Измена или Как влюбить в себя Истинную
Шрифт:
Мысли мелькали в голове, как размытые облака на радужном небе — неуловимы и неорганизованные. Я старалась сосредоточиться, чтобы не потерять себя в этой непростой ситуации, но кажется, мое сердце постоянно ускоряло свой ритм. Все тело пронизывало страшное напряжение, будто невидимые нити полностью обернули меня и пытались удержать в своей власти.
И только подъезжая к квартире отца, я поняла, что указала не тот адрес, а впрочем, куда мне еще деваться? Не ехать же в таком виде в кафе.
Сейчас я могла предъявить отцу прямые доказательства моей отсутствующей невинности. Могла ли я в этот момент надеяться, что никакого брака не будет? Мне очень хотелось в это верить иначе все, что произошло сразу же потеряет свою ценность. Самую главную ценность я уже потеряла, во всяком случае в своих глазах. Не думала, что меня это будет так сильно волновать и задевать.
Расплатившись с таксистом я вышла из машины. Прохожие встретили меня с осуждающим взглядом, и пока я проносилась по дворику жилого элитного комплекса, чувствовала не только касание теплого ветра на своем лице, но и колкие словечки в свою спину.
Отец в это время был еще дома. Скрупулезно собирался на работу, приглаживая темные волосы около зеркала, пока его шмакодабра выбирала наряд на очередное совещание.
Я проскочила в свою комнату и поспешила снять прилипшую к телу, измазанную в крови простынь. Как бы мне ни хотелось удариться в истерику, сейчас на нее не было времени. Единственное чего я желала это услышать, что никакое замужество мне не светит.
И вот она я.
Выхожу в гостиную в сарафане, что прикрывает следы бурной ночи. Трясущимися руками сжимаю простынь. Отец явно не ожидал меня увидеть, об этом говорило его удивленное лицо.
— Явилась! Что это у тебя? — злостно процедила женщина моих кошмаров.
Проигнорировав ее, я молча подошла к отцу и непоколебимо ткнула свидетельство моей размазанной «невинности» по некогда идеальной белой ткани.
— Захочет ли теперь твой бизнес партнер взять в жены испорченную девчонку? — говорю смело глядя в глаза отца. Он молча стоял какое-то время, а потом сильный удар пришелся по моей щеке.
Я пошатнулась, прижалась спиной к книжному шкафу, а ледяные ладони прижала к горящей щеке, не отпуская из рук простынь. Глаза наполнились слезами, но я всеми силами пыталась их сдержать, чтобы не показать свою слабость.
— Это не имеет никакого значения. Я уже все подписал. Скоро ты будешь жить в доме своего мужа. И с твоим строптивым характером пускай он и разбирается, — сказал отец и резко развернувшись, покинул зал вместе со своей женой, чей взгляд метался от шока и радости.
Слова отца пронзили не только воздух, но и мое сердце, оставив после себя болезненную убивающую тишину. Захватив глубокий вдох, я решила, что время не заставит меня сломиться. Я пошла в комнату, чтобы собрать свои вещи. Я больше не желала здесь оставаться.
Секунды медленно сливались в минуты, а минуты растягивались в безликие часы, словно время отказывалось идти дальше. Вязкая тишина наполнила комнату, разорванную на мрачные оттенки графитовых обоев и светлого потолка. Мир внутри меня взорвался, исчез, испарился, словно маленькая восковая фигура брошенное в пламя.
Слова отца разлетелись по дому, голос отпечатался в голове, смысл — в сердце. Мой мир, который я так долго строила, холила и лелеяла превратился в руины.
Но нет! Я не собиралась так просто подчиниться. Никто бы с таким не смирился и я не смирюсь. Как жаль, что потеря невинности оказалась ничего не значащей. Как жаль, что незнакомец останется для меня незнакомцем, с которым связаны воспоминания о не очень приятной ночи.
— Что-то ты не ладная. Бурная ночка? — спросила Машка, а когда ее глаза увидели синяки на моих руках она рухнула на стул прижимая ладонь ко рту. — Что случилось? И почему здесь столько чемоданов? Ты ушла из дома? Тебя избил отец? Боже, какой ужас!
— Я ушла из дома. Отец мне влепил пощечину, но это было утром, а вот ночь действительно была бурная. Незнакомец за свои чаевые взял с меня ночью все, что только мог, если посмотреть на мое тело. Хотя я точно не знаю, потому что не помню. Может и не все взял. Я проснулась вся синяя, кажется он меня бил. Машка, похоже, это был садист. Это такой ужас, Машка, я ничего не помню! Кроме того, что он, оборотень и я сбежала из его дома, когда проснулась. Еще, кажется, я все равно выхожу замуж. Кажется все. Ах, забыла, я поживу пока с тобой.
— Стой, стой, стой! Но как же так? Со мной?
— Тебя что только это волнует? Если ты мне отдашь за испорченное, тобою платье двести штук я найду, где снять квартиру.
— Со мной так со мной. Я разве сказала, что против?
— Куколка, что-то ты сегодня потрепанная. Ты работать вообще собираешься? Иди в зал!
— Мне нельзя в зал, дорогой администратор. Будьте снисходительны! — в таком-то виде нельзя на людях появляться. — Пожалуй, посуду помою.
— Или ты идешь в зал, или ты идешь из кафе и больше сюда не приходишь. Я доходчиво объяснил?
Ах ты жирный, с сальными волосами мужик! Ну погоди у меня! Как только моя жизнь встанет на рельсы, я приду сюда с санэпидемстанцией!
Весь ужас в том, что от усталости у меня не было сил применить хоть коплю волчьего обаяния и очарования. Ничего не оставалось кроме как вклиниться в работу. Деньги сейчас очень нужны. Того что у меня есть недостаточно.
Я надела Машкину блузку с длинными рукавами, которые скрыли синяки, а вот брюки нельзя, не по регламенту. Юбка же совсем не скрывала кровоподтеки. Может оно и к лучшему и мне с жалости дадут больше чаевых?
Да что же это со мной? Как все до этого дошло? Может просто взять и принять факт моего замужества? Если он старый, я вполне возможно скоро стану вдовой и очень богатой. А если он страшный? С этим будет сложнее. А если он старый и страшный? Нет, я лучше буду посудомойкой, чем лягу под денежный, вонючий, с опрелостями мешок.
— Кэт! Кэт! — закричала Машка забегая в раздевалку. Вылупившись на меня, она взяла меня за локоть, но тут же отпустила, увидев мою болезненную гримасу. — Катюша, он пришел!