Случилося у Льва в чины произвожденьеЗа службу должно награждать;Но я хочу сказать,Что злоупотребленьеИ в скотской службе есть.«Ну как без огорченьяВозможно службу несть,Когда достоинство всегда без награжденья? —Мартышка говорит,На Льва рассержена,Обижена была онаИ обойденною считалась. —Перед лицом служа, Мартышкой я осталась!Медведь стал господин,И Волка наградили;Лисицу через чинСудьею посадилиВ курятнике рядить, —Случится же судью так кстати посадить!А где они служили?Край света, на войне; и тоНе ведает еще никто,Что били ли они или самих их били.А яХотя не воин,Хотя и не судья,Известна служба
Льву моя;Известно, кто чего достоин».«Да где ж служила ты?» —Барсук ее спросил.«Перед самим царем два года с половинойШутила всякий день, а он меня сравнилТеперь с другой скотиной,Котора ничего не делала нигде!»«Шутила ты везде,И чином наградить тебя бы было должно;Твой также труд не мал! —Барсук ей отвечал. —Но произвесть тебя по службе невозможно:Ты знаешь ведь, мой свет,Что обер-шу́тов в службе нет».
1
Мартышка, обойденная при произвождении. — Объектом сатиры басни является Л. А. Нарышкин (1773–1799), игравший при Екатерине II роль забавника и заслуживший за это кличку «Шпынь».
1779
Львиный указ
«Такое-то число и год,По силе данного веленья,Рогатый крупный, мелкий скотИмеет изгнан быть из Львиного владеньяИ должен выходить не в сутки, в один час», —Такой объявлен был Львом пагубный указ,И все повиновались:Отправился козел, бараны в путь сбирались,Олень, и вол, и все рогатые скоты.«А ты, косой, куды?»«Ах, кумушка, беды! —Трусливый зайчик так лисице отзывался,А сам совалсяИ метался, —Я видел тень ушей моих;Боюсь, сочтут рогами их.Министры Львины. Ах! зачем я здесь остался?Опаснейшими их рогами обнесут».«Ума в тебе не стало: это уши» —Лисица говорит. — «Рогами назовут —Пойдут и уши тпруши [2] ».
2
Пойдут и уши тпруши! — Сойдут и уши за рога. Тпруша — корова.
жившего в XI столетии, в которой жалуется на несклонность к себе княжны Елизаветы, дочери новгородского великого князя Ярослава I
Корабли мои объехали Сицилию,И тогда-то были славны, были громки мы.Нагруженный мой черный корабль дружиноюБыстро плавал по синю морю, как я хотел.Так любя войну, я плавать помышлял всегда;А меня ни во что ставит девка русская [4] .Я во младости с дронтгеймцами [5] в сраженье был,Превосходнее числом их было воинство.О! куда как был ужасен наш кровавый бой!Тут рукой моею сильной, молодецкоюПоложен на ратном поле молодой их царь;А меня ни во что ставит девка русская.Нас шестнадцать только было в корабле одном.Поднялась тогда на море буря сильная,Нагруженный наш корабль водой наполнился,Но мы дружно и поспешно воду вылили,И я с той поры удачи стал надеяться;А меня ни во что ставит девка русская.Не досуж ли, не горазд ли я на восемь рук?Я умею храбро драться и копьем бросать,Я веслом владеть умею и добрым конем,По водам глубоким плавать я навык давно;По снегам на лыжах бегать аль не мастер я?А меня ни во что ставит девка русская.Неужель та девка красная подумает,Что тогда я сбруей ратной не умел владеть,Как стоял в земле полуденной под городом,И в тот день, как с супостатом битву выдержал,Не поставил богатырской славе памятник?А меня ни во что ставит девка русская.Я рожден в земле высокой, во Норвегии,Там, где из лука стрелять досужи жители;Но чего мужик боится, я за то взялся:Корабли водить меж камней по синю морю,От жилой страны далеко по чужим водам;А меня ни во что ставит девка русская.
3
Песнь норвежского витязя Гаральда Храброго. — Песня переведена с французского из книги Малле «Датская история» (1756–1764). Для перевода использован размер песни «Уж как пал туман на сине море».
4
Можно бы сказать, как в подлиннике: «а меня все презирает девка русская»; но «презирает», мне показалось, не будет отвечать слогу богатырских лет. (Прим. автора).
5
…с дронтгеймцами… — с жителями Дронтгейма, одного из северных округов Норвегии.
Я петь хочу Атридов,Хочу о Кадме петь;Но струны лиры толькоОдну любовь звучат.Я лиру перестроил,Вновь струны натянул,Хотел на ней ИраклаЯ подвиги воспеть;Но лира возглашалаЕдиную любовь.Простите впредь, ирои!Коль лира уж мояОдну любовь бряцает.
1794
6
Из Анакреона — В 1794 году вышел сборник «Стихотворения Анакреона Тийского» в переводе Н. Львова. Анакреона Львов переводил по подстрочнику, сделанному епископом Евгением Булгарисом (1715–1806).
Ода III.
