Изгнанник
Шрифт:
Поверил ли я в это? Нет, но я знал, что все обстоит именно так. Существует значительная разница между знанием и верой. Кто-то даже отметил, что все люди знают, что умрут, но никто в свою смерть не верит. То же относилось и ко мне. Я знал: то, что мой вымышленный мир обрел физическое существование в космосе другого измерения, невозможно, и одновременно испытывал странную убежденность в том, что он реально существует.
А потом ко мне пришла новая мысль, интересная и забавная. Что случится, если я воображу в том мире с_е_б_я? Неужели и я стану в нем физически реальным? И я решил попробовать. Сел за стол, представил себя одним из миллионов обитателей воображаемого мира, выдумал строго реалистичный окружающий меня мир, историю моей семьи, собственную биографию. И услышал в голове щелчок!
Кэррик смолк, все еще глядя на пустой стакан, который он вертел между пальцах.
– И, разумеется, оказался там, - подсказал Мэдисон, - и над тобой склонилась прекрасная девушка, а ты спросили у нее "Где я?"
– Все оказалось не так, - хмуро ответил Кэррик.
– Совсем не так. Я проснулся в другом мире, верно. Но это не имело ничего общего с обычным пробуждением. Я внезапно в нем оказался.
Да, я был самим собой - но таким, каким я вообразил себя в том мире. Тот, другой "я", всегда жил там, и все его предки тоже. Ведь я все это придумал, сами понимаете.
И в этом вымышленном мире я оказался столь же реальным для себя, каким был в мире родном. Вот что оказалось хуже всего - все в этом полуцивилизованном мире было полностью и несомненно реальным.
– Сперва он показался мне странным, - продолжил Кэррик, помолчав.
– Я бродил по улицам этих варварских городов, вглядывался в лица прохожих, и у меня возникало желание крикнуть: "Я придумал вас всех! Вы не существовали, пока я вас не выдумал!"
Но я не стал кричать. Мне все равно никто бы не поверил. Для них я был лишь обычным, ничем не примечательным членом их расы. Ну как могли они предположить, что они сами, все их традиции и многовековая история, их мир и вселенная внезапно возникли в моем воображении?
Когда первое возбуждение прошло, новый мир мне не понравился. Я сделал его слишком варварским. Дикарское насилие и жестокость, казавшиеся столь привлекательными в качестве материала для рассказов, в реальности оказались уродливыми и отвратительными. Мне хотелось только одного - вернуться в родной мир.
Но я не смог вернуться! Не было такого способа. Сперва я слабо надеялся, что сумею вернуться, вообразив себя в родном мире, но надежда не оправдалась. Таинственная сила, сотворившая чудо, действовала лишь в одном направлении.
Мне стало весьма скверно, когда я понял, что навсегда останусь в этом уродливом и жестоком варварском мире. Поначалу мне даже хотелось покончить с собой. Но я этого не сделал. Человек может приспособиться к чему угодно. И я приспособился, насколько смог, к миру, который сам же и сотворил.
– И что ты там делал?
– спросил Брэзелл.
– То есть, чем занимался?
Кэррик пожал плечами.
– Я не знал никаких ремесел и ничего не умел делать в том мире. Кроме одного - сочинять истории.
Я невольно улыбнулся.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что начал писать там фантастические рассказы?
Кэррик кивнул.
– Пришлось. Ничего другого я не умел. Я писал рассказы о моем родном мире. Жителей другого мира воспринимали эти рассказы как плоды моего разыгравшегося воображения, и они им нравились.
Мы рассмеялись, но Кэррик остался совершенно серьезен. Мэдисон решил подыграть его шутке до конца.
– И как же ты в конец концов сумел вернуться домой из вымышленного мира?
– спросил он.
– А я так и не вернулся, - ответил Кэррик, тяжело вздохнув.
– Да брось притворяться, - возразил Мэдисон.
– Совершенно очевидно, что ты уже давно вернулся.
Кэррик поднялся, собираясь уходить, и печально покачал головой.
– Нет, я не вернулся домой, - спокойно произнес он.
– Я все еще здесь.