Избранные произведения. Том 3. Между-Мир: Между-Мир. Внутри себя
Шрифт:
— Если вы думаете, что это возможно, почему не позволить этому случиться?
— Я не сказала, что это возможно, — ее голос был смущенным и огорченным. — Я только сказала, что это могло бы случиться, но на самом деле невозможно. Мне нельзя любить. Запрещено.
Девушка повернулась, подняла глаза на Эрика, и в первый раз ее хрупкая уверенность дала трещину. В первый раз настоящая Лайза Тембор взглянула на него ясными, умоляющими глазами.
— Я хочу, чтобы вы поняли кое-что, Эрик. Любовь для меня запрещена. Я могла бы лечь с вами в постель. Думаю, что мне даже хотелось бы этого. Быстрая, механическая и непрочная любовь. Но ту любовь, о которой вы говорите, я не могу испытать.
— Он сказал, что думает, будто вы можете принадлежать кому-то, — неожиданно для себя пробормотал Эрик.
— Что? Кто сказал?
— М-м… Знакомый. Теперь все равно. Вы принадлежите кому-то? Вы замужем?
Девушка покачала головой.
— Нет. Это еще одна вещь, которая мне не разрешена.
— Вы хотите сказать, что вас держит человек, который вас не любит?
— Никто не держит меня, Эрик. Мужчины, с которыми я развлекаюсь, выбираются для меня. Мой голос ничего не значит, — она криво улыбнулась. — Такова моя работа.
Нет, сказал себе Эрик. Он не считал себя наивным, но это невозможно. Она слишком свежа, слишком чиста, чтобы быть частью этого бизнеса.
— Вы же не любовница богача?
— Нет.
— Что-то вроде девушки по вызову? — ему было все равно, так это или не так, но он должен был знать.
Ее ответ удивил его.
— Нет. Это не похоже на то, что вы думаете.
— А как еще думать, когда третий человек подбирает вам любовников?
— Дело не в деньгах, Эрик. Я делаю это для… Я не могу рассказать вам.
— Вы говорите, это ваша работа? — он не хотел, чтобы его слова прозвучали так резко, и поспешил смягчить тон. — Простите меня. Я просто пытаюсь понять.
— Я не обиделась. Я сама сказала так, а не вы. Тут нечего стыдиться. Моя работа важна. Но она исключает возможность длительных отношений с каким бы то ни было мужчиной. Вы должны это понять.
— Я хочу понять только вас, женщину, которую я глубоко люблю.
— Не говорите так, — произнесла Лайза сердито, выскальзывая у Эббота из рук. — Не говорите мне этого! Это невозможно, вы что, не слышите? Для вас и для меня.
— Вы сказали, что у вас важная работа, — проговорил он тихо, пробуя иную тактику. — Не понимаю. Важная для кого? Для мужчины или мужчин, которые принуждают вас к связям? Это я мог бы понять.
— Меня не то, чтобы принуждают. Это…
— Знаю, ваша работа. Вы ее сами выбрали, такую работу?
Девушка избегала его взгляда.
— Некоторым образом.
— Вам бы не хотелось бросить ее?
— Не знаю. Я никогда об этом не думала.
Что-то очень странное и злое имело власть над этой девушкой, решил Эрик. Ему все труднее становилось держать себя в руках.
— Ну-ка, подождите минуту. Мы живем в свободном обществе. А вы говорите, как какая-то рабыня.
— Это двусмысленный термин.
— Правда? Я всегда считал его довольно точным. Вы сказали, что думаете, что могли бы полюбить меня.
— Я не знаю! Не знаю! — вдруг закричала Лайза. — Зачем вы сюда пришли? Почему вы запутываете меня? — она была на грани срыва, но Эббот решил не отступать.
— Мне кажется, кто-то должен поговорить с вами. Мне кажется, вас обманули и долгое время играли вами, как игрушкой.
Она снова взяла себя в руки.
— Вы нравитесь мне, Эрик Эббот. Вы мне очень нравитесь. Не знаю, почему, но это так. Я сошла с ума, позволив себе такое. Помогите же мне. Не причиняйте мне боль.
— Я причиняю вам боль? Чем?
— Тем, что вы здесь. Тем, что говорите все это. Это довольно мучительно. Если бы я позволила себе влюбиться в вас, было бы в сто раз мучительнее. Почему вы не верите мне, когда я говорю, что мне нельзя иметь продолжительные отношения с любым человеком? Пожалуйста, уходите… сейчас. Вам опасно здесь оставаться.
Эрик проигнорировал угрозу. Пройдя через все, зайдя так далеко, он не собирался легко отступить под влиянием одних только слов. С открытой ненавистью или неприязнью Эббот мог бы совладать. В самом деле, он готовился принять это. Но странная противоречивость девушки, ощущение, что ее против воли однажды заключили в клетку и продолжали удерживать, озадачили его и разозлили. Вдруг Эрик захотел помочь ей, захотел подарить ей свою помощь больше, чем любовь.
— Это неправильно, — сказал он твердо. — Неправильно, что кто-то другой заправляет вами, какова бы ни была причина. Так жить нельзя.
— А я так живу, — просто ответила Лайза, показывая на комнату. — Не такая уж плохая жизнь.
Эббот гневно махнул рукой.
— Это ничто. Личная свобода — все! Скажите, как я могу вам помочь? Скажите, как я могу освободить вас из этой тюрьмы? Потому что это тюрьма, вне зависимости от того, сколько удовольствия вы получаете, Находясь в ее стенах. Любовь не стоила бы ни гроша, если бы я не попытался освободить вас.
— Уходите, просто уходите.
— Если вы не девушка по вызову, значит, у вас нет сутенера. Почему вы не можете любить меня, Лайза? Скажите, почему? Кто управляет вашей жизнью, кто распоряжается вашими чувствами?
— Вы не понимаете.
— Вы продолжаете так говорить. Конечно, я не понимаю. Помогите мне понять, Лайза! Я хочу понять.
— Это не так просто. Есть некоторые вещи, которые вы не примете, как бы я ни старалась вам объяснить. Запутанные обстоятельства выше вашего понимания. Есть кое-что, чего я сама не понимаю. А среди всего, я совсем не понимаю, почему меня так влечет к вам. Это должно быть невозможным.
— Почему? Вы сказали, что на меня не противно смотреть.