Чтение онлайн

на главную

Жанры

Избраное

Асадов Эдуард Аркадьевич

Шрифт:

ДВАДЦАТЫЙ ВЕК

Ревет в турбинах мощь былинных рек,

Ракеты, кванты, электромышленье…

Вокруг меня гудит двадцатый век,

В груди моей стучит его биенье.

И если я понадоблюсь потом

Кому-то вдруг на миг или навеки,

Меня ищите не в каком ином,

А пусть в нелегком, пусть в пороховом,

Но именно в моем двадцатом веке.

Ведь он, мой век, и радио открыл,

И в космос взмыл быстрее ураганов,

Кино придумал, атом расщепил

И засветил глаза телеэкранов.

Он видел и свободу и лишенья,

Свалил фашизм в пожаре грозовом,

И верю я, что все-таки о нем

Потомки наши вспомнят с уваженьем.

За этот век, за то, чтоб день его

Все ярче и добрее разгорался,

Я не жалел на свете ничего

И даже перед смертью не сгибался!

И, горячо шагая по планете,

Я полон дружбы к веку моему.

Ведь как-никак назначено ему,

Вот именно, и больше никому,

Второе завершить тысячелетье.

Имеет в жизни каждый человек

И адрес свой, и временные даты.

Даны судьбой и мне координаты:

«СССР. Москва. Двадцатый век».

И мне иного адреса не надо.

Не знаю, как и много ль я свершил?

Но ели я хоть что-то заслужил,

То вот чего б я пожелал в награду:

Я честно жил всегда на белом свете,

Так разреши, судьба, мне дошагать

До новогодней смены двух столетий,

Да что столетий – двух тысячелетий,

И тот рассвет торжественный обнять!

Я представляю, как все это будет:

Салют в пять солнц, как огненный венец.

Пять миллионов грохнувших орудий

И пять мильярдов вспыхнувших сердец!

Судьба моя, пускай дороги круты,

Не обрывай досрочно этот путь.

Позволь мне ветра звездного глотнуть

И чрез границу руку протянуть

Из века в век хотя бы на минуту!

И в тишине услышать самому

Грядущей эры поступь на рассвете,

И стиснуть руку дружески ему –

Веселому

потомку моему,

Что будет жить в ином тысячелетье.

А если все же мне не суждено

Шагнуть на эту сказочную кромку,

Ну что ж, я песней постучусь в окно.

Пусть эти строки будут все равно

Моим рукопожатием потомку!

1976 г.

ТРУСИХА

Шар луны под звездным абажуром

Озарял уснувший городок.

Шли, смеясь, по набережной хмурой

Парень со спортивною фигурой

И девчонка – хрупкий стебелек.

Видно, распалясь от разговора,

Парень между прочим рассказал,

Как однажды в бурю ради спора

Он морской залив переплывал,

Как боролся с дьявольским теченьем,

Как швыряла молнии гроза.

И она смотрела с восхищеньем

В смелые горячие глаза…

А потом, вздохнув, сказала тихо:

– Я бы там от страха умерла.

Знаешь, я ужасная трусиха,

Ни за что б в грозу не поплыла!

Парень улыбнулся снисходительно,

Притянул девчонку не спеша

И сказал: – Ты просто восхитительна,

Ах ты, воробьиная душа!

Подбородок пальцем ей приподнял

И поцеловал. Качался мост,

Ветер пел… И для нее сегодня

Мир был сплошь из музыки и звезд!

Так в ночи по набережной хмурой

Шли вдвоем сквозь спящий городок

Парень со спортивною фигурой

И девчонка – хрупкий стебелек.

А когда, пройдя полоску света,

В тень акаций дремлющих вошли,

Два плечистых темных силуэта

Выросли вдруг как из-под земли.

Первый хрипло буркнул: – Стоп, цыпленки!

Путь закрыт, и никаких гвоздей!

Кольца, серьги, часики, деньжонки –

Все, что есть, на бочку, и живей!

А второй, пуская дым в усы,

Наблюдал, как, от волненья бурый,

Парень со спортивною фигурой

Стал, спеша, отстегивать часы.

И, довольный, видимо, успехом,

Рыжеусый хмыкнул: – Эй, коза!

