Избранный
Шрифт:
— Слушай, дядь… Я же сказал, баба вытащила… — хотел я возразить, но хохол поднял руку, мол, помолчи.
Он достал из кармана пачку, смутно напоминающую «беломорканал», только жёлтого цвета.
— Коль считаешь себя искателем, паря, надо бы по одной дёрнуть, — заявил он и протянул мне пачку, разрезанной стороной ко мне.
Я бросил это дело пять лет назад, ибо моя привычка вышла на уровень «хардкор» – в день пачка красного «винстона». Начинать дико неохота. Хотя, если это стандартный беломор, то я не то что не начну, а вообще возненавижу сигареты.
— Иль не мужик? —
— Мужик, конечно… — наигранно насупился я и вытянул сигаретку.
«Ну точно беломор!»
Я хоть и понимал, что надо мной просто стебутся, но другого шанса произвести впечатление у меня не было. Я слышал, что простолюдины много курят. Военные и чиновники предпочитают дорогие сигары, а для аристократов это «зашквар», портить своё здоровье. Каждому из голубокровных прививается здоровый образ жизни с детства, как очень важная привычка – править-то надо до сотки лет, минимум. Ещё и поэтому я позор для отца, раз убивал себя наркотой.
Ловкими движениями я смял папиросу – словно имел большой опыт – и вставил в зубы.
— Огонька, дядь! — улыбнулся я.
Мужик с усмешкой достал блестящую зажигалку по типу «Зиппо» и щелчком зажёг. Я подкурил и слегка затянулся, сымитировав при этом «глубокую» тягу. В горле сразу запершило, но не до такой степени, что лёгкие разрывает. Выдохнув дым, я проделал это ещё раз и поглядел на хохла.
— Нормально… вроде, — улыбнулся я и глянул на сигарету.
А у самого в этот момент заслезились глаза, настолько я терпел, чтобы не кашлянуть. И оба мужика это заметили, от чего загоготали. Держаться я уже не мог и хорошенько прокашлялся в руку, но папиросу из рук не выпускал. Продышавшись, затянулся ещё раз, но уже бодрее. Голова закружилась не так сильно, как от химической продукции моего мира, так что я вполне себя нормально чувствовал.
— Вижу, не привык смолить, паря, — отсмеявшись, сказал хохол и закурил свою папиросу. — Но ничего, вроде на засланного не похож. Счас, докурим… и покажу тебе наше местечко. Меня Петром звать, — добавил он и протянул мне руку.
Зашибись! Аж от души отлегло!
— А меня Антохой звать! — довольный, протянул я пятерню.
Врать не хотелось, но мне необходима хоть какая-та конспирация. Всё-таки у меня в планах позадавать неудобные вопросы.
С неудовольствием пришлось докурить это гиблое вызывающее рак дело, закинули бычки в «спецурну» с водой и двинулись в помещение. Вход был с тамбуром, вторая дверь которого была такой же с виду массивной, как и входная. Но как только Пётр открыл вторую дверь, по ушам долбанул какой-то славянский рок с электрогитарой и скрипкой. Слушать местную музыку мне ещё не приходилось – совершенно не до того было. Но меня это изрядно впечатлило.
После тамбура имелся небольшой коридорчик, который оканчивался входом в зал, откуда помимо музыки доносился ржач и различные голоса. В зале было порядком оживлённо, а сам он имел довольно большие размеры, куда помещалось около тридцати различных столов. Больше половины были заняты в основном мужиками возраста Петра, но также были и относительно молодые. Все они занимались своими делами – кто-то играл
Помимо посетителей, по залу ходили официантки в европейских старинных платьях, с абсолютно надменным видом. Одна из них, жуя жвачку, проходила мимо нас и, остановившись, громко спросила, перебивая музыку:
— Михалыч! Ты кого привёл?!
— Это сын мой, внебрачный! — крикнул он в ответ и гоготнул.
— Я уже сбилась со счёту, сколько у тебя внебрачных сыновей! — скривилась она и поглядела на меня. — Ты один, или с этим сказочником?
Я немного растерялся, так как навязываться кому-то в компанию не хотелось, но Пётр опять ответил за меня:
— Да со мной он, Верка! — сказал он и хлопнул меня по плечу. — Пойдём! У нас место ещё есть!
Мы прошли в левый конец зала, за стол, за которым сидели двое мужиков. Один лысый и усатый, а другой с чисто выбритым лицом и патлатый. Одежда у обоих была под стать Петру – тёмные рубахи с обрезанными рукавами, тёмные штаны и высокие ботинки.
— Здоровайтесь, мужики. Это Антоха, наш молодой коллега, — торжественно представил меня хохол.
— Ты где их вечно находишь, Петя, — хмыкнул лысый, оглядывая меня.
— Да какая разница, главное, выпивкой угостит, — хохотнул патлатый и, встав, протянул мне руку. — Я Новак, а это Митяй, — кивнул он на лысого.
Так мы и познакомились. А когда я сел за стол, мне прозрачно намекнули, что их графин с водкой пуст. Недолго думая, я заказал у официантки два графина с пойлом и большую тарелку закуски, от чего мужики были несказанно рады моей щедрости. Хорошо, что я заблаговременно снял пять сотен деревянных по дороге сюда.
— Ну что?! Хлопнем за знакомство! — поднял рюмку патлатый, которого зовут по фамилии Новак.
Мы подняли рюмки, чокнулись и выпили, закусив нарезанными огурцами.
— Ну рассказывай, Антоха… — выдохнул лысый. — Давно в наши ряды подался?
— Уж месяц как… — хмыкнул я. — Разок побывал в червоточине.
Все удивлённо вытаращились на меня.
— А как же учебка? — спросил хохол, прищурившись.
— Дак я после неё и имею в виду, — улыбнулся я.
На самом деле я не знал, сколько новоиспечённые искатели проводят времени в учебке, прежде чем попасть в свой первый разлом.
— А какой печатью владеешь? — вставил вопрос патлатый.
— Силою владею и ловкостью, — горделиво сказал я и демонстративно напряг бицуху.
— О-о! Наш паря! Физик, значит! — гоготнул хохол и опять набулькал всем водки.
— Среди наших поисковиков я тебя не видел. Ты не местный, Антон? — с подозрением спросил лысый.
Разумеется, я знал, что в каждом городе свои искатели. Хотя это довольно свободолюбивая прослойка низшего общества и они часто переезжают. Однако «прописку» по месту пребывания никто для них не отменял. Им необходимо в местном филиале общества искателей ставить пометку о прибытии на новое место жительства, чтобы у этого общества была связь с искателем для отправки его в неудобный для полиции микро-разлом.