Избранное
Шрифт:
Стоя на тротуаре, Ломтев растерянно смотрел вслед уходящей машине.
Дверь отворила теща.
Кряхтя и морщась, Ломтев снял пальто. Стащив с головы шапку, он швырнул ее в угол. Болела спина, и ноги, и руки, и все остальное.
— Что случилось? — испугалась Таисия Павловна.
— Упал я, — мрачно сказал Ломтев, — рухнул.
— Это как?
— А вот так! — рассвирепел Ломтев. — Не посыпают песком тротуары, вот люди и падают!
1973
ДВА ПИСЬМА
Сегодня, когда я выходил из гостиницы, мне вручили конверт. В нем было два письма.
Первое — короткое, написанное
Вот оно:
«Дорогой Александр Семенович! По просьбе Андрея Ивановича возвращаю письмо, которое ему по вашему поручению привез товарищ Пахомчиков. Это ваше письмо я перепечатала на машинке, оно ходит по рукам и пользуется большим успехом. Андрей Иванович просил передать, что он надеется, что вы свою служебную командировку закончите так же успешно, как н а ш и т о в а р и щ и, о которых вы пишете в своем письме. Привет! Зина».
Второе письмо было мое. То самое.
«Уважаемый Андрей Иванович!
Пользуюсь оказией — сегодня вылетает Пахомчиков, он и передаст Вам это письмо.
В дополнение к телеграмме от 27 марта разрешите доложить, что дела идут вполне успешно. Иными словами — наши надежды оправдались.
Сегодня на оперативном совещании в отделе снабжения решался вопрос о выделении нам фондов на электротовары.
Уже с первых минут стал ясен наш тактический план — жать по всем линиям. Поначалу они слегка растерялись, но потом все же освоились. Очень по-деловому на большой скорости выступил Михайлов, но встретил их довольно активное возражение, в результате чего нам, к сожалению, до перерыва так ничего и не удалось сделать, хотя старались мы изо всех сил. Сразу же после перерыва получилась довольно-таки большая неприятность. Нашу заявку на аккумуляторы сократили на тридцать процентов, так что по этой линии мы некоторое время находились в проигрыше.
Прошло две-три минуты, мы опять стали нажимать, они проявили жесткую позицию — начали открыто применять силовые приемы, чтобы мы, как говорится, успокоились и остались довольны тем, что мы от них получили.
Мы, Андрей Иванович, с этим, конечно, согласиться не могли и поставили перед собой очередную задачу — максимально усилить действия в их зоне, чтобы добиться практического решения интересующего нас вопроса.
Эта тактика, Андрей Иванович, себя целиком и полностью оправдала. Петров очень толково убедил наших противников, что их точка зрения нас не устраивает ни в какой степени. Он с ходу восстановил равновесие, которое, как вы знаете, по линии соотношения нас вполне устраивало.
Но аппетит, как известно, приходит во время еды. Через минуту мы с помощью товарища Викулова укрепили свое положение.
В заключительной стадии этого дела прекрасно проявил себя как работник товарищ А. Мальцев. Он сориентировался в исключительно трудной обстановке, увеличил счет и тем самым, как говорится, подвел итог, означавший, что вопрос на сегодняшний день решен в нашу пользу.
Итак, повторяю, надежды наши оправдались.
Горячо поздравляю Вас, Андрей Иванович, как руководителя и весь наш дружный коллектив с новым достижением.
Теперь, когда мы испытываем большую радость, когда мы все до одного счастливы, разрешите доложить, что вопрос о выделении нам фондов на электротовары пока не решен, поскольку дело это не такое простое.
В самые ближайшие дни наши товарищи вернутся в Москву, я их тут безусловно дождусь и уж тогда с новыми силами постараюсь все же добиться положительного решения интересующего нас вопроса.
Верю, что вопрос этот в конце концов будет решен. Залогом этого является четкая, налаженная работа нашего предприятия на протяжении всего сезона.
С уважением…»
Ниже красовалась моя подпись.