Что надулась?! – И берет со смехом

Натянул девчонке на глаза.

Дальше было все как взрыв гранаты:

Девушка беретик сорвала

И словами: – Мразь! Фашист проклятый!-

Как огнем, детину обожгла.

– Наглостью пугаешь? Врешь, подонок!

Ты же враг! Ты жизнь людскую пьешь!-

Голос рвется, яростен и звонок:

– Нож в кармане? Мне плевать на нож!

За убийство «стенка» ожидает.

Ну а коль от раны упаду,

То запомни: выживу, узнаю!

Где б ты ни был – все равно найду!

И глаза в глаза взглянула твердо.

Тот смешался: – Ладно… Тише, гром…-

А второй промямлил: – Ну их к черту! –

И фигуры скрылись за углом.

Лунный диск, на млечную дорогу

Выбравшись, шагал наискосок

И смотрел задумчиво и строго

Сверху вниз на спящий городок,

Где без слов по набережной хмурой

Шли, чуть слышно гравием шурша,

Парень со спортивною фигурой

И девчонка – «слабая натура»,

«Трус» и «воробьиная душа».

1963 г.

РАЗНЫЕ НАТУРЫ

Да, легко живет, наверно, тот,

Кто всерьез не любит никого.

Тот, кто никому не отдает

Ни души, ни сердца своего.

У него – ни дружбы, ни любви,

Ибо втайне безразличны все.

Мчит он, как по гладкому шоссе,

С равнодушным холодком в крови.

И, ничьей бедой не зажжено,

Сердце ровно и спокойно бьется,

А вот мне так в мире не живется,

Мне, видать, такого не дано.

Вот расстанусь с другом и тоскую,

Сам пишу и жду, чтоб вспомнил он.

Встречу подлость – бурно протестую,

Ну, буквально лезу на рожон!

Мне плевать на злобную спесивость,

Пусть хоть завтра вздернут на суку!

Не могу терпеть несправедливость

И смотреть на подлость не могу!

Видимо, и в прошлом, и теперь

Дал мне бог привязчивое сердце,

И для дружбы я не то что дверцу,

А вовсю распахиваю дверь!

Впрочем, дружба – ладно. Чаще проще:

Где-нибудь на отдыхе порой

Свел знакомство на прогулке в роще

С доброю компанией живой.

Встретились и раз, и пять, и восемь,

Подружились, мыслями зажглись,

Но уже трубит разлуку осень,

Что поделать? Жизнь – ведь это жизнь!

Люди разлетелись. И друг друга,

Может, и не будут вспоминать.

Только мне разлука – злая вьюга,

Не терплю ни рвать, ни забывать.

А порой, глядишь, и так случится:

В поезде соседи по вагону

Едут. И покуда поезд мчится,

Все в купе успели подружиться

По дорожно-доброму закону.

А закон тот вечно обостряет

Чувства теплоты и доброты.

И уже знаком со всеми ты,

И тебя все превосходно знают.

Поверяют искренно и тихо

Ворох тайн соседям, как друзьям.

И за чаем или кружкой пива

Чуть не душу делят пополам.

И по тем же взбалмошным законам

(Так порой устроен человек) –

Не успели выйти из вагона,

Как друг друга в городских трезвонах

Позабыли чуть ли не на век!

Вот и мне бы жить позабывая,

Сколько раз ведь получал урок!

Я ж, как прежде, к людям прикипаю

И сижу, и глупо ожидаю

Кем-нибудь обещанный звонок.

А любви безжалостные муки?!

Ведь сказать по правде, сколько раз

Лгали мне слова и лгали руки.

Лгали взгляды преданнейших глаз!

Кажется, и понял, и измерил

Много душ и множество дорог,

Все равно: при лжи не лицемерил

И, подчас, по-идиотски верил

И привыкнуть к лжи никак не мог.

Не хвалю себя и не ругаю,

Только быть другим не научусь.

Все равно, встречаясь, – доверяю,

Все равно душою прикипаю

И ужасно трудно расстаюсь!..

