Избранные воины Императора
Шрифт:
— ВААААААААААААААААГГГГГХХХ!!
Так громко и с таким энтузиазмом, как орки, которых я слишком часто видел на Перлии. Как я и надеялся, гибриды сконцентрировали все свое внимание на чистокровных, так что когда я свернул в сторону, они оба прыгнули на то место, где меня внезапно уже не стало. Вместо них, я выстрелил в сержанта и в течении нескольких критических мгновений, ни одна из ошарашенных тварей даже не дернулась.
Когда сержант упал на пол, меня окружила толпа. Размахивая цепным мечом в оборонительных связках, выученных за годы тренировок и дуэлей, и делая их настолько инстинктивно, что едва осознавал, я пожинал обильный и отвратительный урожай из отрезанных выступающих частей и извергающегося ихора. Свеже инфицированные солдаты СПО все еще были слишком ошеломлены,
— Астартес! На помощь! — это все что я успел прореветь перед тем как меня похоронила на скользком полу волна уродливых тел. Конечно, я сопротивлялся как мог, отпинывался и дико вращал цепным мечом, пока его не вырвали из моей хватки и даже возможно кусался, если кто-то оказывался слишком близко, но все это было безнадежно; их было слишком много. Одно мгновение я мог видеть только искаженные лица, их взгляды были пусты и они все еще двигались в жуткой тишине. Никто не кричал, не орал и не проклинал меня, это было самым тревожным. По крайней мере, до тех пор, пока они не разошлись, и я не уставился в глаза генокрада, которого искалечил.
За мою долгую и бесславную карьеру было слишком много моментов, когда я с достаточным основанием был убежден, что пришел мой последний миг, но лишь немногие из них сопровождались таким совершенным чувством абсолютной беспомощности. В большинстве других случаев у меня хотя бы была иллюзия, что я могу хоть как-то воздействовать на результат, сообразив что-то в последний момент. Сейчас же, я вообще ничего не мог сделать, кроме как бесполезно корчиться и разбрасываться такими отборными ругательствами, от которых покраснели бы даже культисты Слаанеш. Хотя это не тревожило крада; его грудь зашелестела, и он невообразимо широко раскрыл свою пасть, демонстрирую чересчур много зубов и добавляя слой липкой слюны к другим неприятным субстанциям, уже текущим по моей шинели.
Что-то шевельнулось в задней части его глотки, и вместо языка появилась толстая, мускулистая трубка. Я вздрогнул, ожидая острую боль в груди и, что хуже, полное разрушение всего, кем я являлся. Буду ли я все еще чувствовать себя собой через пять минут и если нет, меня это вообще будет волновать? Я пытался вспомнить зараженных солдат, которых я знал и с которыми сражался рядом на Кеффии. Они казались совершенно нормальными, ничем не выдавая свою измененную сущность, пока не раскрыли себя, атаковав нас в горячке боя против их выводка. Если я стану как они, с доступом, который я имел в ордене космодесанта и высшие эшелоны Имперской Гвардии, урон, который измененный «я» мог нанести интересам Империума, был бы неисчислим. Даже если не говорить о том, что я был совершенно счастлив, оставаясь самим собой, и перспектива превратиться в марионетку тиранидов от рук таракана-переростка была абсолютно невыносима.
Внезапно нависшее надо мной существо дернулось и затряслось, завопив так, что перекрыло треск поставленного на автоматический огонь лазгана, ливень выстрелов которого прогрыз бронированный панцирь и начал превращать его внутренности в отвратительную мешанину. Снова застигнутый врасплох, разум выводка на мгновение отвлекся, и хватка множества державших меня рук и когтей ослабла.
Этот шанс мне и был нужен. Вырвавшись, я схватил свое оружие, которое все еще, слава Императору, лежало рядом на полу, и повернулся лицом к своему избавителю. Я, по своей природе, скорее оптимист, но никогда не смел надеяться, что ответ на мое послание придет так быстро. Если вообще придет.
— Что, черт возьми, вы все ещё здесь делаете? — спросил я с удивлением, снова размахивая цепным мечом и хаотично треская в разные стороны лаз-разрядами, в уверенности, что в этой плотной толпе они все равно найдут свою
— И это вместо "спасибо за то, что спасли мою шею, миледи", — ответила она саркастически, — о, не берите в голову, комиссар.
Она стояла над телом сержанта, что хотя бы объясняло, откуда она взяла боеприпасы. Не сомневаюсь, что теперь она будет носить их с собой, если, конечно, у неё не пропадет желание играть в солдата.
— Сейчас спасаемся, благодарности позже, — сказал я, прорубаясь в её сторону, — но я действительно рад вас видеть.
— Я польщена, — ответила она, отступая к входу в ближайший туннель и продолжая осыпать выстрелами чистокровного. Однако, этот был покрепче своего товарища и непреклонно продолжал двигаться, неловко прыгая на своей раненой ноге. Ему помогал тот факт, что Мире постоянно приходилось менять прицел, чтобы не дать рою гибридов зайти нам в тыл. Если бы те, у кого было оружие, начали стрелять, то мы бы умерли в считанные секунды, но, к моему изумлению и облегчению, они все ещё этого не делали, видимо полагая, что их количественного превосходства было достаточно чтобы взять нас живьём и сделать частью коллективного разума. Вероятно, в этом они были правы, потому что стягивались вокруг нас с точностью и скоростью, в которые я вряд ли бы поверил, если бы не видел сам, и, как и всякие тираниды, не обращали внимания на свои потери. На место каждого, павшего от наших выстрелов или моего воющего цепного меча, вставал другой, и оставался просто вопрос времени, когда нас оглушат и свалят.
Я выстрелил в ещё одного гибрида, стоявшего между нами и входом в туннель, и увидел что уже слишком поздно: этот вход уже был заблокирован и молчаливая толпа давила на нас со всех сторон. Уже второй раз за последние пять минут я оказался перед пониманием неизбежной смерти — или, по крайней мере, смерти того, что я считал собой.
— Для меня было честью служить с вами, полковник, — сказал я, чувствуя, что своим последним поступком я мог бы поднять дух Миры. Император знает, я едва ли был образцовым комиссаром, но хотя бы мог умереть как один из них.
— Мы оба знаем что это — большая жирная ложь,— ответила она мрачно, так как её последняя батарея иссякла, несмотря на её попытки экономить, и она начала использовать тяжелый лазган как дубину, — но я ценю ваше мнение.
— Пожалуйста, — сказал я, тоже бросив свой лазерный пистолет и замахнувшись цепным мечом на крада. У нас оставались секунды, но я был настроен забрать с собой побольше этой мерзости. Как бывало в подобных обстоятельствах, время замедлилось и растянулось, и внезапно я понял, что слышу пронзительный визг, который все усиливался. Я со страхом стрельнул глазами на ближайший вход в туннель, ожидая внезапного появления ещё какого-нибудь кошмара, например кричащего убийцу [26] — сейчас уже ничего не могло удивить меня… за исключением того, что затем произошло.
26
Одна из форм карнифекса, названная в честь звука, который она издает, плюясь биоплазмой.
С громоподобным грохотом и взрывом озона, отчего волоски на моих руках закололи и встали вертикально [27] , потолок над нами исчез во вспышке такого ослепительного света, что у меня несколько минут в глазах оставались блики. Осколки оплавленного мусора стучали вокруг нас, но, к счастью, среди них не было ничего существенного размера, что могло бы нанести удар; турболазер, должно быть, ударил в землю над нами, чтобы не оставить ничего, кроме нескольких горстей гравия.
27
Очевидно, воздух был ионизирован выстрелом турболазера.