Чтение онлайн

на главную

Жанры

Избранные труды по языкознанию
Шрифт:

Второй способ основывается на подражании не непосредственно звуку или предмету, а некоему внутреннему свойству, присущему им обоим. Можно назвать этот способ обозначения понятий символическим, хотя понятие символа в языке, несомненно, шире. Для обозначения предметов этот способ избирает звуки, которые отчасти сами по себе, отчасти в сравнении с другими звуками рождают для слуха образ, подобный тому, который возникает в глубине души под впечатлением от предмета. Таковы, например, слова: stehen, statig, starr('стоять', 'постоянный', 'неподвижный'), вызывающие ощущение стабильности; далее, санскритское li'плавиться, растекаться', пробуждающее мысль о текучести; nicht, nagen, Neid('не', 'глодать', 'зависть'), напоминающие быстрое и точное отсечение. Таким образом, предметы, производящие сходные впечатления, обозначаются преимущественно словами со сходными звуками; ср. wehen, Wind, Wolke, wirren, Wunsch('веять', 'ветер', 'облако', 'спутывать', 'желание'), в каждом из которых отзывается неустойчивое, беспокойное, неясно предстающее перед органами чувств движение, выражаемое звуком w, то есть более твердым вариантом звука и, который уже сам по себе гулок и глух. Этот способ обозначения, основанный на определенном значении, заключенном в каждой отдельной букве и в целых разрядах букв, несомненно, оказал огромное и, может быть, исключительное воздействие на примитивные способы словообразования. Необходимым следствием отсюда должно было быть определенное сходство обозначений во всех языках человеческого рода, так как впечатления, производимые

предметами, связаны повсюду более или менее одинаково с одними

и теми же звуками. Многие из этих явлений еще и в настоящее время можно обнаружить в различных языках, что вполне обоснованно не позволяет считать все встречающиеся сходства звуков и значений проявлением общности происхождения. Но если считать, что здесь мы имеем не только принцип, ограничивающий установление исторических связей или предостерегающий против скороспелых выводов, но, напротив, конститутивный принцип, и что данный способ обозначения в равной степени присущ всем языкам, то это чревато большими опасностями и может увести в сторону от правильного пути; Помимо всего прочего, никак нельзя сказать определенно, каковы в, языках были изначальные звуки и изначальное значение; а к этому-то и сводится вся проблема. Очень часто лишь из-за неправильного выговора или просто случайно вместо одной буквы употребляется другая, например п вместо \ dвместо г, и не всегда удается установить, в каких конкретных случаях это имело место. Поскольку один и тот же результат можно приписывать различным причинам, подобный способ объяснения не исключает весьма значительной произвольности.

3. Третий способ строится на сходстве звуков в соответствии с родством обозначаемых понятий. Словам со сходными значениями присуще также сходство звуков, но при этом, в отличие от рассмотренного ранее способа обозначения, не принимается во внимание присущий самим этим звукам характер. Для того чтобы четко проявиться, этот третий способ предполагает наличие в звуковой системе словесных единств определенной протяженности или по меньшей мере может получить широкое распространение только в подобной системе. Этот способ, тем не менее, является наиболее плодотворным из всех известных и позволяет с наибольшей ясностью выразить результат работы мысли во всей его целостности при помощи такой же целостности языка. Этот способ обозначения понятий, в котором аналогия понятий и звуков в их собственных сферах проводится так, что достигается их полная гармония, можно назвать аналогическим.