Ну, а если б маг или святой

Вдруг сказал мне: – Хочешь превращу

В существо с удачливой душой,

Сытой и бесстрастно-ледяной? –

Я сказал бы тихо:

– Не хочу…

1993 г.

СКОЛЬКО ЛЕТ МЫ НЕ ВИДЕЛИСЬ С ВАМИ

Сколько лет мы не виделись с вами –

Даже страшно уже считать!

Как в упряжке с лихими конями,

Прогремели года бубенцами,

И попробуй теперь догнать!

Ах, как мчались они сквозь вьюги!

Как нам веру и память жгли!

Но забыть-то мы друг о друге,

Что б там ни было, не смогли!

Впрочем, если б и захотели,

Как там, может быть, ни смешно,

Все равно бы ведь не сумели,

Не сумели бы все равно!

Чувства – страшная это сила!

И каким бы ветрам ни выть,

Слишком много у нас их было,

Чтоб хоть что-нибудь изменить.

Жизнь не вечно горит жар-птицей.

И, признаться, что, хмуря бровь,

Нам случалось не раз сразиться,

Огорчаться и вновь мириться,

И восторгами вспыхнуть вновь.

Все же, как бы жизнь ни штормила,

Только искренность наших фраз,

Честность чувства и правды силу

Нам ни разу не нужно было

Проверять, ну хотя бы раз.

Никаких-то мы тайн не держали,

И, теплом согревая речь,

Друг о друге всегда мы знали

Каждый шаг или вздох. Едва ли

Не от детства до наших встреч.

У людей есть любые чудачества,

Качеств множество у людей.

Но прадивость – вот это качество

Было, кажется, всех важней!

Звезды с вьюгой, кружась, колышатся,

Бьет за стенкой двенадцать раз…

Как живется вам? Как вам дышится?

Что на сердце сейчас у вас?

То ли радостью новой мучитесь,

То ль мечтаете в тишине?

Ну, а что, если вдруг соскучитесь,

Вот припомните и соскучитесь

Не о ком-то, а обо мне?..

Может, скрыть эту муку, ставшую

Сладкой тайной? Да вот беда –

Все равно вы с душою вашею,

А тем паче с глазами вашими

Не слукавите никогда…

Ах, как трудно мы воздвигаем

Замки праздника своего!

И как просто вдруг разрушаем

И при этом не понимаем,

Что творим мы и для чего?!

Впрочем, как бы там жизнь ни била,

Только время не двинешь вспять.

И все то, что для нас светило

И действительным счастьем было,

Никому уже не отнять!

Были праздники. Были грозы.

Шутки. Дятел в лесной тиши,

И упреки, и ваши слезы,

И ошибки моей души…

Искры счастья не брызжут долго.

Рвали сердце мне в злой борьбе.

Я считал, что я – рыцарь долга

И в другой прозвенел судьбе…

Но расплата придет, конечно,

Если мозг твой – тупей стены.

Был я предан бесчеловечно,

Так что помните, знайте вечно:

Вы стократно отомщены!

А за горечь иль даже муки,

Что принес я вам, может быть,

Сквозь года и дымы разлуки

Я вам тихо целую руки

И почти что молю простить!

И когда б синекрылый ветер

Мой привет вдруг до вас донес,

То в прозрачной его карете

Я послал бы вам строки эти

Вместе с ворохом свежих роз!

В мире светлое есть и скверное.

Только знаю я сквозь года:

Наших встреч красота безмерная

Многим людям уже, наверное,

И не выпадет никогда!

25 января 1997 г.

ДРЕВНЕЕ СВИДАНИЕ

В далекую эру родной земли,

Когда наши древние прародители

Ходили в нарядах пещерных жителей,

То дальше инстинктов они не шли,

А мир красотой полыхал такою,

Что было немыслимо совместить

Дикое варварство с красотою,

Кто-то должен был победить.

И вот, когда буйствовала весна

И в небо взвивалась заря крылатая,

К берегу тихо пришла она –

Статная, смуглая и косматая.

И так клокотала земля вокруг

В щебете, в радостной невесомости,

Что дева склонилась

к воде и вдруг

Смутилась собственной обнаженности.

