Избранное
Шрифт:
— Нет, сэр, — ответил Саймон, пятясь от автомобиля, — як нему ни за что не притронусь. Не хочу я, чтоб он у меня под носом на воздух взлетел.
— Ничего с тобой не будет, — с досадой буркнул Баярд. — Просто возьми и поверни ее вниз. Вон ту блестящую штуку.
Саймон подозрительно смотрел на всевозможные приборы, но ближе не подходил; потом вытянул шею и заглянул в машину.
— Ничего я там не вижу, только одна большая палка из пола торчит. Вы про нее, что ли, говорите?
— Проклятье! — выругался Баярд. Двумя прыжками соскочив с веранды, он открыл дверцу и под любопытным прищуренным взглядом Саймона повернул рычаг. Мурлыканье мотора смолкло.
— Ах, вот вы, значит, про что
Но Баярд уже снова поднялся по ступенькам и вошел в дом.
Саймон еще немного постоял, изучая блестящую длинную штуковину; время от времени он дотрагивался до нее рукой, но тут же вытирал руку о штаны. Потом медленно обошел вокруг, пощупал шины, бормоча что-то себе под нос и качая головой. После этого он вернулся к клумбе с шалфеем, где и нашел его Баярд, вскоре выскочивший из дома.
— Хочешь прокатиться, Саймон? — спросил он. Мотыга Саймона остановилась, и он выпрямился.
— Кто — я, что ли?
— Ну да, ты. Пошли. Прокатимся немножко по дороге. Саймон стоял с застывшей в неподвижности мотыгой и медленно почесывал затылок.
— Идем, — сказал Баярд, — мы только немножко прокатимся по дороге. Ничего с тобой не сделается.
— Ладно, сэр, — согласился Саймон. — Пожалуй, со мной и правда ничего не сделается.
Пока Баярд потихоньку подталкивал его к автомобилю, он, уже не сопротивляясь, прищуренным глазом задумчиво изучал различные его части, как нечто, долженствующее отныне стать реальной величиной в его жизни. Остановившись возле дверцы и уже занеся ногу на подножку, он в последний раз попытался дать отпор коварным силам, лишающим человека способности здраво рассуждать.
— А вы не будете гонять по кустам, как в тот день с Айсомом?
Баярд успокоил его, и он медленно забрался внутрь, невнятно бормоча какие-то слова, в которых уже заранее слышалась тревога, и сел на краешек переднего сиденья, поджав под себя ноги и вцепившись одной рукой в дверцу, а другой — в ворот своей рубашки. Автомобиль пронесся по аллее и, миновав ворота, выехал на большую дорогу, а он все еще сидел сгорбившись и сильно подавшись вперед. Автомобиль набрал скорость, и Саймон внезапным судорожным движением схватил свою шляпу как раз в ту секунду, когда она готова была слететь у него с головы.
— Может, уже хватит, а? — громко предложил он и нахлобучил шляпу на лоб, но не успел он выпустить ее из рук, как ему тут же пришлось снова изо всех сил в нее вцепиться, и тогда он снял ее совсем, зажал под мышкой, опять ухватился за что-то, спрятанное на груди, и громче прежнего сказал: — Мне надо сегодня прополоть эту клумбу. Пожалуйста, сэр, мистер Баярд, — добавил он, всем своим высохшим старым телом подаваясь вперед и украдкой бросая быстрые взгляды на придорожные кусты, которые с нарастающей скоростью проносились мимо.
