Избранные сочинения в 9 томах. Том 1 Зверобой; Последний из могикан
Шрифт:
В спорах с Непоседой Зверобой, выражая бесспорно и взгляды автора, выступает против расового неравенства, защищая право на счастье и свободу человека любого цвета кожи: «Я считаю краснокожих такими же людьми, как мы с тобой, Непоседа. У них свои природные наклонности и своя религия; но, в конце концов, это не составляет разницы и каждого надо судить по его делам, а не по цвету его кожи»… Эти слова, написанные благородным и смелым автором более ста лет назад, не потеряли своей злободневности и сейчас, когда негры Америки принуждены вести борьбу за равные с белыми права и когда еще есть колониальные народы, томящиеся под игом империализма.
В опасных приключениях героев этой книги с особой яркостью проявляется дурное и хорошее, низменное и высокое,
Когда Купер вводит читателя в мир жестоких обычаев индейских племен, «вступивших на тропу войны», он находит объяснения, оправдывающие в какой-то степени эти обычаи далеких от цивилизации людей: так, нам становится ясно, что скальп, снятый с убитого, служил для индейцев вещественным доказательством победы, символом мужества. По скальпам они вели счет уничтоженным врагам. Но глубокого презрения и автора и Зверобоя заслуживают стяжатели и торгаши Хаттер и Марч, продающие колониальным властям скальпы, снятые ими не только с воинов, но и с их жен и даже с детей. Корыстные белые «охотники за скальпами» с их алчностью и бесчеловечностью отвратительны.
Хотя в книге Купера некоторые приключения героев иной раз кажутся не совсем правдоподобными, он впервые в литературе описал обычаи, жизнь, нравы исконных жителей американского материка реально, с чувством уважения и глубокого интереса к своеобразному и мужественному народу. Правда, племена, связанные союзническими отношениями с французскими колонизаторами, в частности гуроны, изображены недостаточно беспристрастно: все отрицательные черты — коварство, жестокость и т. д. — воплощены в индейцах, враждебных англичанам.
На последних страницах роман Купера как бы намечает дальнейшие судьбы своих героев, которым в конце 50-х годов придется принять участие в «гораздо более серьезной войне». Писатель имел в виду длившуюся много лет войну англичан и французов, старавшихся вытеснить друг друга с захваченных ими американских земель.
Дальнейшие приключения Чингачгука, его юного сына Ункаса, Зверобоя, получившего кличку Соколиный Глаз, «под которой он так прославился, что ирокезы боялись звука его карабина, как грома Маниту», составляют содержание романа «Последний из могикан». Он написан гораздо раньше «Зверобоя» — в 1826 году, — но его события происходят позднее, чем в первой книге — в 1757 году. «Последний из могикан», пожалуй, самая знаменитая из книг Купера о Кожаном Чулке.
Прочитав ее, мы должны были с еще большей силой почувствовать, с какой печалью и автор и его герой наблюдают гибель отважного и гордого народа. В англо-французской войне Соколиный Глаз, то есть знакомый нам Натти Бампо, уже стал знаменитым следопытом и разведчиком английских частей. Он совершает так же, как и в «Зверобое», множество подвигов, подвергается неоднократно смертельной опасности, рискуя чаще всего, как и прежде, ради других людей. Эгоизм, корысть, которые для многих белых «цивилизаторов» становятся движущей силой их поведения, чужды Соколиному Глазу, так же как и его индейским друзьям Великому Змею и Ункасу. Это ему, юному Ункасу, суждено оказаться последним представителем некогда могущественного племени, жившего по справедливым законам. Его отец с горечью вспоминает, как погибали его предки не только в борьбе с белыми людьми или с враждебными племенами: индейцев десятилетиями спаивали и голландцы, и англичане, и французы, внушившие им гибельное пристрастие к спирту. «Белые дали моим праотцам огненную воду; они стали пить ее, пили с жадностью, пили до тех пор, пока им не почудилось, будто земля слилась с небом». «Мой сын — последний из могикан». Ункас до конца хочет сохранить законы и нравы своего вымирающего племени. Он обладает самыми благородными человеческими качествами,
Название этого романа прочно вошло в разговорный и литературный язык многих народов: «последними из могикан» стали называть людей, которые до конца остаются верны благородным, но уходящим в прошлое идеалам.
