Избранный
Шрифт:
– Нет. Вообще-то, мешаем только мы.
– И моя сестра, не забывай ее.
– сказал Феникс.
– Не смогу, даже если захочу.
– я вздохнул.
– Как только она рассказала мне, что вы видели… - я покачал головой.
– Я понял, что у вас не было другого выхода.
– Выбор есть всегда.
– прошептал Феникс.
– Мы просто выбираем самый лучший.
– О чем это ты?
– Ты знаешь, - он усмехнулся, - мне тяжело об этом говорить, но, несмотря на то, что ты был одной сплошной занозой в заднице… Ты – хороший парень. Тот, кто думает, перед
– фыркнул он. – А мы? Если не ослеплены ревностью, тогда ослеплены чем-то совершенно другим.
Я сглотнул и посмотрел на свои руки.
– Да? Чем же?
– Надеждой.
– вздохнул он. – Надеюсь, что наши семьи не всегда будут враждовать, и, в итоге, вполне возможно, хороший парень победит.
– А если он не хочет? Победы, я имею в виду.
– Ты побеждаешь даже смерть, Никсон. Потому что борешься, и, независимо от результата, тебя ждет успех на пути.
Черт, если любовь не превратит меня в огромного эмоционального неудачника, значит это сделает жизнь.
– Спасибо.
– пробормотал я. – Если не будешь вести себя как задница, сможешь снова войти в круг моих любимчиков.
– Не проблема. И если ты не будешь полным уродом, я все-таки соглашусь на вторую попытку дружбы.
– он встал и направился к выходу.
– Феникс?
– Да? – он остановился и посмотрел на меня.
– Если я умру…
– Никсон, не нужно.
– Черт возьми, послушай. Если я умру… Не позволяй Чейзу убить себя, ладно?
– Мы все знаем, что Чейз предпочтет пытки убийству, но можешь быть уверен, я собираюсь спать с одним открытым глазом.
– Правильно.
Феникс с ухмылкой отсалютовал мне и ушел.
Я остался один.
Снова. Я вытащил телефон и в последний раз взглянул на фотографию с Трейс. Мне оставалось лишь молиться.
– Пора.
– объявил Лука, возвращаясь в комнату.
– Помните условия нашего соглашения. Я не люблю убивать такие хорошие перспективы, но я убью тебя, чтобы держать мое имя подальше от этой истории.
– Понял.
– Я засунул свой телефон обратно в карман и пробормотал одну последнюю молитву для Трейс. Я молился, чтобы она не чувствовала вину за то, что любит его, я молился, чтобы она смогла меня отпустить, и больше всего я молился, чтобы Бог забрал мою жизнь ради нее.
Глава 41. Чейз
Дерьмо. У меня что, были галлюцинации все это время? Я проснулся на диване, под одеялом, заботливо укрывающем мое тело. Мои глаза медленно привыкали к темноте в комнате. Мил сидела около меня и читала.
– Какого черта со мной случилось? – я несколько раз тряхнул головой, чтобы очистить ее.
– Ты упал в обморок. Возможно, все дело в давлении. – Мил пожала плечами. – Тебе повезло, что я оказалась там и успела поймать тебя.
– Ты поймала меня? Все шесть футов и два дюйма меня? Серьезно?? – Я фыркнул, а затем застонал. В моей голове что-то тут же громко застучало в знак протеста.
Мил усмехнулась.
– Вообще-то, сначала стол поймал тебя, а затем
Я глотнул огненной жидкости и поперхнулся.
– Это что, чистый виски?
– С лимоном. – пожала плечами Мил и снова села около меня.
– Я видел его, Мил.
– Кого?
– Никсона.
– Нет, не видел. – просто сказала она. – Вернее, то, что ты видел – это образ твоего мертвого лучшего друга, подосланный тебе твоим же воображением, с целью облегчить чувство вины, которое ты испытываешь, не имея сил победить в себе острое желание попасть в штаны к его любимой девушке.
Я прищурился и медленно проговорил:
– Кто ты?
Отлично… Нет ответа. Она официально вернулась к чтению и продолжила игнорировать меня, как ни в чем не бывало. Я бросил подушку ей в лицо.
– И чтобы ты знала: я не испытываю никакого чувства вины.
Ее изогнувшихся бровей и скептического фырканья оказалось достаточно, чтобы пробудить во мне немедленное желание плеснуть напиток в ее прекрасное лицо.
Какого черта?
Откуда это вообще взялось?
Дерьмо.
Я опустила глаза в свой стакан и покачал головой в третий раз. Наверное, я действительно попал в серьезную передрягу, если вдруг неожиданно нашел Мил привлекательной…
– Ты чувствуешь себя виноватым. – сказала она, не отрываясь от книги. – Ты чувствуешь себя так, будто ты крадешь его жизнь, но не волнуйся. У каждой проблемы всегда найдется путь для ее решения.
Теперь настала моя очередь фыркнуть и закатить глаза.
– Да, но что-то я сильно сомневаюсь, что настанет день, когда я не буду чувствовать себя как самый худший друг в мире, проживший той жизнью, которой должен был прожить он…
Мил облизала губы и закрыла свою книгу.
– Чейз…
– О, Боже мой, что случилось с твоей головой? – Трейс вбежала в комнату, и подлетев ко мне, провела рукой по моему виску. – А твой глаз?..
– Мой глаз? – повторил я за ней.
Мил хихикнула, спрятавшись за книгу.
– Что, черт возьми, не так с моим глазом?
– Он превратился в черный и синий. – карие глаза Трейс были наполнены беспокойством, когда она прикоснулась к моей нежной плоти.
– Можешь объяснить, Мил?
– Нет. – она встала со своего места и бросила книгу обратно на диван. – Увидимся утром ребята. Это будет… напряженный день.
– Это четверг. Почему он должен быть напряженным? – спросила Трейс. – Я только что вернулась из лаборатории.
– Просто поверьте мне. – она подарила нам обоим слабую улыбку, а затем вышла из комнаты, направившись в сторону спальни.
Я почесал голову.
– Поднимите руку, если вы считаете, что она что-то задумала. – Трейс и я вместе подняли руки, и оба улыбнулись. Я перехватил ее руку в воздухе и потянул ее ко мне на диван. Мы лежали так, наверное, минут десять, пока ее тяжелый вздох не вырвал из моих уст вопрос: