Избранные произведения. Том 5. Маори: Маори
Шрифт:
За стол в столовой могли усесться тридцать человек. Во время семейных ланчей занималась только северная часть огромного стола. Коффин устраивался во главе стола. Справа от него Холли. Кристофер садился напротив матери, но сегодня он остался в кабинете. Что-то связанное с инвентаризацией, как сообщил Голдмэн. Коффин мог возразить, но знал, что не стоит спорить с Элиасом. Если ему понадобился Кристофер, значит, так нужно. Это была самая лучшая школа бизнеса для молодого человека.
Такая мысль доставила Роберту удовольствие. После многих лет беспокойства и волнений теперь казалось, что его единственный сын не только сможет выжить, но и преумножить успех «Дома Коффинов». Кристофер никогда не смог бы отправиться на поиски новых земель в седле или поплыть в Сан-Франциско развивать новые рынки, но сейчас он открыл нишу, где имел возможность проявить себя лучше любого ровесника. Коффин никогда не видел своего мальчика таким счастливым. И он находился в прекрасных руках Голдмэна, который обращался с ним как с сыном.
Несколько человек знали, что Элиас женат на Камине, своей любовнице-маори, и что у них две прекрасные здоровые девочки. Коффина часто интересовало, как члены большой семьи Камины мирились с иудейской верой Голдмэна, когда сами боролись с различными христианскими доктринами, соперничавшими в их душах.
Как и все в Окленде, качество медицинского обслуживания с каждым годом все улучшалось. Да, с хорошим доктором, присматривавшим за его здоровьем и с Голдмэном, заботящемся о его мозгах, Кристофер однажды мог взять под свой контроль весь «Дом Коффинов». Тогда Роберт позволил бы себе легкую жизнь, к которой так трудно привыкал.
Есть очень мало вещей, бормотал он себе под нос, которые человек хотел бы иметь, но не имеет. Почему не научиться наслаждаться некоторыми прелестями жизни? Роберт мог позволить себе оценить их. Он наколол на вилку кусок оленины, отправил его в рот и начал медленно жевать.
— Чудесно, — сказал Коффин. — Так и передай кухарке. Холли положила нож, вилку и посмотрела на мужа.
— Что это? Комплимент от Роберта Коффина? Можешь быть спокоен, я скажу кухарке, муженек, но хорошо бы пригласить доктора, чтобы поднять ее из обморока, в который она неизбежно упадет.
— Ну, Холли, — произнес Коффин, поддразнивая ее, — я вовсе не так плох и всегда могу оценить хорошую работу.
— В бизнесе, да. Оценка одному из своих капитанов, поздравление фермеру, комплимент клерку… но никогда ничего приятного своей домашней прислуге. Тем не менее, я попытаюсь осторожно передать твои слова кухарке.
Она засмеялась, когда муж хотел шутливо обнять ее, и отклонилась.
Холли была прекрасна, когда улыбалась, заметил Роберт.
Она почти не постарела и была сейчас в самом цвету. Каким-то образом ей удалось остановить время и выглядеть сейчас почти так же, как тогда, когда он ухаживал за ней в Лондоне. Не один Коффин замечал молодую прелесть этой женщины. Она совсем не меняется, шептались вокруг. Она прекрасна, как в молодости.
Никто не говорил этого про Роберта Коффина, и его это совсем не волновало. В нем не было тщеславия. Морщины придавали ему солидность, а волосы не стали белее, чем в день двенадцатилетия. Развившийся вкус к хорошей пище не сделал его толстым, но нельзя было отрицать, что Роберт стал уже не таким гибким и мускулистым, как тогда, когда проделал полпути, стоя у бушприта «Решительного» или прокладывая путь через неизвестную цветущую страну. Он оценивающе похлопывал себя по талии. Некоторое увеличение ее размера являлось ничем иным, как свидетельством благосостояния, В столовую вошла горничная Эмили. Коффин подумал, что скоро будет нужно присмотреть хорошего дворецкого для управления прислугой. Сейчас работали две горничные, кухарка, грум Валлас и управляющий Те Вайроа. Коффин мог бы обойтись и меньшим количеством слуг, но Холли любила, когда прислуги много. К тому же не было недостатка в людях, желавших поработать за вполне приличную плату. Дворецкий здорово помог бы ей. Эмили сделала реверанс.
— Простите, сэр, но там пришел джентльмен и очень хочет вас видеть, сэр.
Коффин бросил на стол салфетку и отодвинул стул назад.
— Всегда во время ланча.
— Не рычи на него, кто бы это ни был, муж, — попросила Холли. — Тебя ведь можно застать дома только днем. Он наклонился и быстро поцеловал ее в лоб.
— Я скоро вернусь. Не хочу пропустить того, что кухарка приготовила на десерт.
— Возможно, тебе стоит и пропустить.
Холли слегка толкнула мужа в живот. Хотя Коффин много повидал в жизни, он никак не мог привыкнуть, что человек может быстро спуститься с высот удовольствия в глубины разочарования. Это, конечно, не вина Эмили. Откуда она знала, кому разрешила войти в дом?
Халл сидел на кушетке в гостиной, откровенно восхищаясь хрусталем и мебелью. Коффин остановился на пороге.
— У вас хорошие нервы, Халл. Всегда были крепкими. Смотрите, на что хотите. Это не принесет вам ничего хорошего. Ценное серебро упаковано, а драгоценности моей жены в сейфе.
Халл озарил его своей знаменитой хитрой улыбкой. Как всегда он, казалось, смеялся над какой-то своей грубой мыслью.
— Спасибо, Коффин. Мне не нужно, У меня своего добра полно.
— Как поживает ваша дочь, Халл?
Мужчины давно знали друг друга и легко могли нанести удар в слабое место. С другой стороны, некоторые угрозы и провокации уже устарели. В общем, выражение лица Халла не изменилось.
— Хотел бы я знать. Меня не интересует ее дела.
— Она уже взрослая.
— Это меня не касается.
— Я не удивлен. Итак, мы обменялись любезностями, вы осмотрели интерьер моего дома. Может, теперь вы выйдете через ту же дверь, в которую вошли?
Коффин сделал шаг в сторону и указал рукой дорогу.
Халл не двинулся с места.
— Я здесь не ради взаимных уколов или осмотра вашей архитектуры. Если бы вы на секунду охладили бы свой пыл, Коффин, то могли бы поинтересоваться, почему я сделал этот шаг, который для меня так же неприятен, как и для вас. Я должен просить вас уделить мне некоторое время по делу, касающемуся нас обоих. Обещаю быть как можно более кратким.
Коффин задумался, разглядывая человека на кушетке. Наконец он кивнул.
— Только короче, — Роберт вошел в гостиную. — Могу я предложить вам что-нибудь выпить? Ответ Халла был удивительным.
— Нет.
Коффин сел в ближайшее к кушетке кресло, указал жестом на коробку с сигарами.
— Курите?
— Нет.
— Вы так сильно изменились? Коффин откинулся на спинку кресла.
— Думаю, нет, хотя недавно я приобрел печальный опыт. Вы, конечно, слышали.
Тут было легко улыбнуться, позлорадствовать. По скорбному выражению лица Халла его старый враг понял, что тот от него ждал именно этого. Коффин остался спокоен. Какое бы смущение не испытывал Халл, это было ничто по сравнению с остальными членами похода. Королевские племена убили слишком много людей, и злорадствовать было неуместно. Поскольку много бойцов было привлечено в отряд, земля осталась необработанной. Нейтральные маори предлагали своим соплеменникам поддержку в виде оружия и продуктов.