Изгнанные в сад: Пособие для неначинавших огородников
Шрифт:
Редактор Д. Сальникова
Главный редактор С. Турко
Руководитель проекта М. Шалунова
Корректоры Е. Аксёнова, Н. Витько
Компьютерная верстка К. Свищёв
Художественное оформление и макет Ю. Буга
Использованы иллюстрации из фотобанка istockphoto.com
Все права
Предисловие
Эта книга – про дачи, сады и огороды, про то, зачем они нужны и что с ними делать, и прочитавший ее гарантированно сможет вырастить на своем участке что-то съедобное, даже если до сих пор он был чудовищно далек от любых фермерских амбиций.
Есть люди, любящие заниматься земледелием, а есть люди, для которых идея в духе «а не вырастить ли мне семь морковок?» примерно равнозначна по реальности идее «а потом сделать так, чтобы вся Вселенная была сделана из шоколада и населена эльфами». Не земледельцы, словом. И тем не менее статичностью это деление не отличается. Тяга к земле – не цвет глаз и со временем может измениться. Поэтому если вы думаете, что эта книга вам даром не нужна, то вы наверняка совершенно правы, и все же на вашем месте я бы не стала зарекаться. Я вот, например, вообще когда-то дачи ненавидела – вместе со всеми их парниками, грядками и капустками они мне казались филиалами ада на земле. И на то были причины.
В ранней юности я написала для одного литературного альманаха рассказ. Мне казалось, что рассказ хороший. В альманахе сказали, что рассказ и правда, наверное, хороший, но ставить в номер они его не будут, потому что это по большому счету собачий бред. Там повествовалось о девочке, которая счастливо жила на бабушкиной даче, как в раю, без забот и бедствий посреди цветов и земляники, а потом ее забрал к себе жестокий папа и начал мучить на собственной даче – заставлял пропалывать редиску и прочие ужасы. (Если вас смутно заинтересовало это произведение, см. приложение в конце книги, оно там есть. Многого не ждите.) Рассказ был драматичен. Вызывал сочувствие к героине. Тем более что все, там описанное, было чистой автобиографической правдой. Ну, почти. На самом деле мой папа вовсе не был таким уж монстром. То есть он, конечно, был и есть чудовище, но чудовище деятельное, умное и с чувством юмора. И в чем-то даже симпатичное. (Не зря мама разводилась с ним целых четыре раза – с обычными-то чудовищами разводятся не чаще одного.) Но мне очень хотелось показать, как райский сад нашего детства превращается в ту мрачную пустошь, которую мы поливаем потом лица своего. Как проклятие труда, контроля и разума навеки отсекает нам путь к воротам, увитым зеленым хмелем.
Дело в том, что, когда я писала рассказ, я еще не знала, что папа был прав. Нет, не в том, что нужно безостановочно Полоть Редиску Во Имя Долга. Просто приходит пора, когда время игр навсегда кончается. И начинается настоящая Большая Игра – жизнь, в которой собственные труд и желание – это важнейшие инструменты для добычи счастья. И хотя добывать этот ценный элемент можно как угодно – летая в космос, покоряя царства и завоевывая принцесс, но есть и совсем простые, даже немножко жульнические способы гарантированно им разжиться без особых подвигов, чудес и риска. Например, положив в землю семя и наблюдая за тем, как оно растет по твоей воле и под твоим покровительством, а вырастая, создает тот мир, который ты хочешь видеть вокруг себя. И когда я это поняла, поступила так, как поступает каждый
Взрослый человек не может быть счастлив счастьем ребенка. (То есть может, но для этого ему нужно будет заполучить хотя бы приличную травму головы, а еще лучше – альцгеймер и белую горячку одновременно.) А пока ты находишься в зрелом уме и твердом рассудке, мир никогда не будет для тебя так нов, так прост и так непостижим, каким он был в то время, когда ты проводил на даче пятое лето своей жизни. Но сад тем не менее может к нам вернуться. Только это уже будет другой сад, тот, который мы создадим сами, – не данное свыше пространство счастья, а сотворенный нами по нашему образу и подобию сад радостей земных.
Я, конечно, говорю не только про дачи. Но и к ним это относится.
Дом и участок
Сорок соток под Волоколамском
Мама купила эти три участка так давно, что на них успел вырасти строевой лес, а нога члена нашей семьи еще не ступала на эту землю.
При любых маминых намеках на то, что хорошо бы там хотя бы ма-а-аленький домик поставить, я твердо отвечала: «Ставь! Помогу, чем смогу. Но меня там не будет ни за какие коврижки».
– Хорошо же на даче, – робко начинала мама.
– Плохо, – уверенно отвечала я.
– Но почему?
– Даже не знаю, с чего начать. Комары. Пауки. Мухи в ушах и осы в компоте. Не исключены змеи…
– Да какие там змеи!
– Всякие. В основном молчаливые и без ног.
– Папа бы там огородом занимался…
– О, точно! В таком случае змеям придется потесниться с пьедестала. Огородничающий папа, безусловно, будет вершиной хит-парада.
– Ты же любишь возиться с цветами.
– Люблю. Но мне вполне хватает подоконников для удовлетворения всех амбиций. Мамуль, если тебе очень надо, мы можем как-то ужаться, выкрутиться, продать почки и забацать там дом. Но зачем? Хочешь отдохнуть? Езжай куда угодно, весь мир открыт, отели жаждут постояльцев. И тебе придется очень ударно и очень много лет отдыхать, чтобы потратить хотя бы часть той суммы, которую нужно будет выкинуть, чтобы построить никому не нужный дом черт знает где.
Поразмыслив, мама соглашалась с разумностью моих доводов, и на какое-то время зловещий призрак дачи исчезал с горизонта.
А потом мне захотелось вырастить много помидоров. Такое случается. Живет себе человек, живет, а потом вдруг просыпается с мыслью о том, что хорошо бы вырастить помидоры. Кустов этак сто. По моим наблюдениям, такое может случиться со всяким – уж я-то была уверена, что надежно застрахована от подобных казусов.
Возможно, все началось с игры в «Мою любимую ферму». Или с фиалок, которые я, не ожидая подвоха, неосторожно разводила на окнах. Или какой-то первобытный инстинкт всплыл из глубин генетической памяти. Подростковая каторга на родительских дачах была забыта, впереди брезжили травки-муравки и летнее благолепие посреди цветов и плодов. В плодоовощных фантазиях даже я была не я, а какой-то совсем другой, трудолюбивый, загорелый и ответственный человек, который схватит лопату и начнет копать, поливать и косить, получая от работы всамделишную мышечную радость и искренне наслаждаясь пением птичек. Это при том, что в реальной жизни я точно знала, что птички вовсе не поют, а верещат, скрежещут и пронзительно икают. В лучшем случае громко кричат «пи-пи!». Не говоря уж про мышечную радость.
Я пыталась утешиться фиалками и не могла простить им того, что они всего лишь фиалки, которые даже съесть нельзя. То есть теоретически фиалками можно ароматизировать пастилу или, скажем, варенье, но лучше этого не делать. Поверьте пытавшемуся.
И вот в один прекрасный момент я честно призналась себе, что хочу дачу. Чтобы там был большой дом, и мокрая сирень, и цветущие яблони, и непременно чтобы скворец копошился у скворечника, а стройные шеренги томатов грозили из теплицы небывалым, легендарным, катастрофическим урожаем.