Избранные произведения в двух томах: том I
Шрифт:
Вечером, когда Лелька уже спала, мама и папа разглядывали рыбок. Мама усмехнулась:
— Только напрасно ты это затеял. Боюсь, что кроме огорчения ничего не будет.
— Ну как же, — возразил папа, нужно прививать детям любовь к животным.
— У домашних животных, — сказала мама пророческим голосом, — есть одно неприятное свойство: как только дети начинают их любить, все эти рыбки и канарейки погибают, и дело кончается слезами!
— Правильно, — сказал я. — Лелька их погубит. Уж лучше бы щенка
— Ну вот! — обиделся папа. Двое на одного! А Лелька спит, и некому за меня заступиться. Не каркайте вы, пожалуйста, зачем им погибать? Рыбы иногда живут очень долго.
На другой день, когда я вернулся из школы, Лелька сидела и любовалась на рыбок. Пакет с сушеными дафниями был завернут не так, как папа сделал утром.
— Лелька! — рассердился я. — Ты их опять кормила? Смотри, не перекармливай! Так они у тебя очень быстро погибнут!
Лелька ответила:
— Митя, я совсем немножко. Они есть хотели, прямо по лицу было видно. Митя, ведь сказать-то они не могут!
Так и пошло.
Сидит у банки и шепчет жалостливым голосом:
— Бедные вы, бедные! Милые вы, голодные!..
Чуть отвернешься — разворачивает пакет и подсыпает еще немножко сушеных дафний. И папа ей говорил, и мама говорила, пробовали даже пакет прятать, да разве от нее спрячешь?
Еще спорит с нами.
— Как же это? — говорит. Мы и завтракаем, и обедаем, и ужинаем, а они только один раз в день!
И вот к чему все это перекармливание привело.
Ровно через неделю, в следующее воскресенье, Лелька раньше всех встала и с рыбками пошла здороваться. Я в постели еще лежу, слышу:
— Здравствуй, Фонарик! С добрым утром, Шарфик!
И вдруг — отчаянный крик:
— Ой, ой, ой, ой, ой! Что с ними? Митя, смотри! Распухли! Распухли! Ой, ой, ой, ой, ой!
Я вскочил, подбегаю. Банка вся в тени, а через щель Занавески солнечный луч с одного бока освещает. И в этом солнечном луче к стеклу подплывают Фонарик и Шарфик, толстые, раздутые, с вытаращенными глазами, ярко-оранжевого цвета — и все в пятнах.
У меня даже в глазах зарябило. Прямо как страшный сон, смотрю и ничего понять не могу.
Лелька рыдает:
— Перекормила! Перекормила! Распухли! Митя, они сейчас лопнут!
Да, так и казалось: сейчас лопнут! Знаете, как воздушный шар, когда он уже летать перестал и вы его надуваете просто ртом. Уже вдвое больше раздулся, чем прежде, а вы все дуете и дуете, чувствуете, что больше нельзя, сейчас он лопнет, а все-таки удержаться не можете, все дуете и дуете… Вот на что были похожи эти Лелькины рыбки, на такие неестественные воздушные шары. Перекормила! Заболели! Митя, у них жар!
Я ей говорю:
— Не может быть у них жар, рыбы — хладнокровные животные.
Лелька
— Какие хладнокровные! Смотри, какие красные! Так и горят!
В соседней комнате папа торопливо одевается и спрашивает:
— В чем дело?
Лелька рыдает:
— Рыбки! Рыбки! Сейчас лопнут!
Мама заглянула к нам в халате:
— Ну вот, уже погибли!
— Как? — спрашивает папа. — Неужели все сразу?
Мама говорит:
— Кажется, обе.
— Батюшки! — говорит папа. — Неужели они их съели?
Кто? Кого?
Папа входит к нам в комнату совсем расстроенный.
— Ты уж прости меня, Лелечка, ведь это я тебе сюрприз хотел сделать. Никак не думал, что такая история получится!
Какой сюрприз?..
Что же оказалось?
Оказалось, что вчера папа опять зашел в зоологический магазин, еще двух рыбок купил, вот этих толстых, и пустил их вечером в банку, к Фонарику и Шарфику в гости. А теперь, когда Лелька крик подняла, папа решил, что гости хозяев съели и сами погибают от такого обжорства.
Не успел папа все это рассказать — вдруг из-за подводного камня выплывают, как по команде, настоящие Фонарик и Шарфик… Выражение лица у них немного испуганное, на оранжевых толстяков смотрят с опаской, но все-таки ясно видно, что рыбок в банке четыре штуки и что все в порядке.
Тут папа вынул свой большой платок, потому что Лелькиным маленьким вытереть все эти слезы было невозможно. Открыли пакет с сушеными дафниями, и папа насыпал немножко в воду.
— Теперь им побольше нужно? — всхлипнула Лелька. — Ведь их четверо.
— Да, побольше, — согласился папа.
— А все-таки лишнего им не сыпь! — сказал я. Видишь, что может случиться!
— Нет уж. Теперь я не буду, — покорно сказала Лелька.
Когда все немного успокоились, стали придумывать новые рыбьи имена.
Смелый лосенок
— Мама, мне нужно купить портфель и школьную форму.
— Рано тебе еще думать об этом, Андрюша.
— Нет, не рано. Первого сентября я пойду в школу вместе с Женей. Мама пожала плечами, бабушка вздохнула. А папа сказал, улыбаясь:
— Первого сентября будущего года, сынок. С формой придется подождать, еще вырастешь за год, а портфель можно приобрести заранее.
— Нет, я пойду в школу в этом году!
— Да ведь в нашей школе с семи лет принимают. А тебе только шесть недавно исполнилось! У нас же нет нулевого класса!
— Я не хочу в нулевой, я хочу в первый! У Жени в классе есть девочка, она пошла в школу, когда ей было шесть с половиной лет. Отличница.