Избранное

Заходер Борис Владимирович

IV

В это сказочное время, В незапамятные годы, Мать-Земля была моложе, Много мягче и добрее, И она любила Иву. — Что ж, иди, — Земля сказала, Не печалься — ты свободна! Я держать тебя не стану Уходи куда угодно. Добрый путь тебе, былинка! Добрый путь тебе, травинка! И не бойся — ведь повсюду Вместе я с тобою буду!.. И напрягся ствол могучий, Мощно дерево рванулось, И Земля с тяжёлым вздохом Уступила, Расступилась. Зашумев листвою, крона Наклонилась, Покачнулась, Разом корни обнажились И вперёд шагнула Ива. Да, вперёд она ступила, Неуверенно и робко, Как беспомощный младенец, Первый шаг для всех нелёгок. Но уже через минуту Гордо выпрямилась Ива И уверенной походкой Великанскими шагами Зашагала по дороге, По дороге,

что уводит По холмам и по долинам К морю, к морю-океану, К нашей синей колыбели… Как была Земля прекрасна! Как звала вперёд дорога! С каждым шагом открывались Иве новые просторы, С каждым шагом открывались Неизведанные дали, Неиспытанная радость!.. Всё вольней дышала Ива, Всё быстрей она шагала. Относило ветки ветром, Как относит ветром гриву У летящего галопом Скакуна степных просторов. И зелёными глазами Изумлённо вслед глядели Все кусты, деревья, травы…

V

Первый шаг всегда нелёгок, И второй немногим легче, Но всего трудней — последний! …Вот уже донёс к ней ветер Долгожданный запах моря, Долгожданный голос моря Равномерный, неумолчный, Бесконечный шум прибоя. И — остановилась Ива. Так немного оставалось! А она — остановилась! И натруженные корни Опустила, окунула Прямо в воду ледяную, В воду быстрой горной речки, Хлопотливо, торопливо По камням сбегавшей к морю… Так она стояла, тихо, Словно тихо задремала Под протяжный шум прибоя, Убаюкана напевом Самой древней песни мира, Самой древней колыбельной…

VI

Но Земля заговорила: — Что же ты остановилась? Ты хотела видеть море И оно перед тобою. Шаг один тебе остался, И волны коснёшься веткой, Изопьёшь солёной влаги. — Я не знаю, что со мною, Тихо Ива отвечала. Словно червь во мне завёлся: Он сосёт меня и гложет, Не даёт и шага сделать… — Этот червь сосёт, былинка, Всех, кто вышел на дорогу. Этот червь зовётся голод. — Голод?.. Что такое голод? Робко Ива повторила И сама затрепетала В ожидании ответа. — Знай, — Земля проговорила, Час пришёл, настало время, Час тебе изведать тайну! Тайна эта всем открыта И у всех перед глазами, Да никто её не знает, Ибо смотрят — и не видят, Видят — и не понимают, Те, кто понял, — забывают, Вспоминать о ней не любят!.. Погляди, — Земля сказала, Оглядись вокруг, былинка! И как будто бы впервые Ива зрячими глазами Посмотрела. Увидала.

VII

Увидала, как олени Щиплют травы, гложут ветки, Как в просторном небе птицы На лету хватают мошек, А серебряные рыбки Червяков в воде глотают… Как из зарослей подводных Щука молнией метнулась, И исчезла в хищной пасти Зазевавшаяся рыбка… Как с высот небесных коршун Камнем ринулся на птицу, И схватил её когтями, И понёс её куда-то… И как волки жадной стаей Догоняют, настигают Благородного оленя, И поток горячей крови На сырую землю хлынул, Оросил Цветы и Травы… — Да! — Печально и сурово Мать-Земля проговорила. Знала ты закон Зелёный. Есть другой закон — Звериный Правит он на свете всеми, Кто выходит на дорогу! Голод гонит их в дорогу Не затем, чтоб любоваться Красотой Земли и Моря, Чтобы гнаться за добычей И спасаться от погони! Голод гонит их в дорогу. Утоляют голод — кровью, Алой кровью зверя, птицы Иль зелёной вашей кровью… Ты вступила на дорогу, Ты сама о том просила! И, сама того не зная, Приняла закон Звериный! Ты подобна им отныне Щуке, коршуну и волку, И, подобно им, отныне Будешь жить чужою кровью. Будешь жить чужою смертью! Вот тебе разгадка тайны!

VIII

Вдруг Отбившийся от стада Длинноногий Оленёнок Перед Ивой очутился. Задыхался он от бега, Он дрожал, малыш, от страха, И текли большие слезы Из печальных глаз, глядевших На неё с такой тоскою, Что к нему склонилась Ива. Ива ветку протянула, Чтоб погладить, успокоить И утешить Оленёнка. Но Земля проговорила: — Это он — твоя добыча! Ешь его! Чего ж ты медлишь? Разорви его на части! Крови досыта напейся! Утоли сосущий голод И живее вновь в дорогу! И, услышав это слово, Ива что-то простонала, Дрожь прошла по телу Ивы, Корни с судорожной силой В землю влажную вцепились, Ветки гибкие поникли… Чёрный мрак её окутал.