Звуковая система языков. Обозначение общих отношений

19. Из всего многообразия феноменов, обозначаемых языком, выделяются два существенным образом отличающихся друг от друга класса: это, с одной стороны, отдельные предметы или понятия и, с другой стороны, — общие отношения, которые устанавливаются со многими из предметов или понятий, выделенных в первый класс, частично с целью обозначения новых предметов или понятий, частично для поддержания связности речи. Общие отношения большей частью принадлежат непосредственно формам мышления, они выводятся из первоначального принципа и образуют закрытые системы. В рамках этих систем как отношения отдельных элементов между собой, так и их отношение к мыслительной форме, объединяющей все элементы в одну совокупность, определяются интеллектуальной необходимостью. Если язык обладает к тому же разветвленной звуковой системой, то понятия этого класса выступают в устойчивой аналогии со звуками. Из трех способов обозначения, перечисленных нами выше, применительно к данным отношениям в основном используются символический и аналогический способы, что можно на самом деле наблюдать во многих языках. Если в арабском языке, например, весьма обычным способом образования собирательных имен является вставка долгого гласного, то это значит, что собранное воедино множество символически выражается долготой звука. Это можно, однако, уже рассматривать как следствие более высокоразвитой артикуляционной способности. Некоторые менее развитые языки обозначают аналогичные явления при помощи настоящей паузы между слогами слова или способом, близким по характеру жесту, что придает данному выражению еще большую телесную наглядность х. Аналогичный характер имеет прямое повторение одного и того же слога в различных целях, в частности также для обозначения множественности и для обозначения прошедшего времени. Интересно наблюдать в санскрите, а также частично в языках малайской семьи, как отличающиеся благородством строения языки, приспосабливая удвоение слогов к своей звуковой системе, преобразуют его по законам благозвучия, в результате чего облагораживается необработанное, связанное с символическим уподоблением звучание слов. Весьма искусно и рационально обозначение непереходных глаголов в арабском языке при помощи ослабленного, но вместе с тем отчетливо воспринимающегося звука i, противопоставляющегося звуку а как показателю активных глаголов; в некоторых языках малайской семьи для этой цели употребляется глухой, идущий в некотором роде изнутри носовой звук. Носовому звуку в данном случае должен предшествовать гласный. Но выбор этого гласного опять-таки следует аналогии способа обозначения: за исключением редких случаев, когда, повинуясь власти звука над значением, этот гласный ассимилируется гласному следующего слога, перед mпроизносится глухой глубокий звук и. В результате добавляемый к слову слог urnстановится показателем непереходности.

Поскольку образование языка оказывается в данном случае всецело в области мысли, здесь замечательнейшим образом развивается еще один принцип более высокого порядка, а именно — чистое и, если будет позволено такое выражение, как бы голое артикуляционное сознание. Подобно тому как стремление придать звуку значение составляет природу членораздельного звука и его исключительную сущность, это стремление воздействует теперь на определенное значение. Определенность значения тем больше, чем- деятельнее предстает перед духом область подлежащего обозначению, создающегося самим духом, — пусть даже сознание не всегда может полностью охватить эту область. Поэтому языкотворчество наполняется здесь потребностью различать черты подобия и различия понятий путем отбора и классификации звуков. Чем определенней выражена мыслительная сторона обозначаемой области, тем в большей степени язык оказывается вынужденным следовать данному принципу. Установление полного и зримого господства этого принципа свидетельствует о полной победе языкотворчества в этой сфере деятельности. Если первым преимуществом народов с развитыми

1 Некоторые особенно показательные примеры этого содержатся- в моей работе „О возникновении грамматических форм". — „Труды Берлинской Академии наук", 1822, 1823. „Историко-филологическая серия", с. 413.

языками является тонкое устройство органов речи и слуха, а также точное ощущение благозвучия, то второе преимущество заключается в силе и чистоте артикуляционного сознания. Важнейшей задачей языка поэтому является установление истинной связи звука и значения, с тем чтобы слух, воспринимающий речь, извлекал из звука только его значение и чтобы в связи с этим звук был определен непосредственно для значения, и только для него. Это, естественно, предполагает четкое разграничение отношений, коль скоро мы ведем речь в основном о них, а также такую же четкость в оформлении звуков. Чем определенней звуки и чем меньше в них материального, тем резче они отличаются друг от друга. Благодаря господству артикуляционного сознания восприимчивость и самостоятельная деятельность языкотворческой силы не просто укрепляются, но также обретают единственно верную направленность. Поскольку, как я уже отметил выше (см. стр. 88), эта языкотворческая сила относится к отдельным элементам языка так, как будто ей инстинктивно была открыта вся ткань, нитями которой являются эти элементы, в данной сфере этот инстинкт ощутимо воздействует на силу и чистоту артикуляционного чувства.

