Избранное
Шрифт:
покой любимых рук…
Ты знай, что песнь моя с тобой,
раз ты со мной, мой друг.
Перевод Н. Григорьевой.
НОВЫЙ ОДИССЕЙ
К вечеру чащей застлала мое лицо
легкая лодка луны. Из тысячи
снов и догадок ушло мое сердце
Куда? Ради странствий, вечного поиска,
ради ненасытности сумбурных открытий;
нигде не остановиться, ни с чем не сжиться, —
бездеятельным Одиссеем без Итаки?
Но если и впрямь это мой жребий, —
вплоть до бесславной кончины — о, без устали
слушать сирен я готов и спорить
с одноглазым кровожадным циклопом.
Ведь и у них когда-нибудь, на рассвете,
вспыхнут сердца — и тогда расплавленный
огненный поток изольется в пропасть
и зло застынет, навеки окаменев.
Перевод В. Топорова.
ВЕЧЕР В БОЛЬШОМ ГОРОДЕ
Чуть над городом смеркается, мне
словно раковину к уху поднесли,
и я слышу, как шумит в тишине
то ли море, то ли буря вдали.
Я стою на перекрестке, во тьме,
и темны еще фонарные столбы.
Мимо — люди… Что у них на уме?
А на лицах у них — печать судьбы.
Крадучись тенями, таясь,
словно их подстерегла пустота…
Лишь влюбленные, за руки держась,
входят без стыда в ночные врата.
Перевод В. Топорова.
ЭПИЛОГ
Если я вернусь однажды
к истокам дней моих,
в глубину лесов,
в древний край туманов,
по моей родной земле
я буду тосковать.
Я не найду покоя нигде,
возненавижу могильный прах,
что захочет ко мне подольститься.
И с подснежником первым
я взойду на лугу,
я с кротами вместе взрою
землю надо мной.
Если я вернусь однажды
к истокам дней моих,
я пойму, что стал чужим
там навеки.
Перевод Г. Ратгауза.
АНДАНТЕ
Тихо поскрипывают половицы.
Яблоки в буфете перезрели.
Ноты, как призраки, запестрели.
Как хорошо за игрой забыться!
«Эрбар» вороньего лака и красный
блеск свечей в золотых шандалах.
Вспыхнуть, промчаться средь листьев палых
нотой неясной…
Яблоком, долгий июльский свет
пылко и пышно в себя впитавшим,
яблоком, в бурю на землю павшим…
И пусть остальные кладут в буфет,
только о нем прозвучат стихи —
канувшем, сгинувшем в мраке полночном.
Ну, а налившимся, спелым и сочным
в мире найдутся и так едоки.
Перевод В. Топорова.
ПЕСНЯ ЖИЗНИ
Качаются деревья —
года летят листвою.
И ливни льют. И в лужах
осенний тонет стон.
Удары топора
на доски сыплют хвою —
и ляжет в гроб зима,
как было испокон.
И грянет вешний гром.
И жаворонка встретим.
Для первой борозды
крестьянин плуг возьмет.
И лето промелькнет,
а мы и не заметим.
Колосьям невдомек,
что осень у ворот.
Зачем считать года?
Мы старимся от счета.
И прошлое, созрев,
на лоб кладет печать.
И наступает день