Шкуру медвежью с плеча сняла,

Кроила, мучилась, примеряла,

Тут припустила, там забрала,

Надела, взглянула и замерла:

Ну, словно бы сразу другою стала!

Волосы взбила густой волной,

На шею повесила, как игрушку,

Большую радужную ракушку

И чисто умылась в воде речной.

И тут, волосат и могуч, как лев,

Парень шагнул из глуши зеленой,

Увидел подругу и, онемев,

Даже зажмурился, потрясенный.

Она же, взглянув на него несмело,

Не рявкнула весело в тишине

И даже не треснула по спине,

А, нежно потупившись, покраснела…

Что-то неясное совершалось…

Он мозг неподатливый напрягал,

Затылок поскребывал и не знал,

Что это женственность зарождалась!

Но вот в ослепительном озаренье

Он быстро вскарабкался на курган,

Сорвал золотой, как рассвет, тюльпан

И положил на ее колени.

И, что-то теряя привычно-злое,

Не бросился к ней без тепла сердец,

Как сделали б дед его и отец,

А мягко погладил ее рукою.

Затем, что-то ласковое ворча,

Впервые не дик и совсем не груб,

Коснулся губами ее плеча

И в изумленье раскрытых губ…

Она пораженно взволновалась,

Заплакала, радостно засмеялась,

Прижалась к нему и не знала, смеясь,

Что это на свете любовь родилась!

1974 г.

ИВАНАМ НЕ ПОМНЯЩИМ РОДСТВА

Не могу никак уместить в голове,

Понимаю и все-таки не понимаю:

Чтоб в сране моей, в нашей столице, в Москве

Издевались над праздником Первое мая!

Дозволяется праздновать все почем зря

Вплоть до сборищ нудистов и проституции,

Праздник батьки Махно, день рожденья царя,

Но ни слова о празднике Октября

И ни звука отныне о революции!

Если ж что-то и можно порой сказать,

То никак не иначе, чем злое-злое,

Оболванить без жалости все былое

И как можно глумливее оплевать.

И хотелось бы всем нашим крикунам,

Что державу напористо разрушали,

Лезли в драку, шумели, митинговали,

И сказать, и спросить: – Хорошо ли вам?

Но не тех, разумеется, нет, не тех,

Кто шаманил в парламентах год за годом.

Те давно нахватали за счет народа,

А всех тех, кто подталкивал их успех.

Пусть не все было правильно в революции,

Пусть, ломая, крушили порой не то,

И, случалось, победы бывали куцые,

Только кто здесь виновен? Ответьте: кто?

Ваши бабки двужильные? Ваши деды?

От земли, от корыта ли, от станков?

Что за светлую долю, за стяг победы

Не щадили в сраженьях своих голов?

Так ужель они впрямь ничего не стоили:

И Магниток с Запсибом не возвели,

Днепрогэсов с Турксибами не построили,

Не вздымали воздушные корабли?!

То, что рядом, что с нами и что над нами,

Все большое и малое в том пути,

Разве создано было не их руками?

Зажжено и согрето не их сердцами?

Так куда же от этого нам уйти?!

Пусть потом их и предали, и обмерили

Те, кто правили судьбами их в Кремле.

Но они-то ведь жили и свято верили

В справедливость и правду на всей земле!

И вернутся к вам гены их, не вернутся ли,

Не глумитесь, не трогайте их сердца!

Знайте: были солдаты у революции

И чисты, и бесхитростны до конца!

Так зачем опускаться нам и к чему

Ниже самого глупого разумения?

И отдать просто-напросто на съедение

Все родное буквально же хоть кому.

Тех, кто рвутся отчаянно за границу,

Пусть обидно, но можно еще понять:

Плюнуть здесь, чтобы там потом прислужиться.

Ну а вам-то зачем над собой глумиться

И свое же без жалости принижать?

Все святое топча и швыряя в прах,

Вы любою идейкой, как флагом, машете,

Что ж вы пляшете, дьяволы, на костях,

На отцовских костях ведь сегодня пляшете!

Впрочем, стоп! Ни к чему этот стон сейчас!

Только знайте, что все может повториться,

И над вами сыны где-то в трудный час

Тоже могут безжалостно поглумиться.

И от вас научившись хватать права,

Будут вас же о прошлое стукать лбами.