Любовь
В час полуночный недавно,Как Воота под рукойЗнак Арктоса обращался, [7]Как все звания людейСна спокойствие вкушали,Отягченные трудом,У дверей моих внезапноПостучал Ерот кольцом.«Кто, — спросил я, — в дверь стучитсяИ тревожит сладкий сон?..»«Отвори, — Любовь сказала, —Я ребенок, не страшись;В ночь безмесячную сбилсяЯ с пути и весь обмок…»Жаль мне стало, отзыв слыша;Встав, светильник я зажег;Отворив же дверь, увиделЯ крылатое дитя,А при нем и лук, и стрелы.Я к огню его подвел,Оттирал ладонью руки,Мокры кудри выжимал;Он лишь только обогрелся:«Ну, посмотрим-ка, — сказал, —В чем испортилась в погодуТетива моя?» — и лукВдруг напряг, стрелой ударилПрямо в сердце он меня;Сам, вскочив, с улыбкой молвил:«Веселись, хозяин мой!Лук еще мой не испорчен,Сердце он пронзил твое».
7
Как Воота под рукой // Знак Арктоса обращался… — когда созвездие Воота (Водолей) проходило мимо созвездия Арктоса (Медведицы).
1794
Ода XX. К девушке своей
Некогда в стране Фригийской [8]Дочь Танталова [9] былаВ горный камень превращенна.Птицей Пандиона дочь [10]В виде ласточки летала.Я же в зеркало твоеПожелал бы превратиться,Чтобы взор твой на меняБеспрестанно обращался;Иль одеждой быть твоей,Чтобы ты меня касалась;Или, в воду претворясь,Омывать прекрасно тело;Иль во благовонну мазь,Красоты твои умастить;Иль повязкой на груди,Иль на шее жемчугами,Иль твоими б я желалБыть сандалами, о дева!Чтоб хоть нежною своейЖала ты меня ногою.
8
Фригийская страна. — Фригия — область в Малой Азии.
9
Дочь Танталова — Ниобея.
10
Пандиона дочь — Филомела.
1794
Ода XXVI. На самого себя
Хмель как в голову ударит,То заботы все заснут;Я богат тогда, как Крезус [11] ,И хочу лишь сладко петь.Лежа, плю́щем увенчанный,Ни во что я ставлю всё.Пусть кто хочет, тот сражайся,Я покуда буду пить.Мальчик!.. Полную мне чашуПоскорей вели подать:Лучше мне гораздо пьяным,Чем покойником лежать.
11
Крезус — Крез (VI в. до н. э.) — царь Лидии, славившийся своим богатством.
Ода XXVIII. К своей девушке
Царь в художестве изящном,Коим Родос процветал,Напиши ты мне в разлукеДорогую по словам:Напиши сперва, художник,Нежны русые власы;И когда то воск позволит,То представь, чтобы ониОбоняние прельщали,Испуская аромат;Чтоб под русыми власами,Выше полных щек ее,Так бело, как кость слонова,Возвышалося чело.Брови черными дугамиКистью смелою накинь,Не расставь их и не сблизи,Но так точно, как у ней,Нечувствительно окончи.Напиши ее глаза,Чтобы пламенем блистали,Чтобы их лазурный цветПредставлял Паллады взоры;Но чтоб тут же в них сверкалСтрастно-влажный взгляд Венеры.Нос и щеки напишиС розами млеком смешанным;И приветствием устаСтрастный поцелуй зовущи.Чтоб ее прекрасну грудьИ двойчатый подбородокОблетал харит собор.Так ты ризой пурпурóвойСтройный стан ее одень,Чтоб и те красы сквозили…Полно… Вижу я ее;Скоро, образ, ты промолвишь!
1794
Ода LV. О любовниках
На бедре, прижженном сталью,Знаю лошадь по тавру;А парфянина по шапке.Я ж влюбленного тотчасПо сердечной легкой меткеИ на взгляд могу узнать.
1794
ПРИМЕЧАНИЯ
Николай Александрович Львов (1751–1803) родился в дворянской семье среднего достатка. Служил сначала в Измайловском полку, затем в Горном управлении и, наконец, в почтовом ведомстве.
Будучи талантливым поэтом и переводчиком, Львов, кроме того, занимался графикой, архитектурой, историей, музыкой и даже разработкой каменного угля. В конце 70-х годов XVIII столетия вокруг Львова объединился кружок поэтов (Державин, Капнист, Хемницер), высоко ценивших его литературные вкусы.
Сам Львов начал писать стихи еще в юности, но при жизни печатался мало. На его поэзии лежит отпечаток сентиментальных и предромантических вкусов. Это, в частности, проявилось в интересе Львова к народному творчеству: в 1790 году он издал «Собрание русских народных песен с их голосами», положенных на музыку И. Прачем. Интересом к национальному колориту объясняется и переводческая работа Львова (песни Анакреона, перевод «Песни норвежского витязи Гаральда Храброго»). В своих поэтических опытах Львов стремился использовать народную русскую метрику и народную поэтику.
