Избранник. Трилогия
Шрифт:
Когда «колибри» без проблем опустился на крышу здания МВД, к нему направились обычные охранники, и граф Толстой понял, что никто и пальцем не шевельнул для организации защиты здания. А значит, никто и сопротивляться не собирается.
Охранники Василия Илларионовича узнали, приняли стойку «смирно», взяли под козырек, искательно заглядывая в глаза.
Надо думать, им очень хотелось понять, кто во властном противостоянии побеждает, чего им ждать и не пора ли уносить со службы ноги.
Крысы!
Впрочем, он, граф Толстой, и сам ничем не лучше… Такая же крыса! Только поумнее и вовремя
– Проводите меня, господа, к графу Бестужеву-Рюмину.
– Силантий Митрофанович вас ждет?
– Нет, мы не договаривались. Но я думаю, он меня примет. Сообщите ему, кто прибыл на встречу с ним.
Через несколько минут он вошел в кабинет заместителя министра внутренних дел и немедленно приступил к выполнению полученного задания.
Глава сорок восьмая
– Майору Долгих немедленно прибыть на командирский мостик! – прозвучало в говорильнике. – Повторяю! Майору Долгих немедленно прибыть на командирский мостик!
Через пять минут Осетр оказался там, куда вызывали. Кроме начальствующего состава эсминца, на мостике присутствовали Дед и Найден. По званию старшим среди всех присутствующих был Дед. Ему Осетр и доложил о собственной явке.
Железный Полковник сохранял привычное спокойствие. Лишь огонек ярости в глазах выдавал жившую в его душе не то тревогу, не то еще какое-то чувство.
– Императорский дворец вышел на связь. По-видимому, они нашли оставленное Барбышевым устройство. Министерство связи находится под нашим контролем, но у императора имеются способы управления, минующие министерство. Впрочем, поддерживающие нас воинские подразделения уже окружили императорский дворец и прилегающую к нему территорию. – Дед не смог скрыть торжествующей улыбки. – Император заявил, что будет разговаривать только с тобой. Иначе нас ждут большие и неожиданные неприятности. Именно такую формулировку он и применил. Скорее всего, поскольку канал связи не ориентирован в пространстве, нашего местоположения они не знают. Иными словами, сканеры планетной обороны нас до сих пор не засекли, и артиллерийский удар эсминцу пока не грозит. Однако, во избежание демаскировки, мы намерены открыть канал связи через один из ретрансляционных спутников министерства имперской безопасности. Таким образом, наше местоположение для императора останется неизвестным. – Торжествующая улыбка превратилась в усмешку. – Береженого бог бережет!
– А какие последствия это повлечет для графа Толстого.
– Министр безопасности недавно официально объявил о поддержке нашего выступления и о своем неподчинении Владиславу. Император немедленно отстранил его от должности и отдал приказ об аресте. Однако за графа не стоит волноваться, его в обиду не дадут. – Дед снова усмехнулся. – У сторонников Владислава практически нет возможности взять под свой контроль ретрансляторы. Этот процесс требует времени и сил. Тем не менее после сеанса связи спутник по нашему приказу самоликвидируется, и даже если они благодаря какой-нибудь сказочной случайности восстановят управление ретрансляторами, вычислить наши пространственные координаты им никоим образом не удастся.
Все находилось под контролем.
– Я буду говорить с Владиславом, – объявил Осетр.
Его снова сопроводили в рубку связи и оставили один на один с пустым пока видеопластом.
Осетр прислушивался к себе и поражался собственному спокойствию.
Это было даже не спокойствие, это была некая бесчувственность, свойственная «росомахе», когда он выполняет задание, требующее стальных нервов. Надо думать, именно стальные нервы ему сейчас и потребуются. Интуиция говорила об этом во весь голос.
Видеопласт осветился, на нем появился его императорское величество Владислав Второй.
Обзор камеры во дворце настроили так, что все пространство занимала только голова императора. Ничего лишнего…
Впрочем, вряд ли он сейчас в своем клоунском мундире!
Некоторое время император молча изучал своего собеседника. Будто впервые видел…
Потом поморщился:
– Что, сын? Руку решил поднять на отца?
– Не та мать, что родила, а та, что вырастила, – сказал Осетр не моргнув глазом. – Не тот отец, что зачал…
– Как же мои олухи прошлепали твое бегство из дворца?! Впрочем, все они уже примерно наказаны за ротозейство… Так каковы же твои требования?
– Я уже говорил вам на церемонии награждения. Вы отрекаетесь от трона в мою пользу. Или хотя бы назначаете меня регентом, а сами, скажем так, отходите от непосредственных дел. Причину всегда можно придумать. Тяжелая болезнь, к примеру… не позволяющая сохранять дееспособность…
Он чуть не брякнул: «Прогерия».
Но это уже представлялось лишним. Нельзя быть столь невеликодушным.
Стало видно, как закаменело лицо императора. Потом сдвинулись брови и заходили желваки.
– А если я откажусь?
– Тогда я прикажу штурмовать дворец!
Император судорожно потер подбородок:
– А ты отдаешь себе отчет, что произойдет, если ваш мятеж закончится крахом? Если вы проиграете?
– Отдаю. Но мы не проиграем. Уж будьте уверены, ваше величество! За нами стоят слишком большие и серьезные силы. А у вас сейчас под началом всего-навсего гарнизон охраны дворца. Сколько там живой силы?… Две-три сотни?
Осетр говорил и сам поражался собственной решимости.
Впрочем, ведь он – «росомаха». «Росомахи» и отличаются умением обрести в нужный момент железобетонную решимость. У него были хорошие учителя. Взять хотя бы Деда…
– Но ведь в вооруженных силах имеются верные мне части…
– Они не успеют прийти вам на помощь. Я знаю, вы надеетесь на то, что у меня есть всего один не слишком защищенный корабль. Но вы ошибаетесь. И очень скоро убедитесь в этом. Модернизированные установки планетной артиллерии вам уже не помогут. Защитные поля «Святого Георгия Победоносца» для них несокрушимы, сам же фрегат расщелкает их все, как орехи. Собственно, все и не потребуется, достаточно одной, той, что защищает дворец. Расчеты остальных тут же сдадутся. Министерство средств массовой информации отзывалось о возможностях этого нового корабля в самых превосходных тонах. От пропаганды бывает польза не только для вас, император, но и для ваших противников.