Ведь Иваны не помнящие родства

Никому ни на грош не нужны и сами!

И не надо, не рвитесь с судами скорыми,

ставя жертв и виновников в общий ряд.

Это ж проще всего – все громить подряд,

Объявив себя мудрыми прокурорами!

Спорьте честно во имя идей святых,

Но в истории бережно разберитесь

И трагической доле отцов своих

И суровой судьбе матерей своих

С превеликим почтением поклонитесь!

16-18 ноября 1991 г. Переделкино

ЧУДАЧКА

Одни называют ее «чудачкой»

И пальцем на лоб – за спиной, тайком.

Другие – «принцессою» и «гордячкой».

А третьи просто – «синим чулком».

Птицы и те попарно летают,

Душа стремится к душе живой.

Ребята подруг из кино провожают,

А эта одна убегает домой.

Зимы и весны цепочкой пестрой

Мчатся, бегут за звеном звено…

Подруги, порой невзрачные просто,

Смотришь, замуж вышли давно.

Вокруг твердят ей: – Пора решаться,

Мужчины не будут ведь ждать, учти!

Недолго и в девах вот так остаться!

Дело-то катится к тридцати…

Неужто не нравился даже никто? –

Посмотрит мечтательными глазами:

– Нравиться – нравились. Ну и что? –

И удивленно пожмет плечами.

Какой же любви она ждет, какой?

Ей хочется крикнуть: «Любви-звездопада!

Красивой-красивой! Большой-большой!

А если я в жизни не встречу такой,

Тогда мне совсем никакой не надо!»

1964 г.

КОГДА ПОРОЙ ВЛЮБЛЯЕТСЯ ПОЭТ…

Когда порой влюбляется поэт,

Он в рамки общих мерок не вмещается,

Не потому, что он избранник, нет,

А потому, что в золото и свет

Душа его тогда переплавляется.

Кто были те, кто волновал поэта?

Как пролетали ночи их и дни?

Не в этом суть, да и неважно это.

Все дело в том, что вызвали они!

Пускай горды, хитры или жеманны, –

Он не был зря, сладчайший этот плен.

Вот две души, две женщины, две Анны,

Две красоты – Оленина и Керн.

Одна строга и холодно-небрежна.

Отказ в руке. И судьбы разошлись.

Но он страдал, и строки родились:

«Я вас любил безмолвно, безнадежно».

Была другая легкой, как лоза,

И жажда, и хмельное утоленье.

Он счастлив был. И вспыхнула гроза

Любви: «Я помню чудное мгновенье».

Две Анны. Два отбушевавших лета.

Что нам сейчас их святость иль грехи?!

И все-таки спасибо им за это

Святое вдохновение поэта,

За пламя, воплощенное в стихи!

На всей планете и во все века

Поэты тосковали и любили.

И сколько раз прекрасная рука

И ветер счастья даже вполглотка

Их к песенным вершинам возносили!

А если песни были не о них,

А о мечтах или родном приволье,

То все равно в них каждый звук и стих

Дышали этим счастьем или болью.

Ведь если вдруг бесстрастна голова,

Где взять поэту буревые силы?

И как найти звенящие слова,

Коль спит душа и сердце отлюбило?!

И к черту разговоры про грехи.

Тут речь о вспышках праздничного света.

Да здравствуют влюбленные поэты!

Да здравствуют прекрасные стихи!

1972 г.

ПЕСНЯ-ТОСТ

Парень живет на шестом этаже.

Парень с работы вернулся уже,

Курит и книгу листает.

А на четвертом – девчонка живет,

Моет окошко и песни поет,

Все понежней выбирает.

Но парень один – это парень, и все.

Девчонка одна – девчонка, и все.

Обычные, неокрыленные.

А стоит им встретиться – счастье в глазах,

А вместе они – это радость и страх,

А вместе они – влюбленные!

«Влюбленный» не слово – фанфарный сигнал,

Весеннего счастья воззвание!

Поднимем же в праздник свой первый бокал

За это красивое звание!

Месяцы пестрой цепочкой бегут,

Птицы поют, и метели метут,

А встречи все так же сердечны.