1973
ТРИ ЦЕЛЫХ ШЕСТЬДЕСЯТ ДВЕ СОТЫХ
Не знаю, возможно, я обращаюсь не по адресу, но это не имеет значения. Лично я считаю, что на сегодняшний день просто-таки необходимо усилить научную пропаганду среди населения. Все граждане должны быть в курсе современных научных достижений, чтобы отдельные товарищи не позволяли себе пудрить мозги любому и каждому.
Фамилия Сусекин вам, конечно, ничего не говорит. Не такая это личность, чтобы ее все кругом знали. Данный товарищ служит инженером у нас в службе быта.
Примерно месяц назад состоялся коллективный выезд работников нашей системы за город в зону отдыха с целью погулять и подышать воздухом.
И вот именно там, на отдыхе, во время игры в волейбол Сусекин внимательно поглядел на товарища Брындина из прачечной самообслуживания и сказал мне в моем присутствии:
— Смотрите, наш Брындин принимает и гасит мячи и даже не подозревает, что не сегодня завтра пойдет на повышение.
Я его спросил:
— Откуда у вас такие сведения?
Сусекин говорит:
— Мне подсказал мой внутренний голос и плюс к тому, а это самое главное, научный анализ.
Я говорю:
— Это что ж за анализ?
Сусекин говорит:
— Каждый человек, где бы он ни работал, в свободное время излучает ионы.
Я говорю:
— Возможно. Лично я не замечал.
Сусекин говорит:
— Они днем излучаются, когда кругом светло, поэтому мало кто их видит.
Я говорю:
— И какой же вы делаете анализ?
Сусекин отвечает:
— Я беру плотность прохождения, прибавляю температуру воздуха и вычитаю кровяное давление. Если результат делится на семь без остатка, этот человек, или, проще сказать, объект, для меня открывается целиком и полностью.
Тогда я говорю:
— А как он откроется, если он сам не в курсе, что он может ожидать в ближайшее время?..
Сусекин говорит:
— Тогда я из верхнего давления вычитаю нижнее и опять все делю на семь. Если в итоге выйдет три целых шестьдесят две сотых, человек мне ясен как стеклышко.
После нашего разговора прошло не больше пяти дней, и Брындина назначили директором фабрики-прачечной в новом микрорайоне.
Меня, конечно, это дело исключительно заинтересовало. Прихожу к Сусекину и говорю:
— Ионы вам не соврали — Брындин пошел на повышение. Не могу ли я лично насчет себя узнать, какие у меня намечаются ближайшие перспективы?
Сусекин говорит:
— Не всегда ионы дают всеобщее и обязательное излучение. Наиболее наглядно они выделяются у активных объектов, одним словом, у энергичных товарищей. Не хочу вас обижать, но ваши ионы пока себя никак не проявляют.
Я, конечно, обиделся, но виду не подал.
— Значит, у меня не проявляют, а у других проявляют?
— Не у всех. Вот уж у кого они излучаются, так это у Морковина. Ионы из него так и брызжут — человек, безусловно, на пороге повышения.
Можете представить — недели не прошло, и пожалуйста — назначают Морковина в Дом быта на руководящую работу.
Честно сказать, это меня заело, захожу опять к Сусекину. Я говорю:
— Прошу приглядеться к моим ионам, потому что мне надо знать, на что я могу рассчитывать.
Сусекин говорит:
— Мне придется высчитывать положительный и отрицательный заряд. Минуточку. В итоге — двести восемьдесят девять. На семь не делится. Боюсь, что у вас дело пахнет выговором.
Тогда я говорю:
— У меня к вам больше вопросов нет, и ваш научный анализ мне ни к чему. Меня одно только интересует: откуда вам известно мое кровяное давление, если я его сам года два не мерил, а?
Тут Сусекин, конечно, растерялся, потом говорит:
— В некоторых случаях я беру средние цифры: сто двадцать — восемьдесят, остаток делю на семь, и в итоге все получается один к одному.