанно ожидая увидеть в них стража. Но нет, он не появлялся. А внутри меня разрасталось странное чувство тревожности. Оно изнутри давило на рёбра и вскоре не позволяло уже толком дышать.