Избранница Звёздного лорда

Любимка Настя

— Страшно менять свою жизнь? — спустя полчаса молчаливого созерцания друг друга, спросил мужчина.

В груди кольнуло, а дыхание сперло. И с чего бы? Простой вопрос же…

— Ты так и будешь прятаться?

Боль в грудной клетке нарастала. Складывалось впечатление, что мое сердце стало птицей в силках, и сейчас неистово пытается из них выбраться.

— Сианета, от себя не сбежишь и не спрячешься. Ты готова девочка, пора показать нам свое лицо.

Слова мужчины долетали до меня словно издалека. Я сжимала виски ладонями, пытаясь унять нервную дрожь и будто

надеясь, что от этого прекратится внезапная головная боль.

— Атенаис, — хрипло произнесла я. — Мое имя Атенаис.

— Нет, — жестко произнес мужчина, вдруг оказавшийся около меня. — Ты Сианета аль Таим.

Ответить не успела, он попросту положил свои руки на мою голову, причем одну на затылок, а вторую на лоб.

— Я приказываю, Сианета, явись!

Я не представляю, что он со мной сделал. Мне сложно объяснить все то, что происходило с моим телом и сознанием в тот момент, кроме боли и неясных, смутных образов перед глазами, я не видела ничего, ровно до той поры, пока будто не ухнула с высокой горы в бездонную пропасть, откуда доносились голоса моих матери и отца.

«— Я не знаю, что делать, — хриплым шепотом говорила мама, — она не слушается. Ее сила вышла из-под контроля, она неправильная…Ты видишь, как изменилось ее тело и…она не желает возвращать свой облик.

— Медея, ты же понимаешь, что в данной ситуации…

— Нам на пользу, да, знаю! Но мы должны уехать… кто она сегодня и насколько этот облик задержится?

Я слышу в голосе мамы отчаянье и всем сердцем желаю ей помочь, хотя горечь обиды и разъедает сердце. Что я такого сделала? Я ведь только играю. Просто играю, как делают мама с папой. Они тоже выбирают по картинке лица и становятся ими на время.

Мне уже десять, я хорошо понимаю, что могу сотворить с собой и мне это нравится. Это ведь так удивительно прекрасно, вдруг стать кем-то другим. Невообразимо красивей, взрослей… Нет, я ни за что не откажусь от образа, который выбрала почти месяц назад. Тем более, пусть и отдаленно, но я похожа на себя прежнюю… На меня обращают внимание и больше не задирают соседские мальчики, и ничего, что пришлось сказать, будто я старшая сестра Сианеты и зовут меня Атенаис. Так даже лучше!

— А Корвин…он же копия деда! Он иногда смотрит так, что мне становится страшно. Словно передо мной отец, который готов назначить наказание.

— Ты не виновата, милая, это не твоя вина, ш-ш…»

Сквозь пелену боли на миг в сознание прорывается разговор незнакомца и Дамира. Я слышу их голоса отчетливо, но совершенно не понимаю, о чем они говорят. Меня с невообразимой силой тянет обратно, туда, где я была маленькой и непослушной, а рядом со мной находились мои родители.

«— Сианета… — зовет мама.

— Атенаис, — уже привычно поправляю ее. — Я теперь Атенаис, мама.

— Хорошо, Атенаис, — соглашается она, — присядь, детка.

Я послушно забираюсь с ногами на ее кровать и привычно кладу свою голову на ее плечо.

Я люблю такие моменты с матушкой. И точно знаю, что она будет говорить нечто важное, такое, что я должна буду обязательно исполнить. Я считаю себя взрослой, ведь теперь понимаю многое,

к примеру, что мы вынуждены переезжать с места на место не просто так, а потому, что мама и папа убегают от кого-то злого и страшного.

— Мы летим на Землю, — не разочаровывает она меня. — Тебе ведь нравится твоя внешность, верно, солнышко?

— Да, очень.

— Так сильно нравится, что ты больше не станешь его менять? — уточняет мама и я энергично киваю, забыв, что вообще-то голова у нее на плече, и мое движение может причинить ей боль. — Тогда пообещай мне, что с этого момента, ты не станешь экспериментировать, что будешь Атенаис вне зависимости от того, что с тобой может случиться. Пообещаешь, детка?

— Всегда? — широко распахиваю глаза, не веря, что мне разрешили оставить этот образ.

— Всегда, — будто нехотя говорит мама.»

Я чувствую, что меня куда-то несут, но не делаю попытки сопротивляться. Пусть несут, лишь бы еще раз окунуться в омут памяти. Что-то должно быть еще, что-то, что давно лишило меня этих воспоминаний.

«Сегодня мой день рождения. Мне исполняется тринадцать лет. Я вновь ругаюсь с Корвином. Он такой противный всезнайка. Брат абсолютно не слушается родителей, ему не нравится, как те выглядят. И свой облик он ненавидит и постоянно хнычет перед мамой, а папе постоянно говорит гадости.

Мы в очередной раз ругаемся, и брат обещает, что устроит мне пакость на празднике. Его изощренный ум может придумать всякое, я точно знаю, что он не поскупится на месть. Ничего банального ждать не стоит. Пусть он и мелкий, однако в сообразительности может поспорить с любым взрослым.

Меня спасает внезапное появление мамы. Она уводит Корвина, где непременно поговорит о его неправильном поведении, и я успокаиваюсь. Ничего плохого точно не будет. И ошибаюсь.

В самый разгар праздника, перед всеми гостями Корвин обернулся в маленькое пушистое животное. Он нарушил главное правило нашей семьи: не показывать остальным, что мы умеем делать. Корвин осознанно его нарушил! Для всех мы были людьми. Такими же обыкновенными, как и многочисленное население Земли. Просто брат был невероятно умным, а я очень красивой. Нас ним иногда ядовито сравнивали, постоянно говорили, что старшему ребенку мозгов не хватает, зато у младшего из семейства Миат нет той красоты, что у их дочери. Я все еще смотрю на стул, где сидел брат, а теперь находился зверек с такими же синими глазами, как и у Корвина. Меня переполняет гнев и страх, и кажется, что еще чуть-чуть и я взорву пространство.

Не кажется, сила вырывается из меня, и все, что было в доме стеклянного осыпается крошкой. Пол ходит ходуном, а у меня перед глазами встает туман. Гости с криками падают, кто-то даже пытается сбежать из комнаты. Я ненавижу Корвина и мечтаю придушить эту мелочь. Все заканчивается резко. Как будто меня по голове ударили. Я отключилась так быстро, что даже не успела сделать и шагу к брату. И жалею об этом до последнего, жалею, что не успела свернуть шею тому зверьку, которым он стал»

В себя я пришла рывком. Ни капли не удивилась тому, что находилась в своих покоях.