В «Последнем из могикан» Купер, с присущим ему знанием исторической эпохи, нравов и традиций индейских племен, в ярких и живых красках воссоздал эпизод войны между англичанами и французами за обладание американскими землями. Командиры английских и французских войск сговаривались с вождями индейских племен и, используя их междоусобицы, давая лживые обещания, втягивали их в войну, которая ничего, кроме бедствий, не могла им принести.
Купер поступается своей объективностью, когда рисует особое коварство французского командира Монкальма, нашедшего себе союзника в лице умного и хитрого индейца Магуа, и когда он противопоставляет им честного английского офицера Хейворда, благородного полковника Мунро. Англичане так же, как и французы, вели несправедливую войну. Если герои книги могут привлекать симпатии читателя, то не потому, что они защищают интересы своей страны, а только своими положительными человеческими качествами: честностью, отвагой, чистотой чувств, готовностью к самопожертвованию и т. п. И здесь, помимо наших уже старых знакомых Бампо и Великого Змея, мы узнаем и благородного Ункаса, и смелую, гордую, добрую Кору и других людей, характеры которых вызывают наше восхищение. Гибель юных Коры и Ункаса, последнего из могикан, приобретает особый смысл: вместе с ними как бы уходят в небытие те чистые чувства, та душевная красота, которую они сумели сохранить, вопреки духу бесчеловечности, воцарившемуся на американских землях. Главному же герою Натти Бампо предстоит в романах Купера долгая жизнь с грустной старостью. Он всегда будет чувствовать себя чужим среди жадных людей, утвердивших свое господство там, где когда-то он был независимым.
В «Последнем из могикан», так же как и в «Зверобое», многие ситуации могут показаться искусственными: необычайны многочисленные совпадения; часто героям удается в самую последнюю минуту неожиданно избежать смертельной опасности. Встречаются в обеих книгах элементы идеализации: может быть, слишком безупречны положительные герои, временами чрезмерно ярко расцвечен полный символических образов язык индейцев… И все же, когда мы читаем эту книгу, нас не охватывает чувство сомнения или недоверия к писателю: в основе романа правда, разрушающая любимую легенду американских буржуазных историков о том, что Америка — страна, которая развивалась особо, без противоречий, без кровавой борьбы и насилий.
Замечательный художник с такой ясностью видит сам все то, о чем он нам рассказывает, столь мастерски и такими яркими красками рисует мельчайшие, очень выразительные детали, что перед нашими глазами как живые встают и английские девушки, и старые индейские вожди-мудрецы, «полубоги», и коварный, но страстный и умный Магуа, и дымящиеся вигвамы, и роскошные пейзажи таинственной и девственной природы.
Горький очень ценил романы Купера о Кожаном Чулке и любил их героя. «Натти Бумпо всюду возбуждает симпатии читателя честной простотой своей мысли и мужеством деяний своих… Бумпо является почти аллегорической фигурой, становясь в ряды тех истинных друзей человечества, чьи страдания и подвиги так богато украшают нашу жизнь».
Мы не прощаемся навсегда с Соколиным Глазом на последних страницах этой книги. О его дальнейшей судьбе рассказано в романах «Следопыт», «Пионер», «Прерия». Образ этого человека чистой души, с его добротой, отвагой, волей к преодолению препятствий, неиссякаемой жизненной силой, уже успел завоевать наши сердца, и читатель несомненно с интересом обратится к рассказам о последующих событиях жизни Натти Бампо.
Н. Эйшискина
<