Изгои Интермундуса
Шрифт:
– От деда я слышал о древнем проклятье, которое нашлет тьму Истока на весь род того, кто посмеет нарушить один из законов нашего мирозданья. Но как я мог проклясть свой род, оставшись при этом в живых? – дядя вопросительно смотрит на меня, и я по старой привычке пожимаю плечами, так, словно мы ведем светскую беседу. – У меня тоже не было ответа. И я решил подождать. Я много путешествовал, пытаясь разузнать, что может высвободить проклятье, и, незадолго до твоего рождения, я встретил одного венефикуса, который сказал, что смерть одного из Связанных может выпустить Умбр Истока.
–
– Ну что ты, – улыбнулся Изокрейтс, на секунду странная грусть промелькнула в его глазах. – Она умерла… сама.
– В тот день, когда погибли два рода: Лунарис и Солярис? – догадываюсь я.
– Верно, – кивает дядя, – в то утро, когда ты, не желая проводить обряд винкулум с нелюбимым человеком, выпила яд, это высвободило Тени Истока, которые истребили твой род и род твоего Связанного.
– Но ведь это ты что-то сделал со мной, тогда у озера! – возмущаюсь я, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал твердо.
– Я всего лишь изменил твои воспоминания, – пожимает плечами Изокрейтс, – чтобы подтолкнуть тебя к принятию решения. Как ты знаешь, Связь образуется, когда двое впервые встречаются. Сон в Знаменную ночь лишь дает толчок, но его недостаточно для полного образования Septimus Sensu. Я думал подтолкнуть тебя к самоубийству, манипулируя твоими чувствами к Теону и нежеланием связываться с кем-то другим. Но по иронии судьбы, Septimus Sensu возникла между вами двумя, поэтому я изменил твои воспоминания, заменив Теона ничем не приметным конюхом. Хотя я не мог и предположить, что спустя почти триста лет ты встретишь мальчишку, похожего на того злосчастного простолюдина, и это разрушит мое заклинание. Что ж, мои планы это не изменит.
– Какие планы? – злюсь я, слушая, как дядя рассуждает обо мне как о пешке на шахматной доске. – Разве ты уже не добился своего!? Оба рода – Солярис и Лунарис – мертвы! Проклятье всех их убило!
– Да, – холодно отвечает новый король, – Но не разбудило душу Чумного Магуса. А мне нужна его сила, чтобы стать полноправным правителем.
– Но если смерти обоих кланов было недостаточно, – начинаю я, чувствуя, как страх сковывает сердце. – Что же тогда разбудит ее?
– Я же уже сказал, – его голос становится жестче. – Смерть. Твоя смерть.
Глава 29. Зловещее обещание
Прихожу в сознание в огромном помещении с навесным потолком: яркий свет шестнадцати лампочек, расположенных на расстоянии ладони друг от друга, ослепляет так, что приходится щуриться, чтобы хоть что-то разглядеть. Присаживаюсь, спустив ноги на пол, чтобы осмотреться: я нахожусь в просторной комнате с белыми стенами и светло-карамельным полом – ничего общего с обычной замковой архитектурой, даже мебель была из мира людей XXI века. Но кожей чувствую, что я уже не в Бобойске или где бы то ни было в человеческом мире. Все тело затекло так, словно я пролежал без движения несколько часов. Расправляю плечи и, услышав приятный хруст, встаю.
– Очнулся? – раздается голос где-то поблизости.
Резко оборачиваюсь и вижу мужчину лет шестидесяти, в котором я с трудом узнаю Изокрейтса Примус Лунариса – старшего брата короля Велиуса.
– Где Дея? – сходу спрашиваю я, приблизившись к нему на шаг. Призываю Гладиус, но ощущаю лишь пустоту в своей руке. Бросаю быстрый взгляд на левую руку – перстень пропал. Неужели я посеял его где-то? Если так – то дело плохо. Меч, Призрачный меч – порождение нематериального мира, поэтому легко находит себе новую оболочку в бездействии в «не защищенном состоянии». Поэтому-то в бою важно выбить меч у врага или же завладеть им. Да и забавно наблюдать, как противник рыщет в поисках меча, обшаривая каждый камешек. Некоторые, чересчур «трусливые мечи», находят убежище за долю секунды.
– Это ищешь? – на безымянном пальце правой руки короля сверкнуло кольцо. Мой меч. Я могу это сказать, лишь взглянув на гравировку на печатке – восходящее солнце.
– Хм, – криво усмехаюсь, сжав кулаки, чтобы унять дрожь и побороть желание сорвать кольцо с его руки. Я ни в коем случае не должен показывать свою беспомощность. – Не думал, что Вы считаете меня таким опасным врагом, что забрали единственно оружие, Ваше Величество.
– Вот уж верно, – отзывается Изокрейтс, сняв кольцо и протянув его мне. Я настораживаюсь: зачем отдавать неприятелю меч. Приступ благородства? – Это твое единственное оружие.
Точно. Он ведь знает, что Связь между мной и Деей нарушена, и, скорее всего, сам приложил к этому руку. Это скверно, если учесть, что Septimus Sensu не просто сильное чувство между двумя сердцами, но и магическая мощь. Любой полноценный венефикус сможет победить меня, в этом нет сомнения.
– Сочувствую, что все так обернулось, – брат Велиуса направляется к паре кресел у противоположной стены, и, сев, жестом указывает мне место напротив. – Я понимаю, какого это. Меня самого постигло несчастье – Олкион, моя жена, умерла. Трудно описать то жгучее чувство потери, что преследовало меня по ночам. Но со временем боль утихла. Ко всему можно привыкнуть даже, казалось бы, к самому немыслимому и ужасному.
– О чем это Вы? – невольно сжимаю подлокотник кресла, почувствовав, как лавина чувств – страха, негодования, гнева и беспомощности – окатила меня с головой. Интуиция подсказывает: за его словами кроется что-то ужасное, что принесет мне ту немыслимую боль, о которой он упомянул.
– Я пришел сюда не просто так. Я хочу кое-что тебе рассказать. Может, я старомоден, но я считаю, что доверие и честность – основа всех отношений…
– Где она, – слова практически неосознанно слетают с моих губ: сказывается напряжение.
– Она, – Изорейтс улыбается как-то печально и немного наигранно, будто он хочет, чтобы я поверил в его сочувствие. – Дея. Как я погляжу, она до сих пор нечестна с тобой в полной мере, иначе тебя бы здесь не было.
– Где мои друзья и Дея, – повторяю я, не желая слушать его гнусные обвинения.
– Друзья… – глубоко вздыхает Изокрейтс, явно переигрывая. – Это очень громкое слово, особенно для того, кто растоптал твое счастье.
– Вы о Кире? – усмехаюсь я, хоть и чувствую шевельнувшуюся во мне ревность.