IX

А

когда она очнулась, Длинноногий Оленёнок К ней доверчиво прижался. Он щипал листочки Ивы, Недовольно тряс головкой, Недовольно, громко фыркал: — Фу, как горько! Фу, как горько! И Земли суровый голос Зазвучал сердечной лаской, Материнской добротою: — Ты прости меня, былинка! Я с тобою пошутила… Если ты того захочешь, Всё останется, как прежде. Хоть и стала ты другою, Будешь жить, как все деревья, Все Цветы, Кусты и Травы, По Зелёному закону! И по-прежнему с друзьями Будешь радостно делиться И своей прохладной тенью, И своей зелёной веткой, И своими семенами, И своим дыханьем чистым… Никого ты не страшила И не будешь ведать страха, Никого не обижала И не будешь знать обиды, Даже боли не узнаешь, Смерть твоя, травинка, будет Лёгкой и благоуханной… Лишь одно спросила Ива: — Разве нет другой дороги Той, в которую выходят По Зелёному закону? Но Земля ей отвечала: — Ты, дитя, узнала тайну. Больше знать тебе не надо. Здесь конец твоей дороги… И навек умолкла Ива. Так стоит она у моря, Головой касаясь неба, Уходя корнями в землю… Лишь поникли ветки Ивы, Листья Ивы поседели, Будто инеем покрылись От дыханья лютой стужи… На ветру они трепещут, И как будто струи льются, И как будто льются слезы, Льются — и не иссякают. Словно вечно плачет Ива, Плачет горько, молчаливо Над великой, древней тайной, Непосильной Для деревьев.

* * *

Ты спросил меня, Зайчонок, Почему стоят деревья, Почему они не ходят, Я на твой вопрос ответил Позабытой, старой песней Песней о плакучей Иве. «Позабыли эту песню, А она — не умирает! А она живёт на свете Лишь затихла, затаилась. Так листок таится в почке, Так таится в камне искра, В туче молния таится: Час придёт, настанет время С громом небо озарится! Почему её забыли? Потому что в песне — правда. Почему не умирает? Потому что правда — в песне. А для этой правды Время И прошло, И не настало…» Так кончали песню прежде. Я закончу по-другому: Нынче время этой песне! Время именно сегодня, Время петь её сегодня, И сегодня время слушать: Ведь сегодня эту песню Вместе с нами слышат люди!

СЧИТАЛИЯ

Из окошка мне видна Расчудесная Страна, Где живут Считалочки. Каждый там не раз бывал, Кто когда-нибудь играл В прятки или в салочки… Чудесный край!. Сам Заяц Белый вас встречает, Как будто в вас души не чает. Неутомимо, в сотый раз Он повторяет свой рассказ И вот уже вы там, как дома! Всё так привычно, так знакомо: И многошумный Лес Дубовый (Хотя он здесь шумит века, Но с виду он совсем как новый), И Мост, Дорога и Река Здесь ехал Грека через Реку И сунул руку в реку Грека. Тут шла Собака через Мост Четыре лапы, пятый — хвост! Вот знаменитые Вареники (Их ели Энеке и Бенеке); Там, помнится, Кады-Мады Корове нёс ведро воды… А вот Крылечко Золотое, Горячим солнцем залитое И днём и ночью. А на нём, Набегавшись, сидят рядком, Сидят, обнявшись, как родные, Цари, Сапожники, Портные… А ты кем будешь? Выбирай! Страна чудес! Чудесный край! Здесь — аты-баты, аты-баты! Не на войну, а на базар Шагают добрые Солдаты И покупают самовар, Здесь за стеклянными дверями Весёлый Попка с Пирогами. Он пироги не продаёт, А так ребятам раздаёт… И счастье даром здесь даётся! А горе — если иногда Посмеет заглянуть сюда Надолго здесь не остаётся: Ведь здесь и горе не беда! Здесь весело блестят слезинки, Здесь плачут так, что хоть пляши! Здесь — в самой маленькой корзинке Всё, что угодно для души! Да, всё — буквально всё на свете! И то, чего не видел свет! И разве только смерти нет Её не принимают дети… (Здесь иногда в неё играют, Поскольку здесь — не то, что тут Лишь понарошку умирают, По-настоящему живут!) Здесь и не то ещё бывает: На небо месяц выплывает, А вслед за ним встаёт Луна… Здесь Мальчик Девочке — слуга! Здесь своеволие в почёте, Но строго властвует закон, И — если нет ошибки в счёте Послушно все выходят вон… И я здесь побывал когда-то… И, повинуясь счёту лет, Я тоже вышел вон, ребята, И мне, увы, возврата нет. Мне вход закрыт бесповоротно, Хотя из каждого двора Так беззаботно и свободно Сюда вбегает детвора, Хоть нет границы, нет ограды, Хотя сюда — рукой подать, И может статься, были б рады Меня здесь снова повидать…