Изгой
Шрифт:
С тех пор и повелось, что его не интересовали никаких другие игрушки, кроме книг, он молча отталкивал всё, что ему предлагали или покупали многочисленные родственники, и наоборот на лице расцветала беззубая улыбка, когда кто-то приносил новую книгу. Причём никто не знал, как, но малыш различал их то ли по обложкам, то ли по толщине, но те книги, что он уже когда то листал, его больше не интересовали. Эти подарки он встречал без особого восторга. Сама Элиза, бабушки, дедушки да и все знакомые удивлялись его способностям, правда одно терзало её всё это время, не давая совсем спокойно окунуться в приятные тяготы материнства — малыш за
Дверь внизу едва слышно стукнула, но малыш тут же отложил книгу в сторону и протянул руки Элизе. Она поднялась и взяв его на руки, заспешила вниз. Ещё одна необъяснимая его странность, он всегда знал, когда она или Энтони приходят домой, безошибочно определяя это. Они даже делали пару экспериментов чтобы это проверить, но ребёнок не ошибся ни разу. Вот и сейчас, спускаясь вниз с годовалым малышом на руках, она была твёрдо уверена, что встретит мужа.
Какого же её было удивление, когда рядом с ним увидела человека, которого меньше всего ожидала увидеть в своём доме.
— Ваше императорское величество! — она сделала неловкий книксен, чтобы при этом не уронить сына.
— Смотри, не обманул, да Артур? — тот улыбнулся ей и повернулся к первому советнику.
Тот лишь хмуро улыбнулся.
— Твой муж пока мы сюда ехали, рассказал нам о вашем смышлёном малыше, любящем книги, — Валериан улыбнулся, рассматривая ребёнка, — он и сейчас запросился вниз?
— Да ваше императорское величество, — она расплылась в ответной улыбке, — никто не знает, как он это делает.
К её удивлению, муж выглядел совсем не радостно при этом всём, а когда внутрь вошли ещё трое незнакомых ей людей, она вспомнила, что вообще-то является хозяйкой дома, в гости к которой пожаловал сам император. Опомнившись, она вручила сына одной из его нянек, а сама бросилась раздавать приказы слугам, загружая их работой по встрече и обустройству гостей. Когда все расположились в обеденной зале, она смогла наконец обмолвиться парой слов с хмурым мужем, который был словно не рад появлению в их доме столь важных гостей.
— Энтони, дорогой, что случилось? — она на секунду прижалась к нему, ведь не смотря на значительную разницу в возрасте, они любили друг друга.
— Вот уже как год, как в стране перестали рождаться дети, с возможностями ремесленников, — тихо прошептал тот ей на ухо, — не вздумай этим с кем-то поделиться, пока это государственная тайна.
— Конечно, как ты мог подумать! — возмутилась она, возвращаясь к интересующей её теме, — а как это?
— Анализы на кровь, которые берутся у всех детей в знатных родах показали, что никто из них не способен к ремеслу. Когда главы семейств поделились между собой этой информацией, она тут же стала известна и императору, — Энтони показал взглядом в сторону Валериана, который сидя во главе стола, сейчас произносил какую-то шутку, над которой все рассмеялись.
— Провели сначала выборочную проверку, затем полную, и результаты всех ужаснули. Никто, ни один ребёнок возраста Вельфора, ни в одном сословии страны, не способен стать ремесленником, не говоря уже про исповедников.
— Получается,
— Ты не знаешь главного, — совсем шёпотом попытался объяснить ей Энтони, — мы сделали запрос в другие страны, и там этим вопросом также обеспокоены, просто думали, что такие проблемы существуют только у них.
— И? Какие последствия? Ну нет в этом поколении, будут в следующем, мы ведь были всегда, — она всё ещё не понимала проблемы.
— Элиза! — шикнул на её муж, — что будет через десять? Двадцать лет?! Некому будет учить их, некому передавать опыт! К тому же нет никакой гарантии, что такие дети будут рождаться в будущем!
Девушка от ужаса, прикрыла рукой рот.
— Это же…это…, - она не могла подобрать нужных слов, чтобы описать сказанное мужем.
— Крах. Крах всему мировому порядку, — он наклонился и прикоснулся пальцем к губам, — никому.
Она понятливо кивнула, и отошла распоряжаться слугами. Гости не должны были заметить отсутствие хозяйки или её внимания к ним.
Три года спустя послесмерти Жнеца
Муж с каждым днём всё дольше задерживался в императорском дворце, практически не появляясь дома. Энтони исхудал, постоянно не высыпался, и стал через чур нервным и раздражительным. Когда Элиза пыталась с ним поговорить о происходящем, он лишь становился злым и закрывал ей рот, называя обсуждения слухов, государственной изменой. А обсудить было что, шила в мешке не утаить, поскольку все семьи империи были тесно друг с другом связаны и новости о том, что третий год подряд не рождаются малыши со способностями к ремеслу, начали нагнетать панику. Всех текущих ремесленников, а особенно детей, поимённо учли, выдав особые бумаги, закрепивший их статус. Воины и мелкие конфликты временно заморозились по всему миру, поскольку сбившие ноги послы курировали по странам, заключая договора и предлагая новые союзы. Шёл учёт и контроль всех, кто был способен выдоить из другого человека хоть каплю души.
Вельфор насторожился и поднял голову, откладывая очередную книгу в сторону. Внимательные глаза остановились на ней и он также молча протянул руки.
— Энтони? Почему так рано? — удивился она, безропотно поднимая набирающего вес малыша к себе на руки и спускаясь вниз.
Внезапно она услышала грохот выстрелов, людские крики, а затем дверь дома вздрогнула от первого удара, а со второго сорвалась с петель и упала внутрь, рассыпав осколки стекла по мраморному полу. Тут же в дом ввалились три озверелого вида мужчины, один из которых увидев дворецкого, нацелил на него револьвер и выстрелил. Второй, увидев двух служанок, закричавших от ужаса при смерти главного распорядителя дома, кровожадно улыбнулся, бросившись к ним.
В дом следом тут же ворвались окровавленные мужчины и женщины, вооружённые кто чем: кто ножами, а кто и просто деревянными дубинами со вбитыми в верхушки гвоздями. Всё произошло так быстро, что Элиза от кошмара происходящего, замерла неподвижной статуей. Вожак, ворвавшийся первым, подняв голову увидев на лестнице дворянку. Громко свистнув, он отозвал второго своего бойца, который оставил служанок в покое и направился наверх.
— Я первый, — осадил его главный, когда тот протянул руку, чтобы утащить за собой замершую от ужаса девушку в комнату.