Избранное в 2 томах. Том 2
Шрифт:
— Антоша, — сказал он, — я могу поговорить с тобой как мужчина с мужчиной? С глазу на глаз.
— Конечно, дядя Витя, — сказал Антошка.
Они вышли в коридор. Дядя Витя взволнованно поправил на круглом животе подтяжки и заговорил:
— Видишь ли… Я тоже понимаю, что такое дружба. Что такое любимые места, любимые игры и так далее. Да… Но Тима так увлечен музыкой. У него успехи. Он играл уже в настоящем концерте. Он не может отвлекаться. Занятия музыкой требуют ежедневного труда.
Антошке захотелось заплакать, но он
— Ну что ж…
— Мы всегда будем рады тебя видеть! — крикнул вслед Тимин папа.
Антон посадил свой самолет на лужайке за деревенскими огородами. Расспросил мальчишек и нашел Данилкин дом.
Данилка сидел на крыльце и лепил из глины веселого большого крокодила. Антошка не успел ничего сказать. Данилка встал, быстро обернулся, будто его окликнули. Он улыбнулся только чуть-чуть, но глаза у него и даже веснушки просто засияли.
— Ну вот, — сказал он. — Я ведь всем говорил. Я знал, честное-честное слово, знал, что ты приедешь. Даже мама не верила, а я все равно знал… Ты на чем?
— На самолете… Нет, правда! Я не шучу, Данилка, не думай. Есть маленький самолет. Летим в Антарктиду!
Данилка все еще улыбался, но уже невесело.
— Если на самолете, мне нельзя, — сказал он. — Не разрешат.
— Но это совсем безопасный самолет!
— Не в этом дело. Врач не разрешит. Оказывается, у меня сердце… Ну, болезнь какая-то привязалась. Поэтому и в деревню переехали, здесь спокойней. Мне даже бегать не дают, а на высоту и совсем нельзя. Если буду режим нарушать, придется операцию делать. Я операции не боюсь, да мама ужасно беспокоится.
Что тут скажешь? Если остановится сердце, не поможет никакая сказка. И Антошка, изо всех сил стараясь улыбаться, сказал:
— Ты не горюй. Я буду прилетать. Часто…
Он прилетал. И к Данилке, и к Аркашке, и к Тиме. И все ему были рады. Но появились у ребят там, на новых местах, новые друзья — те, что всегда близко, рядом. А летчик Антошка Топольков долго быть рядом не мог. Потому что были на свете Особые Поручения.
— …Вот так и летаю, — сказал он Алешке. — Уже целый год. Заповедные леса, тридевятые царства…
— Интересно, да?
— Бывает интересно. Бывает даже страшно, а иногда весело… Только все равно…
— Что все равно?
— Ну, понимаешь… не нужны никакие волшебные страны, если ты один. Скучно в них одному.
— Почему же ты один? — возразил Алешка. — Ты же всегда летишь с пассажиром.
— Ну и что? Пассажир долетит до места и уйдет. У каждого своя сказка, своя дорога. Я по чужим сказкам летаю, а своей у меня вроде бы и нет. Кончилась.
— Ты думаешь, кончилась?
— Конечно. Антарктиды уже нет, ребят я не собрал… А ведь самая хорошая сказка, когда находишь друга.
— Это верно, — сказал Алешка. — Знаешь что, Летчик? Тебе нужен второй пилот.
— Нет, — сказал Летчик. — Пилот ни к чему.
— Я понимаю, — сказал Алешка.
Он понимал. Но солнце стояло уже невысоко, а у Алешки была своя сказка, своя дорога. И чтобы напомнить об этом Летчику, он осторожно спросил:
— Обратно я тоже с тобой полечу? Или как?
— Обратно на поезде, — сказал Летчик. — Так полагается. Удобнее и проще получится, вот увидишь… Ну, поехали.
Они летели, пока солнце не ушло за горизонт. Небо оставалось еще светлым, а земля укрылась в сумерках.
Летчик посадил самолет в большом поле. Алешка выпрыгнул из кабины. Трава была с мягкими листьями и шелковистыми метелками. Пахло теплой землей, травяным соком и почему-то молоком.
На западе желтел над верхушками трав неяркий закат. Повыше заката в зеленоватой полоске неба висела половинка луны. Она была выпуклая, ноздреватая и, кажется, пахла, как свежая горбушка. Выше луны-горбушки небо становилось сиреневым, и в нем проглядывали звезды.
Летчик тоже прыгнул из кабины и встал рядом с Алешкой.
— Ну вот, — негромко сказал он. — Теперь уж совсем прилетели… Ты иди прямо на закат. Сначала будет просто трава, потом тропинка, а дальше — дорога. Пойдешь по ней и увидишь город. Это недалеко.
— Спасибо, Летчик, — сказал Алешка. Он почему-то чувствовал себя слегка виноватым и стеснялся взглянуть Антошке в лицо. Но все-таки взглянул.
В Антошкиных глазах золотыми точками отражались половинки луны.
— Прощай, Летчик, — тихо сказал Алешка и взял в руки маленькую Антошкину ладонь. Ладошка была твердая и теплая.
— Прощай… — сказал Летчик и опустил глаза.
Было неловко просто так уходить. Алешка вздохнул и спросил:
— Сейчас полетишь обратно?
Летчик покачал головой.
— Нет. Я здесь посижу. До утра.
Он отошел от самолета и сел у маленького колеса. Прислонился спиной к пухлой шине.
— Зачем? — встревоженно спросил Алешка.
— Ну, просто так. Вдруг кто-нибудь придет? Какой-нибудь пассажир.
— Тебя Диспетчер потеряет.
— Он не потеряет, он привык. Я не люблю летать один.
— Летчик… — нерешительно сказал Алешка. — А мне, значит, никак нельзя с тобой обратно лететь?
— Нет. Понимаешь, не нужно рисковать. Твой путь на этом самолете по Зеленому билету кончился. Если полетишь опять, закрутят, замотают нас всякие дела, неизвестные маршруты. Может, на неделю, может, на месяц, а может, и насовсем. А тебе ведь некогда, у тебя своя дорога.
— Да, — сказал Алешка и выпрямился. Он вспомнил. И произнес решительно: — Я пойду.
— Конечно. Пора, — сказал Летчик.