Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Когда же Соня начала расспрашивать в подробностях, как мне дали титул, я попытался перевести общение в другое русло. Слишком уж хорошо она в этой теме разбиралась. Могла и подловить меня на вранье.
Мы поехали в тот самый ресторанчик, где как-то раз ужинали с Мариной. Сегодня здесь было более оживлённо, чем тогда, но со свободными столиками проблем не возникло.
Поев, стали решать, куда отправиться дальше. Я подумывал сходить поиграть в боулинг или бильярд, Соня была не против. Лида же склонялась к походу в кино, поскольку, во-первых, никогда в такие игры не играла,
Через интернет я нашёл боулинг в каком-то переулке рядом с главной площадью, и мы отправились туда. Заведение производило благоприятное впечатление и ничем не отличалось от столичных. Оно находилось в торгово-развлекательном центре — одном из немногих новых зданий Москвы.
В итоге Лиду пришлось учить играть, чтобы она не расколотила всё вокруг слишком сильными бросками. А я развлекался тем, что запускал шар с помощью своих телекинетических способностей. Результат был паршивым. Кегли сбивать оказалось проблематично: шар постоянно катился в бок. Но зато когда я взялся играть по-человечески, то пару раз выбил страйк и сразу же обогнал своих соперниц по очкам.
Долго задерживаться не стали. Лида настояла, чтобы мы к ужину вернулись в спецшколу.
Когда ехали обратно, был уже вечер. Выбравшись из освещённой центральной части города, мы оказались на тёмной дороге, ведущей в Царицыно. Лида сидела рядом со мной, Соня — на заднем кресле, хотя на передних местах могли спокойно разместиться три не слишком толстых человека.
— Понравилось кегли сбивать? — спросил я.
— Да, нормально, — ответила Лида, у которой настроение стало получше, чем утром. — Забавная игра. У вас что, в столицах, аристократы в такое играют, да?
Соня захихикала на заднем сиденье, но Лида не обратила на неё внимания.
— Все играют, кто умеет, — ответил я. — Не видел, чтобы аристократы собирались за игрой в боулинг. Если только гимназисты какие-нибудь. Знать обычно играет в гольф, поло, бильярд, теннис иногда. В покер могут перекинуться. У папаши целые две комнаты есть: одна — для бильярда, другая — для покера.
— Богато живёте.
— Ко мне это не относится. Мне только фамилию дали знатную. Богатство к ней, к сожалению, не прилагается. Ну что, будем ездить в боулинг играть?
— Можно как-нибудь ещё съездить, — согласилась Соня, — если только кое-кто меня не заставит весь день этаж драить.
— Тебя-то? Запросто, — фыркнула Лида. — Так, теперь по поводу вечера. Расклад такой. Сегодня, Кирилл, приходишь в столовую после отбоя. У меня есть ключи от бывшего медблока на первом этаже. Ясно?
— Ясно, — сказал я, немного удивлённый Лидиной прямотой.
— Вам с ней я, так и быть, на неделе тоже дам ключ. Либо завтра, либо во вторник. Как получится.
— Ага… — я вообще ничего не понимал. Это что, они меня так поделили между собой? — Очередь по старшинству, значит?
— Вообще-то я более знатная, и должна быть первой, — вздохнула Соня.
— Завали хлеборезку, — ответила Лида. — Либо так, либо никак. Мы договаривались.
— Фу, как грубо! Да помню я прекрасно, что договаривались.
— Ну вот, а что тогда? — Лида обернулась, смерив Соню недовольным взглядом.
— Уговор есть уговор, — сказал я, пытаясь вести себя как можно более дипломатично, чтобы не ляпнуть лишнего и всё не испортить. — Как договорились, так и поступим. После отбоя буду в столовой.
Приехали мы в спецшколу как раз перед самым ужином. Еле успели. А когда прозвучал отбой, я убедился, что старших офицеров на этаже нет, и отправился к столовой женских общежитий, где меня уже поджидала Лида.
В столовой, как обычно в воскресенье, царило оживление. Пару столиков заняли компании парней и девушек. Они отдыхали, забыв о распорядке. Я даже спиртное у них заметил, хотя могло показаться.
Мы с Лидой уединились на первом этаже корпуса. В левом крыле раньше располагался медблок, сейчас же половина помещений использовалась, как склад, а две комнатушки пустовали. В одной была кушетка — не самая удобная, но лучше так, чем на полу. Тут мы с Лидой и уединились.
С Соней мы встретились здесь же, но только через день, во вторник. Лида дала ей ключи, и мы так же после отбоя уединились на часок в пустой комнатке с кушеткой. Хоть меня и мучило любопытство, я не стал расспрашивать Соню о том, как они с Лидой помирились, дабы не провоцировать новые обиды и ссоры. Договорились девчонки меж собой к нашей общей, так сказать, пользе и выгоде — и хорошо.
В четверг я, как обычно, отправился на специальный курс к Бурдюкову. Думал, будет всё то же, что и всегда, но Бур приказал проводить занятие своему помощнику, а мне повёл на улицу. Объяснить ничего не объяснил — сказал, что тренироваться идём.
Минутах в десяти ходьбы от спорткомплекса находилось старое недостроенное здание. Потемневшие от времени кирпичные стены торчали среди пустыря, неподалёку пролегала дорога, ведущая на полигон.
Мы зашли на первый этаж. Голые стены, пустые оконные проёмы, бетонные перекрытия, гора битых кирпичей в углу — ничего необычного я не заметил.
— Мы здесь будем тренироваться? — я огляделся по сторонам.
— Да, — сказал Бурдюков. — Недавно я размышлял, и понял, что должен научить тебя большему, чем предполагает программа. У тебя достаточно сил, а твой навык телекинеза почти равен моему. Но это ничто, если нет главного — внутренней гармонии. Ты не сможешь до конца раскрыть свой потенциал. Помнишь нашу цель? Самосовершенствование на пути силы. Думаю, ты готов.
— Готов к чему?
— Сейчас всё увидишь сам. Приступим. У нас мало времени. Начинать надо всегда с дыхания, — прапорщик принёс из соседнего помещения два паллета. — Садись. На полу холодно.
Мы устроились на паллетах, поджав под себя ноги и разведя руки в разные стороны. Бур начал давать команды, которые мне следовало выполнять.
Это были дыхательные упражнения смешанные с энергетическими. Требовалось полностью очистить голову от мыслей и сосредоточиться на внутренних потоках. Совместить это оказалось не так-то просто. Бур сказал, что я должен постичь пустоту, но у меня это пока не получилось. Голос (или скорее мыли) иного то и дело звучал в моей голове, и я никак не мог его заткнуть.