Но, как ни высок душевный накал,

Какие слова бы он ей ни шептал,

Влюбленный – ведь это не вечно!

Влюбленный – это влюбленный, и все.

Подруга его – подруга, и все.

Немало влюбленных в округе.

Когда же влюбленные рядом всегда,

Когда пополам и успех, и беда,

То это уже супруги!

«Супруги» – тут все: и влюбленности пыл,

И зрелость, и радость познания.

Мой тост – за супругов! За тех, кто вступил

Навек в это славное звание!

Время идет. И супруги, любя,

Тихо живут в основном для себя.

Но вроде не те уже взоры.

Ведь жить для себя – это годы терять,

Жить для себя – пустоцветами стать,

Все чаще вступая в раздоры.

Муж – это муж, и не больше того.

Жена есть жена, и не больше того.

Не больше того и не краше.

Но вдруг с появленьем смешного птенца

Они превращаются в мать и отца,

В добрых родителей наших!

И тост наш – за свет и тепло их сердец,

С улыбкой и словом признанья.

За звание «мать»! И за званье «отец»!

Два самые высшие звания!

1960 г.

ЛЮБИМ МЫ ДРУГ ДРУГА ИЛИ НЕТ?

Любим мы друг друга или нет?

Кажется: какие тут сомненья?

Только вот зачем, ища решенья,

Нам нырять то в полночь, то в рассвет?

Знать бы нам важнейший постулат:

Чувства, хоть плохие, хоть блестящие,

Теплые иль яростно горящие,

Все равно: их строят и творят.

Чувства можно звездно окрылить,

Если их хранить, а не тиранить.

И, напротив: горько загубить,

Если всеми способами ранить.

Можно находить и открывать

Все, буквально все, что нас сближает.

И, напротив: коль не доверять,

Можно, как болячки ковырять,

Именно все то, что разделяет.

То у нас улыбки, то терзания,

То упреков леденящий душ,

То слиянье губ, и рук, и душ,

То вражда почти до обожания.

То блаженство опьяняет нас,

То сердца мы беспощадно гложем,

Осыпая ревностями фраз,

Но причем ни на день, ни на час

Разлучиться все-таки не можем.

Кто ж поможет разгадать секрет:

Любим мы друг друга или нет?

5 июня 1998 г. Москва
Поделиться:
Популярные книги

Дракон с подарком

Суббота Светлана
3. Королевская академия Драко
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.62
рейтинг книги
Дракон с подарком

Наследница Драконов

Суббота Светлана
2. Наследница Драконов
Любовные романы:
современные любовные романы
любовно-фантастические романы
6.81
рейтинг книги
Наследница Драконов

Кровь Василиска

Тайниковский
1. Кровь Василиска
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
4.25
рейтинг книги
Кровь Василиска

Академия

Сай Ярослав
2. Медорфенов
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Академия

Мятежник

Прокофьев Роман Юрьевич
4. Стеллар
Фантастика:
боевая фантастика
7.39
рейтинг книги
Мятежник

Чиновникъ Особых поручений

Кулаков Алексей Иванович
6. Александр Агренев
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Чиновникъ Особых поручений

Чужое наследие

Кораблев Родион
3. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
8.47
рейтинг книги
Чужое наследие

Мастер 7

Чащин Валерий
7. Мастер
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
попаданцы
технофэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Мастер 7

Темный Лекарь 2

Токсик Саша
2. Темный Лекарь
Фантастика:
фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Лекарь 2

Восход. Солнцев. Книга IX

Скабер Артемий
9. Голос Бога
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Восход. Солнцев. Книга IX

Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор

Марей Соня
1. Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор
Фантастика:
фэнтези
5.50
рейтинг книги
Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор

Кукловод

Злобин Михаил
2. О чем молчат могилы
Фантастика:
боевая фантастика
8.50
рейтинг книги
Кукловод

Бремя империи

Афанасьев Александр
Бремя империи - 1.
Фантастика:
альтернативная история
9.34
рейтинг книги
Бремя империи

Элита элит

Злотников Роман Валерьевич
1. Элита элит
Фантастика:
боевая фантастика
8.93
рейтинг книги
Элита элит