Излучающие Силу. Наследие Пангеи
Шрифт:
– И да, и нет, – пожал плечами Сергей. – Они из плоти и крови, но и то, и другое представляют собою смесь минералов и органических соединений. У них есть разум на уровне своих аналогов. У них даже душа присутствует, точнее, дух или, другими словами, энергия стихии, из которой я их создал. Если провести дополнительный обряд, они даже могут навечно остаться такими. В противном случае, как только влитая в них энергия при трансформации истощится, они снова вернутся в свою родную форму, распавшись на камни, песок и органику. Ты умеешь ездить без седла?
– А почему я ничего
– Не путай понятия, – жёстко обрубил Сергей. – При трансформации материя остаётся самой собой, только меняет форму. Как если бы ты взяла ткань и сшила одежду. Тогда как при перестройке материи ты меняешь её на субатомном уровне, превращая металл в дерево, воду в огонь и так далее. При этом, в первом случае выброса энергии, поглощающей или излучающей её излишки, не происходит. Так что насчёт верховой езды?
– Без седла не пробовала, я вообще на лошадях только два-три раза сидела, – призналась девушка. – Дома у меня был велосипед и мини трактор, мне их за глаза хватало.
– Тогда будем учиться. Удачно, что я их сделал миниатюрными. Проще будет…
– … падать? – договорила с печалью в голосе Света, моментально представив эту картину.
– Взобраться! – рявкнул сердито мужчина, поворачиваясь к ней так стремительно, что даже лошадь слегка шарахнулась. – Нет, честно, кошмар какой-то! Как ты вообще… – тут он вдруг резко себя оборвал и протянул Поплавской руку. – Иди сюда, я сделаю петлю из руки и подсажу тебя.
Она послушно подошла к кобыле и осторожно её погладила. Удивительно, но густая грива на ощупь напоминала пушистый ковыль. Да и пахла как он.
– Ну же, – напомнил о себе мужчина, согнувшийся перед девушкой. – Левой рукой держись за шею, левой же ногой наступай мне в петлю, перемахивай правой и тут же балансируй правой рукой, чтобы сесть ровно. Ничего сложного.
Светлана устроилась на лошади с первой попытки, и даже не заморочилась равновесием, будто всегда умела так ездить.
Сергей с места вскочил на вторую кобылку. Затем он показал, как правильно держаться за гриву, управлять направлением с помощью стоп и коленей, припадать при галопе. Сначала шагом, а затем и рысцой, минут через двадцать, они-таки миновали прогалину и поспешили на Табатские холмы.
Тропинка вильнула и вывела на грунтовку, разбитую машинами. Под копытами то и дело чавкал свежий навоз.
– Смотри, – показал мужчина направо. Чуть впереди, среди низкорослых деревьев, паслось не меньше пяти десятков коров. – Казалось бы, посёлок малочисленный, а всё равно у каждого есть молочная тёлка, да не одна. А всё стонут, что плохо живут…
– Так не везде же, – возразила Света.
– Не везде жалуются?
– Не везде держат. Это тут есть и место для выпаса, и трава для покоса. А в европейской части страны все поля отданы под злаки и овощи. Завести там корову – значит, признать, что у тебя есть левая возможность достать корма.
– А как же вы тогда с Дайей жили? – усмехнулся Сергей. – У вас вообще четыре коровы.
– Спасибо, что напомнил, –
При воспоминании об утренних событиях, об Анастасии Андреевне, о потерянном – наверное, теперь уже навсегда – доме и хозяйстве, Светлана молча заплакала. Слёзы потекли ручьём, но силы воли остановить их у девушки не было.
– Всё устаканится, – словно сквозь воду услышала она голос своего спутника. – Я обещаю тебе, что скоро тебе станет легче. Боль не уйдёт, но легче станет. А насчёт остального… насчёт дома в Михайловке… да там уж и нет ничего…
– Что значит "в Михайловке уже ничего нет"? – через какое-то время переспросила Света бездумно.
– Я не думаю, что напавший оставил там всё как есть, – охрипшим голосом ответил Сергей, отводя глаза. – Скорее всего, он зачистил свои следы, как четырнадцать лет назад… сжёг дотла и дом, и надворье…
Света с ужасом посмотрела на него, подсознательно понимая, что, наверное, мужчина прав. А это значит, что вскоре её признают либо погибшей, либо пропавшей.
– Значит, теперь вся моя жизнь… моя прошлая жизнь, стёрта до основания? – спросила она скорее себя нежели Сергея. – Не будет ни возвращения, ни института, ни друзей и знакомых… всё начинать с нуля… в другом мире?
– Сочувствую тебе, но… да, это, действительно, так.
Истина, бесповоротная и жестокая, наконец-то в полной мере настигла Поплавскую. Отрешённо глядя на окружавшую их холмистую степь с куцыми островками кустарника, она вдруг ощутила острую протяжную боль в районе сердца.
– Света! – испуганный голос спутника по-прежнему доносился сквозь вату. – Девочка моя, соберись и не смей раскисать! Тебе нельзя уходить в себя! Очнись и оглядись вокруг! Помни, что ты обладаешь неимоверной силой, пусть даже она пока ещё не проснулась! А силе нужен контроль, постоянный контроль, иначе случится непоправимое!
Он резко тормознул своего коня, пока говорил, спрыгивая и подлетая к медленно соскальзывающей девушке.
– Очнись же! – встряхнул он её, прижимая к себе, но Света едва ли его понимала. Тогда он осторожно положил ее наземь, обхватил ладонями её лицо и практически вплотную уставился ей в глаза. – Услышь меня! Сконцентрируйся на моём голосе! Прошлое в прошлом! Ты здесь и сейчас. Очнись и оглядись! Сейчас же!!!
Он снова слегка тряхнул её, и Поплавская потихоньку пришла в себя, мутным взором обводя всё вокруг.
– Что тебе надо? – хрипло, с трудом проговорила она, отбрасывая его руки и приподымаясь. – Что случилось?
– Посмотри вокруг, – он махнул рукой, указывая наземь. – И не смей больше так погружаться в себя! Ещё несколько мгновений, и ты бы превратилась в ничто. Твоё тело пока не готово удерживать чистую силу.
Поплавская оглянулась, и с удивлением обнаружила вокруг них – и впереди, и сзади, в пределах метров пятидесяти, замёрзшую, покрытую льдом, траву. Вздрогнув, она поняла, что и Сергей, и она сама вся усыпана мелкими крошками, но до последней секунды холода не ощущала.