Избранное
Шрифт:
Ряды молчали, удивленные столь краткой лекцией.
— Значит, нет вопросов? — не скрывая радости, переспросил я и заметно пошел от стола.
Тогда в тишине скрипнул стул и поднялся громадный дядя с лицом академика. «Сейчас спросит про квазары или пульсары», — неприятно пронеслось в голове.
— А зачем она летит? — спросил дядя.
— Как… зачем? — опешил я.
Черт ее знает, зачем она летит. Об этом и газеты не писали. Явление природы. Я поискал на столе графин с водой — хотел глотнуть, но вместо
— А то вы не знаете…
— Только предполагаю, — признался дядя.
— Нехорошо, товарищ, предполагать про себя. Скажите всем, — нашелся я.
— Комету запустили, — предположил он вслух, довольно осматриваясь.
— Ну… — вырвалось у меня, но тут же я спохватился. — Правильно!
Зал заметно ожил. Ряды зашевелились волнами, а одна старушка в первом ряду высвободила ухо из-под платка.
— А кто ее запустил? — спросили сразу несколько голосов.
Верно говорят, что одна маленькая ложь приводит к двум большим.
— Товарищи, это науке точно неизвестно, — ответил я так, чтобы они подумали, что я-то знаю, а вот наука не знает.
— Запустили разумные существа? — добивался чей-то голос из угла.
— Все может быть.
Я решил отвечать покороче, чтобы не давать повод для новых вопросов.
— Или неразумные? — переспросил тот же голос.
— Может, и неразумные. Мало ли дураков на белом свете.
Старушки согласно закивали и заперешептывались, готовя новые вопросы. Но у пионера он уже был готов:
— Дядя, а какими источниками вы пользовались?
— Закрытыми, мальчик, — сердито ответил я, чтобы он больше не приставал.
— Гражданин астролог! — Поднялся маленький старичок с подозрительно щупающим взглядом. — А кто ж такой Когоутек? И почему комета называется его именем?
— Неужто не понял? — вмешалась к моей радости его соседка. — Когоутек ее и запустил.
— Ага, — согласился я, потому что даже не знал, какой национальности был этот Когоутек, открывший злополучную комету.
Взгляд маленького старичка окончательно впился в меня, как в шпиона. Зато пионер сидел с приоткрытым ртом от удивления, а может, от восхищения. И тут пришел черед старушки из первого ряда. Освободив второе ухо, она спросила:
— Милок, а чегой-то он ее отпустил-то?
— Кого?
— А анафему-то?
— Комету, — поправил я.
— Так, милок, не бывает. Вон у нас Петька-водопроводчик еще и крант не починит, а уже трешку просит. А этот Когоутек чего?
— А чего? — не понял я.
Она повернулась к залу и радостным голосом человека, сделавшего открытие, сообщила:
— Да он сел на нее и летит!
— Бабушка, комета горячая, — попытался я удержать кое-какие научные позиции.
— Подстелить, что ли, нельзя?! —
— Можно, — вяло согласился я, чувствуя, что публике старушка нравится.
— Ты лучше скажи, гражданин ученый, зачем этот Когоутек вертит хвостом? — не отставала она.
— Бабушка, хвост у кометы. У людей хвостов не бывает.
— Нешто она живая, комета твоя? А ежели не живая, то и хвоста быть не может! У Когоутека хвост и есть!
Она уже объясняла не мне, а залу, стоя ко мне спиной. Сразу начался шум, смех, выкрики. Я понял, что ступил на опасный путь — спорю с аудиторией.
— Лектор, а не может объяснить! — крикнули с задних рядов.
Я сжался, пытаясь лопатками отлепить на спине мокрую рубашку. Ряды притихли, рассматривая мое сковородно пышущее лицо. Люди ждали, как я отреагирую на реплику.
— Ну… примерно вот такой, — показал я размер хвоста гражданина Когоутека, как рыбаки показывают размер рыбы…
Через неделю в шкафном ущелье мы столкнулись с председателем месткома. Он быстренько достал газету и прочел абзац: «Среди части старушек города Сухо-жильска появился предрассудок, что якобы на Землю летит хвостатая Кикимора. Плохо поставлена антирелигиозная пропаганда в г. Сухожильске».
Председатель свернул газету и бабьим голосом попросил:
— Прочти лекцию в жилконторе, а? На тему — «Бога нет и не надо».
Утром к нам в кабинет вскользнул красный, распаренный завхоз Лягушевич. Конечно, при такой фамилии надо бы ему быть не распаренным, а зеленым.
— Везем, — хрипло сказал Лягушевич и действительно позеленел от радости.
Молодой ученый Веня, перспективный, как алмазные россыпи, бросился к Лягушевичу и спрутообразно обвил его своими длинными руками. Лягушевич без воздуха посинел. Наш руководитель, доктор наук Дэн Иванович, вытащил изо рта трубку и засунул ее за ухо — волновался старик. Я вытащил из-за уха сигарету и сунул ее в рот — тоже ведь волновался.
Рабочие втащили агрегаты в кабинет, и весь день настройщики устанавливали ее — прогнозирующую диагностирующую машину АБВГД-500. Она на все отвечала и все решала — только информацию подавай.
На второй день машина добродушно урчала, как кот около рыбы, и подмигивала красными огоньками.
— С вас причитается, — сообщил Лягушевич.
— Коньяк, — подтвердил я.
— Сколько? — из вежливости спросил Лягушевич.
— Две, — хлопнул его по плечу Веня.
— Бутылки, — уточнил Дэн Иванович.
Лягушевич заметно порозовел и незаметно ушел —
свое дело сделал.
— Ну, товарищи, — потер руки Дэн Иванович, — опробуем, узнаем, что мы за ученые. Значит, так: на ввод надо сунуть в нее две научные статьи — самую первую и самую последнюю. Вениамин, начинайте!