Избранные сочинения в 9 томах. Том 1 Зверобой; Последний из могикан

Купер Джеймс Фенимор

Делавар знал, что час свидания приближается, и не думал больше о воинских трофеях. Он прежде всего договорился со своим другом о том, чтобы не будить Хаттера и Гарри, которые могли бы расстроить его план.

Ковчег продвигался вперед очень медленно. Оставалось не менее четверти часа ходу до мыса, и у обитателей ковчега было достаточно времени для размышлений. Индейцы думали, что бледнолицые по-прежнему находятся в «замке»; желая скрыть свой костер, они зажгли огонь на самой южной оконечности мыса. Здесь он был так хорошо защищен густым кустарником, что даже Зверобой, лавировавший то влево, то вправо, временами

терял его из виду.

— Это хорошо, что они расположились так близко от воды, — сказал Зверобой, обращаясь к Джудит. — Очевидно, минги уверены, что мы все еще сидим в замке, и наше появление с этой стороны будет для них полнейшей неожиданностью. Какое счастье, что Гарри Марч и ваш отец спят, а то они непременно захотели бы опять отправиться за скальпами!.. Ага, кусты снова закрыли костер, и его теперь совсем не видно.

Зверобой помедлил немного, желая убедиться, что ковчег действительно находится там, где нужно. Затеи он подал сигнал, после чего Чингачгук бросил якорь и спустил парус.

Место, где стоял теперь ковчег, имело свои выгоды и невыгоды. Костер был скрыт отвесным берегом, который находился, быть может, несколько ближе к судну, чем это было желательно. Однако немного дальше начинался глубокий омут, а при создавшихся обстоятельствах следовало по возможности не бросать якорь на слишком глубоком месте. Кроме того, Зверобой знал, что на расстоянии нескольких миль в окружности нет ни одного плота; и, хотя деревья свисали в темноте почти над самой баржей, до нее нелегко было добраться без помощи лодки. Густая тьма, царившая вблизи леса, служила надежной защитой, и следовало остерегаться только шума, чтобы избежать опасности быть окруженными. Все это Зверобой растолковал Джудит, объяснив заодно, что нужно делать в случае тревоги. Он считал, что спящих следует разбудить только в самом крайнем случае.

— Теперь, Джудит, мы с вами все выяснили, а мне и Змею пора спуститься в пирогу, — закончил охотник. — Правда, звезды еще не видно, но скоро она взойдет, хотя нам вряд ли удастся разглядеть ее сквозь облака. К счастью, Уа-та-Уа очень шустрая девушка и способна даже видеть то, что не находится прямо у нее под носом. Ручаюсь вам, она не опоздает ни на минуту и ни на шаг не собьется с правильного пути, если только подозрительные бродяги-минги не всполошились и не задумали использовать девушку как приманку для нас или не запрятали ее, чтобы склонить ее сердце в пользу гуронского, а не могиканского мужа…

— Зверобой, — перебила его девушка, — это очень опасное предприятие. Почему вы непременно должны принимать в нем участие?

— Как — почему? Разве вы не знаете, что мы хотим похитить Уа-та-Уа, нареченную невесту нашего Змея, на которой он собирается жениться, лишь только мы вернемся обратно к его племени?

— Все это касается только делавара. Ведь вы же не собираетесь жениться на Уа-та-Уа, вы не обручены с ней. Почему двое должны рисковать своей жизнью и свободой, когда с этим отлично может справиться и один?

— Ага, теперь я понимаю, Джудит, да, теперь начинаю понимать. Вы считаете, что раз Уа-та-Уа невеста Змея, то это касается только его, и если он один может справиться с пирогой, то пусть и отправляется один за девушкой. Вы забываете, однако, что только за этим мы и явились сюда па озеро, и не очень-то благородно было бы с моей стороны идти на попятный лишь потому,

что дело выходит трудноватое. Притом, если любовь много значит для некоторых людей, особенно для молодых женщин, то для иных и дружба чего-нибудь да стоит. Смею сказать, делавар может один грести в пироге, один может похитить Уа-та-Уа, и, пожалуй, довольно охотно все это сделает без моей помощи. Но не так-то легко ему одному бороться с препятствиями, избегать засад и драться с дикарями, если у него за спиной не будет верного друга, хотя этот друг — всего-навсего такой человек, как я. Нет, нет, Джудит, вы сами не покинули бы в такой час человека, который надеется на вас, и, значит, не можете требовать этого от меня.

— Я боюсь… что вы правы, Зверобой. И, однако, мне не хочется, чтобы вы ездили. Обещайте мне, по крайней мере, одно: не доверяйтесь дикарям и не предпринимайте ничего, кроме освобождения девушки. На первый раз и этого довольно.

— Спаси вас господь, девушка! Можно подумать, что это говорит Хетти, а не бойкая и храбрая Джудит Хаттер! Но страх делает умных глупцами и сильных слабыми. Да, я на каждом шагу вижу доказательства этого. Очень мило с вашей стороны, Джудит, тревожиться из-за ближнего, и я всегда буду повторять, что вы добрая и милая девушка, какие бы глупые истории про вас не распускали люди, завидующие вашей красоте.

— Зверобой! — торопливо сказала Джудит, задыхаясь от волнения. — Неужели вы верите всему, что рассказывают про бедную девушку, у которой нет матери? Неужели злой язык Гарри Непоседы должен загубить мою жизнь?

— Нет, Джудит, это не так. Я сам говорил Непоседе, что некрасиво позорить девушку, если не удается склонить ее к себе честным путем, и что даже индеец бывает сдержан, когда речь идет о добром имени молодой женщины.

— Он не посмел бы так болтать, был бы у меня брат! — ' вскричала Джудит, и глаза ее загорелись. — Но, видя, что единственный мой покровитель — старик, слух у которого притупился так же, как и чувства, Марч решил не стесняться.

— Не совсем так, Джудит, не совсем так. Любой честный человек, будь то брат или посторонний, вступится за такую девушку, как вы, если кто-нибудь будет ее порочить. Непоседа всерьез хочет жениться на вас, а если он иногда немножко вас поругивает, то лишь из ревности. Улыбнитесь ему, когда он проснется, пожмите ему руку хоть наполовину так крепко, как недавно пожали мою, — и, клянусь жизнью, бедный малый забудет все на свете, кроме вашей красоты. Сердитые слова не всегда исходят от сердца. Испытайте Непоседу, Джудит, когда он проснется, и вы увидите всю силу вашей улыбки.

Зверобой, по своему обыкновению, беззвучно засмеялся, и затем сказал внешне невозмутимому, но в действительности изнывавшему от нетерпения индейцу, что готов приступить к делу. В то время как молодой охотник спускался в пирогу, девушка стояла неподвижно, словно камень, погруженная в мысли, которые пробудили в ней слова ее собеседника. Простодушие охотника совершенно сбило ее с толку. В своем узком кружке Джудит до сих пор была очень искусной укротительницей мужчин, но теперь она следовала внезапному сердечному порыву, а не обдуманному расчету. Мы не станем отрицать, что некоторые из размышлений Джудит были очень горьки, хотя лишь в дальнейших главах нашей повести сможем объяснить, насколько заслуженны и насколько глубоки были ее страдания.