Изгнанники
Шрифт:
– Заметь, ведь после сражения с разбойниками ранены были многие, – рассуждал я вслух. – Да, не всем споры попали в кровь, а из тех, кому не повезло, быстрее взбесились люди, у которых раны были ближе к голове. Значит, эта зараза как-то воздействует на мозг. Но у всех болезнь протекает по-разному. Кого-то поражает быстрее, кого-то медленнее. Обычно при любом моровом поветрии можно высчитать среднее время заражения. А здесь – никакой системы. Можно объяснить эту странность тем, что у всех организмов разная способность к сопротивлению. Но среди воинов Стоцци нет слабаков. Значит, должна быть какая-то другая причина. Тот погонщик, которого убили маги, как-то странно
Я отыскал в дорожном мешке рубаху из дорогого батиста и оторвал у нее рукава. Одним завязал себе лицо, второй протянул Маре.
– Надо созвать людей. Возможно, если прикрыть рот и нос тканью, это позволит нам не заразиться.
Орка молча кивнула, поднялась и отправилась собирать выживших.
Вскоре она вернулась в сопровождении кучки людей. Хмурые, молчаливые, они остановились в нескольких шагах от ратуши. Измученные лица, угрюмые взгляды – ожидание смерти бывает страшнее ее прихода. Из лазарета вышел Ал, встал в двери, привалившись плечом к косяку.
– Не стану уверять вас, что все будет хорошо, – произнес я. – Не могу дать никаких гарантий. Но мы пытаемся найти лекарство. Надежда есть. Я собрал вас, чтобы сказать: болезнь передается теперь через дыхание. Потому прошу сделать такие же повязки, как у нас с Марой. Не обещаю, что это точно спасет вас от болезни, но может и предотвратить заражение.
Воины приняли известие спокойно. Один из них взял у меня рубаху, разорвал ее на полоски и раздал остальным. Но погонщики зароптали. Общее недовольство осмелился высказать высокий тощий мужичок с жидкой бородкой:
– Да что ж это творится-то? Бежать отсюда надо! Маги подохли, а управлять нами какие-то нелюди взялись! Да они нас всех в могилу загонят! – проорал он и смачно сплюнул мне под ноги.
Компания погонщиков согласно загалдела. Мужик хотел сказать что-то еще, но не успел: врезавшийся в его лицо кулак Ала послужил хорошим успокоительным. Горе-оратор упал на четвереньки и сплюнул кровь вместе с парой зубов.
– Я верю Маре и графу Дейнариэлу! – обратился Ал к воинам. – И знаете что: у меня просто нет другого выхода. Может быть, кто-то из вас возьмется найти лекарство? Предложит план по спасению? Может, среди вас есть искусные лекари или могущественные маги? Да вы даже боитесь подойти к больным! Если есть здесь тот, кто способен спасти ваши шкуры, то это эльф! На него вся надежда. Нет – так все подохнем. Но хотя бы попробовать-то надо! Поэтому я буду помогать, чем смогу. И останусь с ними до конца!
Воины согласно закивали. Насколько я знал, орка давно завоевала их доверие. Да и ко мне люди Стоцци за время совместного путешествия прониклись уважением.
– Да как можно нелюдям верить?! – раздался истеричный, срывающийся на визг голос из группки погонщиков.
Работники угрожающе загалдели.
Для усталых, каждую секунду сдерживающих страх перед болезнью, живущих в последнее время лишь призраком надежды воинов это стало последней каплей. Они молча налетели на погонщиков с кулаками. Это было бессмысленное и жестокое избиение. Так воины выплескивали все, что накопилось в их душах.
– Отставить! – прозвучал над площадью властный голос Мары.
– Успокойтесь! – поддержал я. – Чем больше свежих ран, тем выше риск новых заражений!
Удивительно, но воины послушались и, раздав для приличия еще несколько зуботычин, разошлись. Вышколенные бойцы безмолвно признали за зеленой право на власть. Погонщики, поскуливая, тоже расползлись по своим углам.
Наутро в лазарет прибыла новая партия взбесившихся. Воины закинули к нам троих связанных погонщиков и быстро удалились. Несмотря на свое обещание содействия, охранники боялись находиться рядом с зараженными. Как и раньше, ухаживать за больными мне помогали только Ал и Мара. А я же неустанно размышлял о том, как победить болезнь. Но ничего приемлемого в голову не приходило. Было у меня, конечно, несколько теорий, но все они требовали времени и определенных условий, которых у нас не имелось. Все чаще появлялась мысль, что все мы обречены передохнуть в этом забытом Создателем месте. Но каждый раз я собирался с силами и гнал от себя бесполезный страх.
К обеду Ал вышел из лазарета, чтобы принести нам хлеба и вяленого мяса. Ели мы прямо в здании. Через час, когда Мара уже начала беспокоиться и собралась пойти на его поиски, парень вернулся. Только не своим ходом. Связанного, визжащего и рычащего, с покрытым пеной лицом, его занесли трое охранников. Швырнув свою ношу на пол, они поспешно ретировались. Орка подошла к Алу, осторожно подняла его и уложила рядом с остальными. Парень, который недавно помогал нам ухаживать за больными, теперь сам выл и пытался разорвать веревки, чтобы добраться до нас.
– Так не должно быть, – тихо сказала орка, глядя на Ала.
– Ты о чем?
– Люди трусы. Воин никогда не должен бросать своего товарища на произвол судьбы, – произнесла она с горечью в голосе. – Ради кого мы стараемся? Ради дрожащих шакалов?
– Не обобщай, среди них тоже есть достойные. Хотя бы твой друг. – Я указал на Ала. – Он поддерживал нас во всем, оставался до самого конца. Да и воины, хоть и находятся на грани отчаяния, все равно не уходят. Они верят, что мы сможем найти лекарство.
– Ты прав. Наверно, во мне говорила злость. Надо работать.
Не говоря больше ни слова, мы продолжили обихаживать больных. Только вот вскоре я заметил, что с Марой творится что-то неладное. Ее движения стали неестественно плавными, будто тело преодолевало сопротивление чего-то вязкого, лоб покрывался испариной, дыхание сделалось тяжелым. Я старался не думать о плохом, мне не хотелось в это верить… Каждый раз, глядя на орку, я повторял себе, что она просто устала и ей нужно отдохнуть. Не может болезнь свалить такое сильное существо, это несправедливо, морт подери!
Но когда Атик уже подходил к горизонту, Мара сама обратилась ко мне:
– Вяжи меня.
– Что? – Я даже не понял просьбы. Вернее, не хотел понимать.
– Вяжи быстрее. Чувствую, пришел мой черед, – тихо проговорила орка.
Было видно, что ей с трудом удается стоять на ногах.
– Ложись, – сказал я.
Мара послушно улеглась на пол, и я принялся стягивать ее руки и ноги веревками.
– Крепче вяжи, – проговорила зеленая, наблюдая за моими действиями.
– Стараюсь.