Излечи меня
Шрифт:
Я киваю и облокачиваюсь на стенку, все еще не открывая глаз.
***
— Мистер Мэттьюс?
Моя голова приподнимается. Женщина за тридцать, в белом халате, с волосами, забранными в пучок, подходит ко мне.
— Я доктор ПакКард. Вы родственник Мии Монро? Вы пришли с ней?
Я поднимаюсь на ноги.
— Да. Я ее… ее…
— Он ее сводный брат, — обрывает меня отец, становясь рядом. — Как она?
Доктор ПакКард переводит
— У Мии небольшой ушиб головы от падения. Ничего серьезного. Хуже то, что мы обнаружили, что у нее было сильное обезвоживание, а ее давление было опасно низким…
— Сильное обезвоживание? — спрашиваю я, полностью растерявшись. — Что у нее могло вызвать сильное обезвоживание? — Я не доктор, но знаю, что обезвоживание появляется не просто так.
Она странно смотрит на меня. Поворачивается к отцу.
— Мистер Мэтьюс…
— Пожалуйста, зовите меня Джим.
— Джим, у Мии были когда-нибудь проблемы с едой? Любого рода?
— Что вы имеете в виду под этим? — спрашиваю я.
Ее глаза переключаются на меня.
— Вы Миин..?
— Сводный брат, — я почти хмыкаю, когда произношу эти слова, потому что это слишком далеко от правды, — Джордан, я Джордан.
Она прокашливается и поворачивается ко мне.
— Джордан, после осмотра вашей сводной сестры несколько моментов, которые я обнаружила, вызывают тревогу.
— Что за проблемы? — мое сердце выскакивает из груди и бежит вниз по коридору.
— У меня нет права обсуждать это с вами, пока я не переговорю с Мией.
— Вы не случайно спрашиваете про еду. Почему? Вы думаете, у Мии с этим проблема, поэтому давайте поговорим об этом… — Знаю, я веду себя как придурок, но что-то выводит меня, черт возьми, из себя. — Что за проблема? Аллергия? Пищевая непереносимость? Расстройство пит… — слова выскакивают из моего рта прежде, чем я понимаю, о чем говорю.
А затем вдруг понимаю. Мои глаза закрываются под тяжестью этого понимания. То, как я нашел ее в комнате отеля, всплыло в моем мозгу и превратилось в череду фактов. Чрезмерное количество оберток от еды. Шоколад, размазанный по ее лицу, словно она жадно поглощала его.
Ее рвало.
Ее рвало.
Чрезмерный аппетит. Тошнота. Думай, Джордан, думай…
Булимия.
Черт, нет.
Я открываю глаза.
— Вы думаете, что у Мии булимия.
Доктор ПакКард засовывает руки в карманы и медленно вздыхает.
— Много факторов указывают на эту возможность, но, как я сказала, мы не можем быть ни в чем уверены, пока не поговорим с Мией.
И мое сердце покидает это здание.
— Так поговорите с ней. Сейчас, — я показываю на конец коридора. — Я пойду с вами.
Она качает головой.
— На данный момент — это невозможно, потому что Мие ввели транквилизатор, и я…
—
— Джордан, когда Мия поступила к нам, она была очень расстроена. И, помимо стрессовой ситуации, возникли некоторые другие проблемы, — она перестает говорить, когда мимо нас кто-то проходит.
— Какие другие проблемы? — нажимаю я, скрещивая руки на груди и пытаясь их удержать на месте, потому что я в двух шагах от того, чтобы оббежать каждую гребаную комнату, пока не найду Мию.
Доктор ПакКард кладет руки мне на плечи, словно пытаясь меня удержать.
— Мия была очень расстроена во время обследования, поэтому у нее началась истерика, и это помимо стресса и обезвоживания.
— Вы ввели ей снотворное. Иисус гребаный Христос, — я закрываю глаза, болезненно вздыхая и закрывая лицо руками.
Я чувствую руки отца на спине.
— Мне показалось, что контролировать ее приступ будет легче, когда она заснет. Надо дать ее телу время отдохнуть, и это позволяет нам внутривенно ввести ей регидратирующее средство. Мия, находясь в бодрствующем состоянии, не позволяла нам это сделать.
Отвергает их помощь? Она не хочет поправиться?
Телефон доктора ПакКард вибрирует в ее кармане.
— Извините. — Она его достает и смотрит на экран. — Мне жаль, но мне пора идти, — и собирается уходить.
— Когда Мия проснется…
— Я сразу же позову вас. — И она ушла.
Я сажусь на ближайший ко мне стул. И опускаю голову на руки.
Отец садится рядом.
— С ней все будет хорошо, сын. Мы поможем. И не важно, в чем она будет нуждаться.
Я немного приподнимаю голову и смотрю на него.
— Но если она не захочет моей помощи?
Он грустно улыбается.
— Мы во всем разберемся. Не волнуйся.
***
Мы с отцом проводим ночь в зале ожидания в больнице. Нам ничего не сообщают, и не важно, как много раз я подхожу к дежурному, ответ одинаков: ничего не изменилось — Мия спит.
Поэтому большую часть своего времени я провожу, снова и снова прокручивая все в моей голове. Пытаюсь разобраться, как я мог все упустить. Были сигналы?
Но ничего не приходит в голову.
В конце концов, у меня ничего не выходит, поэтому я засыпаю, растягиваясь поперек трех сидений, оставляя отцу скамейку. Закрываю глаза и проваливаюсь в сон.
Когда снова их открываю, солнечный свет проникает через огромные стекла, а взгляд на часы подсказывает, что сейчас семь тридцать.
Отец уже проснулся, смотрит новости по телевизору, который висит на стене, пьет это дерьмовое кофе из автомата.
— Как давно ты проснулся? — спрашиваю я, садясь. Каждая косточка в позвоночнике хрустит, когда я потираю спину.