Изгнанники

Бояндин Константин Юрьевич

Дрожащие ресницы дважды метнулись вниз и вверх.

– Сейчас я тебя отпущу, – продолжал ольт. Двое его спутников встали у двери, готовые поразить того, кто осмелится выйти. – Веди себя смирно и молчи. Иначе погибнем все. Поняла?

Вновь быстрые движения ресниц. Ольт заметил крохотные слезинки, укрывшиеся в уголках глаз. Он опустил левую руку на её шею, нащупывая замок ошейника, и тихо разомкнул его. После чего отпустил дрожащее, насмерть перепуганное существо.

Она оказалась красивее, чем показалось вначале. Портили впечатление лишь излишняя худоба, поломанные ногти да шрамы от многочисленных

побоев. Ольт услышал, как Нолл скрипнул зубами.

– В башне есть кто-нибудь, кроме шалиритов?

Отрицательное движение головой.

– Где остальные… рабы?

– В кухне и конюшне, – тихо произнесла девушка. – Меня убьют, если увидят без ошейника, – добавила она совсем тихо, и ноги её задрожали.

– Бегом на кухню. Пусть все, кому дорога жизнь, соберутся там.

Девушка хотела возразить, но, заметив двух связанных стражников, коротко кивнула. Нолл вручил ей поднос и она ловко сбежала вниз по лестнице.

– Как бы глупостей не натворила, – с сомнением прошептал Айрленн, провожая её взглядом. – Неизвестно, чего она больше боится.

– Она из соседней деревни, – хмуро возразил Нолл. Тоже шёпотом. – Я видел её раньше.

– Довольно, – оборвал их ольт и встал у двери. – Приготовились. Даур, слева; Айрленн, справа. Нолл, прикрываешь нам спины.

И, пинком открыв дверь, молнией влетел внутрь.

Право же, охранникам стоило быть поосторожнее.

* * *

– Кто-то управляет ими, – заметил воин, не опуская меча. Нежить столпилась вокруг столба, не решаясь вступить за пределы обозначенного жёлтым свечением круга. От доносившихся из многих разинутых ртов звуков можно было сойти с ума. От запаха, впрочем, тоже. – И этот кто-то совсем рядом.

Он двинулся вокруг столба, держа меч перед собой. Неожиданно… показалось ему? Да нет, действительно: меч ослепительно засиял, стоило ему указать куда-то в направлении дороги.

Та самая сила, что наводит эту мерзость?

Отдельные покойники вызывали слабые белые вспышки; стоило, однако, взмахнуть мечом в направлении дороги, как лезвие засияло так, что стало больно глазам.

– Я вернусь, – Ривллим повернулся к Фиар. – Потолкую кое с кем. Оставайся у столба.

– Нет, – крикнула Фиар, и воин заметил слёзы на её глазах. – Не оставляй меня! Я пойду с тобой! – Она попыталась схватить воина за локоть но, охнув, опустилась на колени, держась рукой за левое запястье.

– Оставайся у столба, – продолжал Ривллим. – Не смотри им в глаза. Старайся ни о чём не думать.

После чего помог ей подняться на ноги и, осторожно взяв её правое запястье, прикоснулся к нему губами.

Девушка замолчала, глядя на спутника широко раскрытыми глазами. Затем кивнула и попыталась улыбнуться. Улыбка ей не удалась.

Дважды взмахнув Листом, Ривллим очистил дорогу и побежал на север. Там, прижимаясь к «зрячему» столбу, стояло существо в просторном чёрно-белом одеянии. Оно взмахнула рукой, указывая на бегущего к нему человека.

Нежить оставила столб и поплелась следом за Ривллимом. Часть покойников продолжала кружить вокруг столба. Фиар стояла у столба, крепко зажмурив глаза и прикрыв ладонями уши. Губы её шевелились.

* * *

Появление ольта застало охранников врасплох. Двух из них он сшиб на бегу; оба с размаху стукнулись лбами о каменный пол и выбыли из игры.

Ещё двое попятились от несущегося слепца в набедренной повязке и упали на спину, опрокинув на себя скамью. Всего в помещении оказалось десять шалиритов. Обошлось без жертв: Айрленн, правда, сломал одному из стражников руку. Четверть минуты спустя согнанным в угол шалиритам в лицо уставились их собственные копья, а грозный слепец встал у окна, поигрывая крохотной чёрной бутылочкой.

– Вы знаете, что в пузырьке. Первому, кто шевельнётся, плесну в лицо, – равнодушным голосом пообещал ольт. – Всем лечь на пол, лицом вниз, не шевелиться и ртов не открывать. Больше предупреждений не будет.

– Вас за это… – начал было один из пленников.

Вемкамтамаи неуловимым движением ударил того в лицо и стражник подавился собственными зубами. Выражение лица ольта не изменилось. Ему хотелось, чтобы стражники дали повод привести угрозу в действие, но…

Но он твёрдо помнил, что все имеют право на последний шанс. Поэтому лишь сделал движение, словно намеревался вылить содержимое пузырька, и шалирит вжался окровавленным лицом в камень.

– Связать их и перенести вниз, – приказал ольт. – Этого первым, – указал он на сплёвывающего кровь и зубы стражника.

Обвёл взглядом остальных и улыбнулся во весь рот.

Фиар была права: страх сковывал шалиритов крепче прочих пут. С небывалой покорностью они давали связать себя, заткнуть рот и оттащить вниз.

Ольт намеревался оставить пленников в конюшне: та должна уцелеть. По совести сказать, пленники предпочли бы, чтобы их убили немедленно. Они знали, что их ждёт, если вернувшиеся войска – в сопровождении беспощадных жрецов – застанут их в таком состоянии.

Возможно, что ольт также это знал.

* * *

Человек в чёрно-белом и не думал обороняться. Он спокойно стоял, глядя противнику в лицо. Позади того двигались восставшие мертвецы – неторопливо, неумолимо. Они не нуждаются в отдыхе, от них нигде не скрыться.

Ривллим ударил с плеча, почти не останавливаясь; меч засиял в руках, словно второе солнце… а противник только улыбнулся.

Меч неожиданно легко прошёл насквозь… и воин едва не повалился кубарем. На тонких губах человечка застыла улыбка. Он молча взмахнул рукой кому-то за спиной Ривллима. Только не оборачиваться, сказал самому себе Ривллим. Только не оборачиваться. Второй раз он попытался поразить мечом противника… и меч вновь прошёл насквозь, не повредив ни одежды, ни противника.

Острие меча скользнуло по столбу. Человечек вздрогнул.

Ривллим взглянул на столб.

Вершину того венчало изображение, что не так давно красовалось на предыдущем, очищенном, столбе. Та же уродливая фигура с телом чудовища и злобным женским лицом. Глаза фигуры ярко светились.

Воин размахнулся, чтобы снести и это изображение… но человечек скользнул к столбу и, подпрыгнув, прикрыл его собой. Ни столб, ни человечек не пострадали.

Топот за спиной.

Опустив оружие, воин взглянул во внимательные, прищуренные глаза врага и сложил пальцы левой руки в священный знак, призывая Хранительницу на помощь. Меч вздрогнул, а человечек, вскрикнув, прижал ладони к глазам, словно получил удар по лицу.