Потом Баярд наклонился к рулю, и Саймон увидел, как напряглась его рука, и они рванулись вперед с гулом, напоминающим глухие раскаты далекого грома. Немыслимая лента дороги раскалывалась под машиной и исчезала, вздымаясь бешеным вихрем пыли, а придорожные заросли сливались в сплошной струящийся туннель. Саймон не проронил ни слова, не издал ни единого звука, и когда Баярд, свирепо усмехаясь, оскалился, он уже стоял на коленях на полу, зажав под мышкой старую потрепанную шляпу и вцепившись в отворот рубашки. Спустя некоторое время Баярд снова взглянул на Саймона и увидел, что тот смотрит на него, и что мутная радужная оболочка его глаз, утратив темно-коричневый цвет, на котором обычно даже не выделялись зрачки, стала совсем красной, и что глаза его, не мигая, встречают свирепые порывы ветра и светятся
По дороге мирно плелся фургон. В него была впряжена пара сонных мулов, а внутри, сидя на стульях, дремало несколько негритянок. Некоторые из них были в штанах. Мулы не проснулись даже тогда, когда автомобиль влетел в неглубокую канаву, снова выскочил на дорогу и, не замедляя хода, с грохотом рванулся дальше, — они невозмутимо плелись вперед, увлекая за собой пустой фургон с опрокинутыми стульями. Грохот вскоре утих, но автомобиль продолжал по инерции нестись, а потом вдруг завилял из стороны в сторону, потому что Баярд пытался оторвать руки Саймона от рычага. Саймон, крепко зажмурив глаза, стоял на коленях на полу, обеими руками вцепившись в рычаг, и встречный ветер играл клочьями его седых волос.
— Отпусти! — заорал Баярд.
— Ее так останавливают, господи! Ее так останавливают, господи! — вопил Саймон, прикрывая рычаг обеими руками, между тем как Баярд молотил по ним кулаком. Саймон не выпускал рычаг до тех пор, пока автомобиль не замедлил ход и не остановился. Тогда он ощупью отворил дверцу и вылез на дорогу.
Баярд окликнул его, но он быстро пошел назад, прихрамывая и волоча ногу.
— Саймон! — снова крикнул Баярд. Но Саймон одеревенелой походкой шел дальше, напоминая человека, который долгое время не пользовался своими конечностями. — Саймон!
Саймон не замедлял шага и не оглядывался, и тогда Баярд снова завел мотор и ехал вперед до тех пор, пока не смог развернуться. Догнав Саймона и остановившись, он увидел, что тот стоит в придорожной канаве, опустив голову на руки.
— Иди сюда и залезай обратно, — приказал Баярд.
— Нет, сэр, я лучше пешком пойду.
— Залезай, тебе говорят! — резко скомандовал Баярд. Он открыл дверцу, но Саймон стоял в канаве, засунув руку за пазуху, и Баярд увидел, что он дрожит как в лихорадке. — Иди сюда, старый осел, я ничего худого тебе не сделаю.
— Я пойду домой пешком, — упрямо, но беззлобно твердил Саймон. — А вы себе поезжайте на этой штуковине.
— Ах, да садись же, Саймон. Я не думал, что ты так сильно испугаешься. Я поеду тихо. Иди сюда.
— Поезжайте домой, — снова сказал Саймон. — Они будут о вас беспокоиться. Вы им скажете, где я.
Баярд с минуту глядел на него, но Саймон стоял отвернувшись, и он захлопнул дверцу и поехал вперед. Саймон и тут не поднял глаз, не поднял он их даже и тогда, когда автомобиль снова заревел, а потом беззвучно исчез, взметнув облако серовато-коричневой пыли. Вскоре из пыли возник фургон. Мулы теперь бежали бодрой рысью, хлопая ушами, и фургон протарахтел мимо, а в пыльном воздухе под стрекот насекомых еще долго дрожал бессловесный истерический женский крик. Крик медленно рассеялся в мерцающих далях равнины, и тогда Саймон вытащил из-за пазухи что-то, висевшее на засаленном шнурке у него на груди. Маленький, неопределенной формы предмет был покрыт грязным пушистым мехом. Это был нижний сустав задней лапки кролика [30] , пойманного, как полагается, на кладбище в новолуние, и Саймон потер им свой потный лоб и затылок, после чего сунул обратно за пазуху. У него все еще дрожали руки, и, надев шляпу, он выбрался на дорогу и сквозь полуденную пыль побрел восвояси.
30
…сустав задней лапки кролика… — По народному поверью, распространенному на американском Юге, кроличья лапка (или ее часть) служит амулетом, предохраняющим от несчастий и дурного глаза.