Избранное. Том 2
Шрифт:
Вдруг Мазилин встал и что-то сказал Шуркиному деду шепотом в ухо, важно изобразив из левой ладони подобие рупора.
Иван Дмитриевич, ни на кого не глядя, кивнул головой. И Мазилин тут же вышел из избы.
Жабин быстро встал и направился к выходу.
– Сядь, – веско, не глядя на Борьку, сказал дед Шурки. – Ты никуда не выйдешь, дверь снаружи Мазилин закрыл на замок.
– С чего это? – нервно спросил Борька.
– Придет Мазилин, тогда скажем.
…Мазилин вернулся быстро.
– Он это, дядя Вань, он, вот стервец, явился не запылился глаза отводить, дураков нашел, – зачастил он. – Чилижным веником отходить вражину, что ли?
Выдвинув стул на середину избы, поставил на него валенок.
– Аккурат все подходит, его следы, все промерил до самых ворот. Твой валенок? – он ткнул указательным пальцем почти в лицо Жабину.
– Ну, мой, – затравленно огрызнулся тот.
– А мне и не надо было вещественных доказательств, я так сразу все понял, когда ты явился нас пощупать: узнаем мы тебя или нет. Я в спину твою чуть не пальнул, по ней тебя и узнал.
– Как оказался в доме у Пупчихи? – буднично спросил дед Шурки.
– Да просто, у нее замок никудышный.
– Зачем залез?
Шурка смотрел на вора, и ему странно было видеть обычного человека, похожего на всех, но переступившего какую-то очень важную черту, которая враз разделяет людей.
– Дядя Вань, честное слово, я хотел взять только конфеты.
Борис опустил голову, спрятав лицо под сноп своих причудливых, как водоросли, волос. И, чуть помолчав, добавил:
– Шоколадные.
– Вот дурак-то, прости Господи, – выдохнула Шуркина бабушка, – а я еще дивовалась: чтой-то он нервничает, окаянный, закалякать хотел нас. Явился, басурман.
– Дядь Вань, отпустите, – совсем по-детски вырвалось у Жабина, – ей-богу, больше не буду.
– Что будем делать, Сашка? – обратился Иван Дмитриевич к Мазилину.
– Утро вечера мудренее, пускай завтра с Пупчихой договариваются полюбовно, если простит – одно дело, нет – совсем иное, – предложил Мазилин, осанившись и поигрывая плечами.
– Слышал, Борька, пусть будет так. А теперь ступай, – согласился дед Шурки.
Жабин вскочил и бросился к выходу.
– Стой, гражданин Жабин! – усмехнулся Мазилин.
– А? – невнятно и растерянно откликнулся Борька.
– Валенок забери, он нам здеся мешает. Зачем нам твои бебехи?
Все засмеялись.
Когда хлопнула дверь в сенях, бабушка осторожно сказала:
– Верно ли сделали, что отпустили на ночь, вдруг спалит нас?
– Это ж надо додуматься нас всех спалить? – возразил Головачев.
– Будет городить-то!
Королевский суп
У дядьки Сережи созрела идея попробовать царского или королевского супа. Он как вернулся из армии, все придумывает чудное.
– Шур, вон видишь на сельнице сидит стая воробьев?
Шурка давно заметил: последнее время воробьи тучей стали залетать к ним во двор, сидели и чулюкали на солнышке.
– Давай пальнем разок мелкой дробью.
– Зачем?
– Птица чем мельче, тем вкуснее. Все короли это знали, поэтому ели колибри, бекасов, куликов разных… смекаешь?
– Не очень.
– Режь свинец, катай самую мелкую дробь, ясно? На два патрона.
– Что, будем охоту на воробьев открывать?
– Так точно, может, они вкуснее голубей.
– Деда не заругает? – сомневался Шурка, – во дворе палить? Скотина кругом.
– Нет, мы ему объясним потом. А летом черепашьего супа хочу попробовать.
– Чего? – опешил Шурка.
– Ну, в Подстепном пошарить, а лучше в Ревунах, найти черепаху и суп сварить.
– Разве у нас живут черепахи, они же в теплых странах.
– Глупости, я уже одну находил!
– Может, кто купленную, базарскую потерял, или сама сбежала?
– Да нет, люди, как ты, ничего не знают. Живут у нас они. А нынешним летом я знаешь что видел?
Шурке давно хотелось увидеть змею-медянку, о ней ходили легенды.
Но Серега удивил еще больше:
– Я видел птичку колибри, вот! – Он значительно посмотрел на Шурку, как если бы открыл новый Монблан или Эверест.
– Как? Она же в теплых…
Серега не дал договорить Шурке.
– Вот, вот, а что мне делать, если я видел, как она подлетела к цветку, сунула туда клювик и начала пить нектар?
– А может, это большой шмель?
– Нет, какой у шмеля клюв, ты это видел?
– Нет, – растерялся Шурка. – Колибри… но она же маленькая?
– Да, раза в два больше шмеля.
«Ох, и чудной мой дядька, – подумал Шурка. – Никогда не знаешь, правду он говорит или дурачится, а еще в институт готовится поступать».
Ответ от Жукова
В начале апреля Василия Любаева вызвали в райвоенкомат, потом в райсобес – и закрутилось колесо! Оказывается, пришла бумага из Москвы, теперь ему срочно надо было явиться на перекомиссию. Он явился, не тянул, и оказалось, что Любаев теперь инвалид не третьей группы, а второй. И пенсия ему положена как участнику войны, а это совсем другое дело, не то, что раньше, как колхознику. А еще через неделю в райсобесе ему сказали, что он должен получить компенсацию, которая положена за то, что раньше не додали.