Звуковая система языков. Звуковая форма языков

20. Звуковая форма — это та форма, которая создана языком для выражения мысли. Но ее также можно представить и как некий каркас, в который как бы встраивается язык. Подлинное и полное творение звуковой формы могло относиться только к первым шагам изобретения языка, то есть к тому состоянию, которое нам неизвестно и которое мы предполагаем как необходимую гипотезу. Однако применение ранее возникшей звуковой формы для внутренних целей языка можно предположить уже в среднем периоде формирования языка. Благодаря внутреннему озарению и благоприятным внешним условиям народ мог так изменить форму доставшегося на его долю языка, что язык в результате принимал совершенно новый и отличный от прежнего облик. Можно, однако, с полным основанием оспаривать предположение, что данный процесс происходит в языках с совершенно различными формами. Напротив, несомненно, что языки под более четким и определенным влиянием внутренней формы приобретают способность выражать все более многообразные и четко разграниченные оттенки и используют для этого имеющуюся звуковую систему, расширяя или совершенствуя ее. Сравнивая между собой отдельные родственные языки, входящие в языковые семьи, можно установить, какой из них наиболее развит в данном отношении. Множество таких примеров можно обнаружить в арабском языке, сравнивая его с древнееврейским; в связи с этим могло бы стать интересным задуманное как продолжение данной работы исследование вопроса о том, можно ли вообще и в какой степени рассматривать языки островов Южного полушария в качестве исходной основы, из которой развились затем собственно малайские языки Индийского архипелага и Мадагаскара.

Все это явление в целом исчерпывающим образом объясняется естественным ходом развития языка. Язык, как это само по себе явствует из его природы, открывается душе в своей целостности: каждый его элемент соответствует другому, недостаточно четкому элементу, а также той совокупности, которая сложилась из суммы явлений и законов духа или может еще сложиться. Истинное развитие протекает постепенно, и то, что возникает вновь, образуется по аналогии с уже существующим. Этими принципами следует руководствоваться не только в любом исследовании языка; они диктуются историческим анализом языков с такой определенностью, которая позволяет уверенно применять их. То, что уже сложилось в звуковой форме языка, силой притягивает к себе новые формы, не позволяя им идти каким-либо существенно иным путем. Различные классы глаголов в малайских языках обозначаются при помощи слогов, присоединяемых спереди к слову-основе. Таких слогов не всегда было так много, и они не всегда так тонко различались, как у тагальских грамматистов. Но те слоги, которые постепенно прибавляются к уже имеющимся, неизменно сохраняют, то же положение. То же самое происходит в тех случаях, когда арабский язык пытается обозначать различия, которые не проводились в более древних семитских языках. Но этот язык скорее предпочитает использовать для образования некоторых времен вспомогательные глаголы, нежели добавлять к слову дополнительные слоги, навязывая ему тем самым формы, чуждые духу данной языковой семьи.

Из всего сказанного вытекает, что звуковая форма есть то, на чем главным образом основываются различия языков. Это заключается в самой природе звуковой формы, так как в действительности только материальные, действительно оформленные звуки составляют язык, и звук допускает значительно большее разнообразие различий, чем внутренняя форма языка, которая неизбежно несет в себе больше единообразия. Но могучее воздействие звуковой формы возникает частично за счет ее собственного влияния на внутреннюю форму. Если представлять себе формирование языка (как это и следует делать и как это будет еще более подробно обосновано в дальнейшем) в виде взаимодействия духовного устремления, направленного на обозначение обусловленного внутренними языковыми целями материала, и артикуляции соответствующих членораздельных звуков, то уже получившая оформление материальность и в еще большей мере закон, определяющий ее многообразие, легко будут преобладать над идеей, стремящейся обрести ясность лишь посредством новых способов оформления.

