Избранные лучшие детективные истории
Шрифт:
— Хозяин машины? — весьма натурально удивилась я. — Чего же он так нелогично?
— Да нет, наш хозяин. Раньше, когда ее жена Чернова пригоняла, нам было указание восстанавливать, чего бы это ни стоило. С нее мы и денег почти не брали, так, мелочь, а нам он сам доплачивал, за сложность.
— Какой-то странный у вас хозяин. Так и разориться можно.
— Наш не разорится. Это мы тебе колесо по доброте душевной взялись поменять, Новый год на носу, а ты девушка хрупкая, маникюр испортить можешь, да и работы на десять минут. А вообще у нас элитные машины делают, даже из Думы клиенты есть.
— Из Думы? — обрадовалась я. — И кто же?
— Военная
Ну и не надо, не обиделась я, как там посоветовали кости? Настало время довериться предчувствиям и поступать вопреки всему, чему тебя учили. А предчувствие, вопреки здравому смыслу, отчетливо рисует передо мной картину: Марийка и Максимов. Очень красивая пара!
Ночью мне снились заснеженные тарасовские улицы. Вместо обычной жижицы — искрящийся под светом полной луны снег, а в небе стремительно проносятся едва различимые черные силуэты с развевающимися длинными волосами. «Нет, не тем я иду путем. Топчусь на месте, узнаю подробности из семейного быта заказчика, а к истине не приблизилась ни на грош», — мелькнуло сквозь сон.
Удивительно — утро встретило меня точно такой картинкой, которая привиделась мне во сне. Искрящийся снег совершенно преобразил Тарасов, прикрыв его вечную грязь и изысканно одев черные тощие руки редких деревьев. Значит, довериться предчувствиям? Маленькая чашка черного кофе приятно обжигала руки, а тонкий аромат двух капель коньяка щекотал ноздри. Я пила напиток крошечными глотками и пыталась поймать образы, неясно мелькающие у меня в сознании.
Александр Максимов — могущественный чиновник, имеющий возможность за считаные месяцы превратить жизнь женщины в сплошную цепочку везения. Его близкий, судя по всему, приятель, владелец автосалона. Жена владельца, близкая подруга супруги моего клиента. Сам клиент. Цепочка людей, которые могут быть знакомы друг с другом, а могут и не знать о существовании какого-либо из звеньев цепи. В этом было что-то очень знакомое, даже навязчивое. На дне чашки оставалась самая малость, когда я чуть не выронила ее прямо на ковер: как я раньше не догадалась!
Компьютер недовольно хрюкнул и тихо загудел, набирая обороты. Я нервно и бестолково стучала по клавише Enter, прекрасно зная, что от этого сеть быстрее работать не станет. Наконец, на экране выскочила заставка популярного в России сайта, и я быстро набрала имя и фамилию жены Чернова. Так и есть! И она не избежала этой заразы, и она безмятежно тусит с друзьями детства и юности. Я щелкнула мышкой по году выпуска ее класса и ахнула: вот вы где все, голубчики! И Максимов, и супруги Черновы, и ее подруга окончили одну и ту же школу. И как это клиент мне не сообщил, что они знакомы с детства?
Теперь я не тыкалась, как слепой котенок, во все возможные щели в поисках нужной информации. Мне нужна была информация о том, кто из учителей пользовался наибольшим авторитетом и любовью среди учеников. Не раздумывая, я набрала телефон усача и, не представляясь, гаркнула в трубку:
— Как звали твоего классного руководителя? Отвечай не задумываясь.
Тот, видно, еще спал, поэтому не успел ничего сообразить и заплетающимся языком отрапортовал:
— Надежда Викторовна. А что?
— Ничего, спи дальше, — ответила я и бросила трубку.
Объясняться
Я влезла в джинсы, натянула белую водолазку и, забыв предостережение вчерашних автомехаников, рванула «девятку» с места. В школе действительно царило совершенно нерабочее настроение. По холлу кружилась нарядная малышня, бегали озабоченные учителя без привычного журнала под мышкой. Пахло хвоей, подтаявшим снегом и безалаберностью. Я поймала за полу плаща первого попавшегося на пути спайдермена и потребовала отвести меня к Надежде Викторовне. Он попытался вырваться, но, увидев, что я не собираюсь отпускать его амуницию, уныло повел меня вверх по лестнице, к кабинету литературы. Надо же! А старушка-то еще трудится! До чего же упорные эти педагоги, никак не желают выходить на заслуженный отдых.
«Старушка», к моему удивлению, оказалась совсем не старой. Ямочки на щеках, лучистые глаза, приятная полнота и море обаяния.
— Вы можете уделить мне десять минут? — спросила я неожиданно для себя просительным тоном. Действительно, негуманно было бы требовать к себе внимания в общешкольном переполохе.
— Могу, если вы не пришли вербовать меня в секту, — неожиданно легко согласилась она, — мои уже отгуляли, отметки я выставила, журнал сдала.
— Я собираю информацию о ваших бывших учениках, — обрадованно, не давая ей передумать, затараторила я, — знаете, один из ваших выпусков подарил Тарасову столько замечательных людей.
— Замечательные люди есть в каждом выпуске, — охотно согласилась она, — напомните год, пожалуйста.
Как мать может бесконечно говорить о своих детях, так и учителя не надо подталкивать в разговоре о его воспитанниках. Обычно это утомляет, сегодня же было мне на руку. Я не стала называть конкретные фамилии, просто легко уводила ее от воспоминаний о ничего не значащих для меня людях и молча слушала, когда речь заходила о тех, кто мне интересен.
Вся четверка действительно училась в одном классе. Будущая жена бизнесмена, Кира, и Марийка были не просто подругами, а отличницами и гордостью школы — еще бы! Две умницы и красавицы в одном классе — это уже перебор. Роман Марийки и Саши Максимова, или Макса, как звали его друзья, начался уже в школе, несмотря на прессинг учителей — они считали, что шпана и троечник может дурно повлиять на их любимицу. Ребята встречались и после окончания школы, дело начало попахивать маршем Мендельсона, когда на очередной встрече одноклассников влюбленные поругались в пух и прах. Что произошло, никто толком не знает, можно лишь догадываться, что виной всему был глупый и ничего не значащий поцелуй в темноте школьного коридора лучшей подруги и жениха.
Троица распалась мгновенно, подруги не здоровались, Макса забрали в армию, а уже через пару месяцев Марийка стала женой другого — незаметного, тихого Валеры Чернова. Можно было только догадываться, какой шок испытал Чернов, когда на него свалилось такое счастье! Не мог же он подумать, что его избрали не за его высокие, хоть и глубоко спрятанные внутри, моральные качества, а от отчаяния и назло себе, подруге, любимому, всему миру.
— Жаль, что я не успела предостеречь ее, — вздохнула учительница. — Такие отчаянные поступки еще никому не приносили счастья.