Изгой. Падение
Шрифт:
Почему жалкую? Я, по сути, не добился ничего такого, что могло бы сделать мою жизнь более ценной. Даже мои родители, Талиса и Арис, смогли восстановить некоторые исчезнувшие в веках технологические процессы, что привело к торговому подъёму на территории почти всей восточной Европы. К примеру, они вернули в мир производство удобрений, чем занимаются сейчас кланы «Великое слияние» и «Великий путь». А это, в свою очередь, поспособствовало увеличению производства сельскохозяйственной продукции, что впоследствии начало благоприятно сказываться на количестве населения. Гляди, так и в науку постепенно начнут ударяться. Но пока только в войну.
Последним я с себя снял свои ботинки, к которым были прикреплены паты. Носить их уже было привычно, но всё равно без них чувствовалась некая свобода, лёгкость. Единственный элемент брони, который я не снимал в общественных местах, а постоялый двор я к таким относил, это мой наноуглеродный жилет. Эта штука уже множество раз за последний месяц выручала мою шкуру, да и не ощущалась на теле почти. Жаль, от ударов тупым предметом она не спасала, так что угроза переломить хребет всё ещё существовала.
Копьё, пока я не ложился спать, также покоилось у меня на поясе в специальном чехле в сложенном состоянии. Так, оно выглядело как обычная металлическая палочка длиной в двадцать сантиметров, предназначение которой было трудно предугадать. Но, как и щит, будучи подключённым к Кире, системе, что вживлена в чип в моей голове, я мог спокойно складывать и раскладывать его, пока там есть заряды энергии. В щите закончились, в копье оставался всего один заряд. Как покину аванпост, придётся топать на базу, а то могу не пережить особо трудной схватки, которые последнее время меня начали преследовать.
– Ужин! – послышался мелодичный голос из-за двери.
– Спасибо, заберу чуть позже! – крикнул я в ответ и направился в ванну, сбрасывая с себя свою хлопковую и порядком изодранную рубаху.
Я хотел просто банально умыться. Во время последнего боя я довольно часто падал, кувыркался, прыгал, бродил среди облаков пыли… так что лицо моё сейчас было не особо свежо. Только повернул скрипящий вентиль крана, как выскочила очередная подсказка Киры о необходимости заменить деталь. А то скоро его могло прорвать. Кира, сканировала всё, что могло представлять мне угрозу, но иногда её заносило.
Я подставил ладонь под струю воды, которой после сполоснул своё лицо. А после ещё несколько раз.
Закрыв воду, я потянулся к белому, что меня всегда удивляло, полотенцу и спокойно вытерся им. Что-что, а бельё тут всегда было чистое, где-то в столице клана наладили производство стирального порошка, из-за чего люди могли ходить в чистых одёжках. Ну и я им иногда у них затаривался, самому производить его было очень проблематично.
Вытерев лицо и повесив полотенце на вешалку, где оно покоилось и ранее, я взглянул на отражение в старом овальном зеркале. Уставшие голубые глаза на покрасневшем от той же усталости лице. Оба моих виска украшали вживлённые титановые пластины, что вели от середины крайних третей лба к скуле. С правой стороны на такой пластине имелся индикатор, показывающий подключение к системе Изгоев. Сейчас он светился синим, что означало наличие подключения. Это больше служило для самообороны и идентификации, нежели для какого-то практического применения. При необходимости, мы, Изгои, могли подобные лампочки отключать.
Скулы были у меня широкие, несколько островатые, но с впадиной на уровне глаз, ноздри широкие, брови густые, лоб высокий, надбровные дуги были сильно выдвинуты вперёд, тем самым утапливая глаза внутрь черепа, подбородок несколько выпирал вперёд. А ещё на моем лице сейчас красовалась короткая бородка, которую следовало сбрить или подровнять. Инструментов для того и другого у меня, понятное дело, не нашлось.
Ещё один полезный имплант сидел у меня в ушах, позволяя различать даже самые тихие шорохи, если настроить их на нужный уровень шума. Во время боя слух не без помощи Киры становился как у обычного человека, а то бы я мог оглохнуть.
– Мда… помотала сегодня меня жизнь, – грустно усмехнулся я, смотря на два синяка под глазами от недосыпов, которые уже становились изюминкой моего лица. – Надо жрать и спать, а завтра к Сталеру… – развернулся я и медленно побрёл к двери в свою комнату, тихо проговорив себе под нос. – Может ему всё же сказать про рак мозга? Хоть планы на жизнь свои перестроит…
* * *
– О, – хлопнул в ладоши старший охранник, когда я пришёл к нему в «офис», – явился не запылился. Уже полдень, дорогой мой, как два часа прибыл представитель вождя из столицы, чтобы помочь нам понять, что за чудо такое мы тут добыли.
– Прости, – пожал я плечами, а потом ответил на рукопожатие Сталера, стоило мне подойти чуть ближе к нему. – Не высыпался последние дни. Представитель уже начал работать?
– Нет, – мотнул он отрицательно головой, – ждали тебя, даже из морозилки трупы пока не достали.
Я молча кивнул и склонил голову в сторону выхода, без слов сообщая охраннику, чтобы он показывал дорогу. Сейчас Сталер выглядел несколько иначе, чем во время наших остальных встреч. Серая хлопковая рубаха, поверх выцветший желтоватых оттенков жилет, самые обычные джинсы и старые и сильно подранные кроссовки. У него явно был выходной, который он решил потратить на что-то, что ему было интересно. Ну и граничило с его работой.
До огромной морозильной камеры под землёй, обычно там торгаши за отдельную плату хранили свои замороженные мясные товары, мы шли минут десять. По пути каких только открытых лавок нам не попадалось.
Кто-то торговал коврами, стоили они безумно дорого, на свои последние двести талонов я бы даже не позволил себе одну двадцатую самого маленького коврика. Кто-то торговал едой, кто-то одеждой, не стеснялись под открытом небом торговать даже самой близкой к телу одеждой, нижним бельём.
Мораль сейчас была не самой сильной стороной человечества, то тут, то там, даже в столь «цивилизованном» месте попадались полуобнажённые девицы, что в наглую торговали своим телом. Как там говорилось в летописях, самая древняя женская профессия, да?
В самой морозильной камере пришлось укутываться в свой плащ, температура тут была минус десять, о чём мне вежливо сообщила Кира.
Всего в камере лежало два тела, девушка и мужчина, оба были лишены той или иной части тела, зато отмыты, да и все причинные места были прикрыты. Внешне они напоминали обычных европеоидов, а если копнуть глубже, в очень древние времена, то во внешности прослеживались гены восточных славян, татар и, вероятнее всего, цыган. Последних в наше время было очень сложно встретить, ибо их представителей на орбитальных станциях почти не было.