Избранное

Ласкин Борис Савельевич

ТРЕТЬЯ КАРТИНА

Столовая в квартире Хохловых. Накрыт стол. У стены диван, покрытый ковром. Столик с патефоном. Мягкий свет абажура. На одном из стульев висит гимнастерка с орденами.

Из-за двери, ведущей в спальню, слышен женский голос, напевающий колыбельную песню. В столовую быстро входит Х о х л о в. Он в костюме и в переднике. Хохлов возится у стола.

Х о х л о в. Стол в порядке, Варя. Сразу видно мастера. Овладел женской профессией. Вполне свободно могу в домашние работницы наниматься. Лет через сорок на пенсию выйду, поступлю в хороший

дом, кухарить буду, за детьми ходить… (Оглядывает стол, снимает передник и бросает его на спинку стула.) Вот. Это форма мужа… А это… (Берет гимнастерку.) А это форма жены… (Оглянувшись на дверь, ведущую в спальню, набрасывает на себя гимнастерку. Любуется своим отражением в зеркале.) Виктор Васильевич Хохлов, специалист по хлебопечению. (Козыряет своему отражению.) Разрешите представиться, муж фронтовика. Кавалер кавалера двух орденов… (Звонит телефон, Хохлов снимает трубку.) Слушаю. Да. Что же вы задерживаетесь? Давайте…

В дверях спальни появляется В а р в а р а. Она в платье, в туфлях на высоких каблуках. Увидев Хохлова, который ее не замечает, она улыбается и скрывается в спальню.

У нас все готово. Мы вас ждем. Приходите, приходите, Захар Иванович. (Кладет трубку, вешает гимнастерку, подходит к столу и принимается открывать бутылки.) Такую, знаешь, обо мне заботу стали проявлять, просто сил нет… Недавно пришли две женщины проверять бытовые условия, в которых живет семья военнослужащего. Если, говорят, у вас будут трудности, приходите, говорят, к нам, в совет жен. А я говорю, ладно — побреюсь и приду в совет жен.

Из спальни выходит В а р в а р а. Осматривает стол. Подходит к Хохлову и целует его.

В а р в а р а. Витя, клянусь, никогда в жизни не поверила бы, что ты все это можешь сделать.

Х о х л о в. Погоди, еще не то увидишь. Скоро я по совместительству кормилицей работать буду.

В а р в а р а. Сегодня Димка мне твою колыбельную рассказывал. Неужели сам сочинил?

Х о х л о в. Сам.

Звонят. Варя идет открывать дверь. Из прихожей слышны женские голоса. Это пришли Варины подруги: З о я и К л а в а. Они входят.

З о я. Здравствуйте, Виктор Васильевич.

Х о х л о в. Здравствуйте, Зоя. Проходите, пожалуйста. Здравствуйте, Клава. Нашего полку прибыло.

В а р в а р а. Видите стол? Это он.

К л а в а. Ну да? Неужели это вы сами, Виктор Васильевич?

Х о х л о в. Сам. Как вышла замуж за этого товарища, так такая хозяйка стала, просто всем на удивление!

В а р в а р а. Ну ладно, довольно. Весь день сегодня меня разыгрывает.

З о я. До чего платье у тебя миленькое. Знаешь, когда я твою карточку увидела в газете, я подумала — какая же она в платье будет…

К л а в а. А тебе в платье не хуже, Варя, чем в военном… Может, даже лучше.

Х о х л о в. Девочки, а как меня находите, ничего?

В а р в а р а. Ну ладно, ладно.

Х о х л о в. Ты знаешь, Зоечка, я так с чулками мучаюсь, просто сил никаких нет.

З о я (смеется). С ним умрешь, честное слово.

Звонят.

Х о х л о в. Звонят, сейчас откроем. (Быстро уходит.)

К л а в а. Знаешь, Варя, он смеется, смеется, а сам, наверно, переживает, что он в тылу, а ты на фронте.

В а р в а р а. Ты бы прочитала, какие он мне письма пишет.

Входит Х о х л о в, за ним З а х а р И в а н о в и ч — директор хлебозавода и Г р и ш а — товарищ Хохлова.

З а х а р И в а н о в и ч. Здравствуйте, Варя.

В а р в а р а. Здравствуйте, Захар Иванович. Здравствуйте, Гриша. Проходите.

З а х а р И в а н о в и ч. О, вы какая. А я думал, вы в военном.

В а р в а р а. У меня отпуска-то один день. И то случайно. В армию прилетела, в командировку. Одела, думаю — надо посмотреть, какая я в платье.

К л а в а. Идет ей платье, правда, Захар Иванович?

З а х а р И в а н о в и ч. Идет. Кажется даже, что вроде нигде и не снимала. Мне вообще, знаете, удивительно женщину в военном видеть.

Х о х л о в. Что, Гриша, молчишь? Удивляешься?

Г р и ш а. Да, честно сказать, удивляюсь. Ведь это ваша гимнастерка?

В а р в а р а. Моя.

Г р и ш а. И два ордена…

Х о х л о в. К третьему представлена. Ясно?

Г р и ш а. Ну да?

В а р в а р а. Ну хватит, довольно. Давайте за стол садиться.

Все усаживаются.

Х о х л о в (с бутылкой). Кому что? Мужчины будут пить водку, а мы, женщины, вино.

З а х а р И в а н о в и ч. А-а-а! Заело Хохлова! Ну, позвольте, уж я скажу тост. Давайте поднимем этот бокал за славных наших советских женщин, за дорогих наших подруг, которые, не жалея сил своих и самой жизни, беспощадно бьют врага. Выпьем за их любовь к нашей Родине, за их смелость, за их красоту!

В а р в а р а. Хорошо вы сказали, Захар Иванович. Спасибо.

Х о х л о в. Каков студень, орлы?

З а х а р И в а н о в и ч. Замечательный студень. Слушай, Виктор Васильевич, ты, может, шефом пойдешь в заводскую столовую?

Х о х л о в. А что же, пожалуйста.

В а р в а р а. Кушайте, кушайте… Вы чего себе ничего не кладете?

Г р и ш а. Спасибо.

З о я. Ты знаешь, Варя, я так рада, что ты приехала, честное слово, прямо ужасно рада.

В а р в а р а. И я рада.

З о я. А тебе не чудно, что я все такая же, что я все время в платье, что я все время в бухгалтерии работаю?..

В а р в а р а. А как же иначе? Думаешь, все должны воевать?

Х о х л о в. Зоя! Мы в тылу тоже воюем. Мне Варя с фронта так написала: «Каждая буханка, которую выпускает твой завод, это — снаряд».

З а х а р И в а н о в и ч. Вот это правильно.

З о я. Подождите. Я сейчас тост скажу. Налейте все вина. У всех есть? Ну вот, слушайте. Давайте выпьем за нас, за девушек, которые в тылу и которые на фронте. И что бы кругом ни было, какие трудности или опасности, чтоб мы всегда были сильными, веселыми и… в общем, женственными. Чтоб нас любили и помнили. Все.