Избранник башни 5
Шрифт:
Ещё миг и, казалось, что сама душа девушки растворится в чем-то большем, чем она сама. Более того, она и сама этого хотела. Обрести силу и покой, которые дарил этот Свет.
Но неожиданный стук в дверь вырвал девушку из транса.
— Гера, отряд отбывает в полдень. Поторопись.
В тот же миг девушка отбросила от себя кусок маски, испуганно уставившись на него. Её одежда и волосы были мокрыми от пота, а сердце в груди бешено стучало.
— Гера?
— Д-да, — после недолгой паузы ответила та. — Я скоро спущусь.
Послышались удаляющиеся грузные шаги Унара, а Гера продолжала с ужасом смотреть
— Не противься, — послышался голос.
— Ты не Юур…
— НЕ ПРОТИВЬСЯ!
— Ты не Юур…. Ты не Юур… Ты не Юур… Ты не Юур…
Глава 12. Далека дорога
— А ты…. подрос, — едва смог побороть я удивление, смотря на появившегося передо мной лисенка. Да какой это лисенок, полноценный лис, с большой буквы «Л». Если раньше я мог без особых проблем брать его на руки, то теперь он на вид весил килограмм двадцать пять — тридцать, не меньше.
Я не эксперт по лисам и вообще зверям, но кажется такой размер и вес не вполне нормальны для лисиц. Спросить бы об этом у другой лисицы с отменной задницей и цепкими ручонками, но та сейчас где-то в столице, а я вместе с отрядом торчу на богом забытом севере. До нужного нам графства ещё почти неделя пути, учитывая, что ползем мы как черепахи, и поблизости как назло нет ни одной гостиницы.
А ведь могла бы и порталом нас отправить… Нет, своим ходом добирайтесь.
Повидаться с Катриной очень хотелось. После того, как отряд отбыл из Кадрала, мы с ней если и видимся, то всего по нескольку часов, когда останавливаемся в каком-нибудь трактире. И если в первые дни пути такие трактиры попадались через каждые десять-двадцать километров, то на севере можно днями топать и не просто не набрести на трактир, а вообще не встретить ни единой живой души.
Одного из наших вообще чуть медведь не подрал! Ночью отошел помочиться, а проходящему мимо мишке захотелось обнимашек. Хорошо, что его крики услышали, да и раны оказались не такими страшными, уже через пару дней он вернулся в строй.
Но теперь пол отряда на него косо смотрит, уж больно часто стал ночью по кустам шариться. Влюбился что ли? Надеется, что потапыч его вновь отыщет?
Сам север мне откровенно не понравился. И дело даже не в климате, который тут был относительно сносный. Снега не было, лишь редкая изморозь поутру. Мне не нравилась тундра. Эта бесконечная серо-зеленая равнина, где деревья встречаются лишь чуть чаще, чем люди.
Так и едем. Там горизонт, и там горизонт. Тут камень, а вон там одинокое деревце стоит. Ничего интересного. Если за день мимо нас проедет караван или несколько путников, считай, повезло.
Вообще не понимаю, как тут можно жить! Глухомань страшная. Признаков присутствия людей вообще нет. Хорошо хоть Ториг немного ориентировался по картам и корректировал наш курс по солнцу и звездам.
Дорога была долгая и скучная, ничего с этим не поделать. Так что я старался использовать время с максимальной пользой. И раз уж в отряд влилась Амелия, то я активно пользовался её услугами как учителя Старого Языка. Занимались мы каждый день по несколько часов, но боюсь, чтобы постичь данную науку мне потребуются годы.
Но это не единственное, чем я занимался в дороге. Помимо изучения Старого Языка я решил совершить эдакий
Зато само насыщение мышц маной теперь было почти безболезненным и достаточно быстрым. В Доспехе Боли это усиление позволяет достигать просто неимоверных высот в физической силе, но пара минут тяжелого боя без возможности быстро регенерировать, и я рискую просто сдохнуть из-за множественных внутренних повреждений, вызванных чудовищными перегрузками.
Именно поэтому второй задачей, которую я стал выполнять в дороге, стало укрепление тела. Повышение не столько силы, сколько выносливости, и планировалось это делать в два этапа. Первый — физические упражнения. Но не просто пробежать тысячу кругов и сделать пять тысяч взмахов мечом. Перед отбытием хапнул я один весьма странный артефакт, словно созданный для любителей «садо-мазо». Представлял он собой костюм, собранный из нескольких десятков полосок кожи. Выглядит сие чудо скверно, хорошо, что под одежду нормально прячется. Но прелесть его не в странном внешнем виде, а в том, что чем больше маны ты в него вливаешь, тем тяжелее он становится, создавая тем самым пассивную нагрузку.
Я занимался своими делами, а артефакт добавлял нагрузку, заставляя тело становиться крепче и выносливее. Причем, благодаря сетчатой структуре я мог регулировать нагрузку на разные части тела. Основную, разумеется, перенес на руки и ноги. В итоге, сейчас я ощущал, что на каждой моей руке и ноге весит мешок килограмм в сто. И ещё пятьдесят на спине.
В первый день я думал, что сдохну от такого. Хорошо запасся в дорогу свиной кровью и делаю по глотку-два в день. Благодаря Эгосу жажды крови не ощущаю, а вот тело держится в тонусе, правильно воспринимая нагрузку.
Не забросил я и тренировки с оружием. Я неплохо сражался на мечах, но решил, что нет предела совершенству. Эвраил благодушно согласился помочь мне с тренировками, выступая в качестве спарринг-партнера. И говоря прямо, без разного рода усилений я проигрывал этому длинноухому во всем.
Не сосчитать, сколько раз я валялся на земле, получая очередной удар, сплевывал кровь, вставал и вновь падал от очередного удара.
— Ты открываешься, — из раза в раз повторял он.
Как же хреново сознавать, что я без труда могу одолеть его, но только если начну сражаться серьезно. А без магических усилений и Доспеха Боли этот длинноухий был на две головы сильнее меня.
Что же касается самого Эвраила и того, как к нему относился отряд, то ответ очевиден. Не смотря на готовность сотрудничать, слишком велика была пропасть между эльфом и рыцарями ордена. Похожая ситуация была и с Эль и Амелией. Эвраил был сам по себе, Амелия и Эль так же. Все они предпочитали быть где-то в сторонке от основной массы людей, лишь изредка пересекаясь.
И как я впоследствии выяснил, мои волнения относительно отношений Эль и Эвраила ни капли не оправдались. Я думал, что придется разнимать их по семь раз на дню, но как оказалось, они просто избегали друг друга. Кажется, вообще не приближались друг к другу ближе, чем на двадцать метров.