Языкотворчество следует вообще рассматривать как процесс созидания, в ходе которого внутренняя идея вынуждена преодолевать некоторую трудность, для того чтобы утвердиться. Такой трудностью является звук, и успешно преодолеть его удается не всегда. В таком случае часто бывает проще отступить от идей и употреблять один и тот же звук или одну и ту же звуковую форму для обозначения в сущности различных идей, как это, например, происходит при обозначении футурума и конъюнктива одинаковым способом, в силу неопределенности, присущей и одному и другому (см. ниже § 21). При этом, во всяком случае, проявляется слабость образующих звуки идей, так как действительно развитое языковое сознание всякий раз успешно преодолевает эту трудность. Звуковая форма, однако, использует слабость языкового сознания и приобретает как бы новое оформление. Во всех языках можно обнаружить примеры, показывающие, что внутреннее стремление, в котором, согласно другому, и более правильному мнению, следует искать истинный язык, при выборе звука в большей или меньшей степени отклоняется от первоначального пути. Выше уже говорилось о таких языках; в них органы речи односторонне проявляют свою природу и вытесняют истинные звуки основы, в которых заключено значение слова. Время от времени бывает интересно наблюдать, как внутреннее языковое сознание долго терпит такое положение, а затем в каком- либо отдельном случае вдруг неожиданно вмешивается и, не считаясь с законами благозвучия, начинает прочно удерживать даже какой-то отдельный гласный. В других случаях, хотя и создается оформление звука, которого требует языковое сознание, но вслед за этим законы благозвучия, вступающие как бы в примирительное соглашение с языковым сознанием, в одно мгновение модифицируют это оформление. В целом же существенно различающиеся звуковые формы оказывают решающее влияние на достижение всех внутренних целей языка. В китайском языке, например, не могло возникнуть склонение слов, поддерживающее связность речи, так как здесь установился звуковой строй, четко отделяющий друг от друга слоги и препятствующий изменению их формы и их сочетаниям. Изначальные же причины таких препятствий могли быть совершенно противоположного свойства. В китайском языке причина этого, как кажется, в основном заключается в отсутствии у народа склонности придавать звукам причудливое многообразие и изменять их, добиваясь гармонии. Если этого не происходит и дух не видит возможности выражения связей различных идей при помощи точных оттенков звука, то он менее озабочен точным различением этих связей. Ведь потребность построения многообразных, четко отличающихся друг от друга артикуляций и стремление разума создать в языке достаточное количество разнообразных форм для того, чтобы удержать парящую в бесконечном многообразии мысль, всегда взаимно пробуждают друг друга. Первоначально, находясь в сфере незримых движений духа, нельзя никоим образом, имея в виду звук и требования внутренних целей языка, отделять друг от друга обозначающие силы и силы, создающие обозначаемое. И то и другое объединяется и охватывается общей языковой способностью. Но по мере того, как мысль, став словом, соприкасается с внешним миром, по мере того, как в результате наследования уже имеющегося языка человеку, который всякий раз своими усилиями создает в себе язык, начинает противостоять власть материи, уже обретшей форму, может возникать разделение этих сил, которое обязывает нас и позволяет нам рассматривать создание языка с этих двух различных сторон. Напротив, в семитских языках сочетание органического различения богатого многообразия звуков и тонкого артикуляционного сознания, частично мотивированное характером этих звуков, возможно, является причиной того, что эти языки скорее обладают исключительно искусной и рациональной звуковой формой, чем собственно способностью ясно и четко различать необходимые и основные грамматические понятия. Так, следуя в одном направлении, языковое сознание пренебрегло другим. Поскольку языковое сознание недостаточно решительно следовало подлинным и естественным целям языка, оно было направлено единственно на достижение преимущества рационально и разносторонне сложенной звуковой формы. Его привело к этому естественное устройство звуковой формы. Корневые слова, образованные, как правило, из двух слогов, получили возможность внутренней модификации звуков, что привело к преимущественному развитию гласных. Являясь более прозрачными и невесомыми по сравнению с согласными, гласные смогли усовершенствовать и внутреннее артикуляционное сознание

Поделиться:
Популярные книги

Вечный. Книга IV

Рокотов Алексей
4. Вечный
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Вечный. Книга IV

Боярышня Дуняша

Меллер Юлия Викторовна
1. Боярышня
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Боярышня Дуняша

И только смерть разлучит нас

Зика Натаэль
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
И только смерть разлучит нас

Газлайтер. Том 3

Володин Григорий
3. История Телепата
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 3

Шипучка для Сухого

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
8.29
рейтинг книги
Шипучка для Сухого

Агенты ВКС

Вайс Александр
3. Фронтир
Фантастика:
боевая фантастика
космическая фантастика
5.00
рейтинг книги
Агенты ВКС

Мастер Разума II

Кронос Александр
2. Мастер Разума
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
аниме
5.75
рейтинг книги
Мастер Разума II

Все еще не Герой!. Том 2

Довыдовский Кирилл Сергеевич
2. Путешествие Героя
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическое фэнтези
городское фэнтези
рпг
5.00
рейтинг книги
Все еще не Герой!. Том 2

Сонный лекарь 4

Голд Джон
4. Не вывожу
Фантастика:
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Сонный лекарь 4

Санек

Седой Василий
1. Санек
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
4.00
рейтинг книги
Санек

Мимик нового Мира 5

Северный Лис
4. Мимик!
Фантастика:
юмористическая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Мимик нового Мира 5

Райнера: Сила души

Макушева Магда
3. Райнера
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.50
рейтинг книги
Райнера: Сила души

Сын Петра. Том 1. Бесенок

Ланцов Михаил Алексеевич
1. Сын Петра
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.80
рейтинг книги
Сын Петра. Том 1. Бесенок

Live-rpg. эволюция-3

Кронос Александр
3. Эволюция. Live-RPG
Фантастика:
боевая фантастика
6.59
рейтинг книги
Live-rpg. эволюция-3