Измена. Цена ошибки
Шрифт:
У меня снова слезы текут по щекам.
– Алиса, я не знаю, что было бы, если бы ты иначе вела себя в постели. У меня нет ответа на этот вопрос. Но вспомни, как вы с Артёмом познакомились. Он ведь в то время один был, занимался бизнесом. В его жизни не мелькали женщины, он не бегал за юбками. Мы с Ярославом называли его волком-одиночкой. Первая девушка, с которой он начал серьезные отношения, и которую он привел в свою семью – это ты. Ты ушла из его жизни, и он снова стал одиноким волком. Все, что я могу тебе посоветовать… Тебе нужно все свои страхи обсудить с психологом. Я уверена, специалист
– Что ты! Нет! – вскрикиваю я и хватаю Машу за руку. – Ты добрая и светлая. И я тебя очень люблю.
– Если представить, что я оставлю Ярика без «сладенького», да он, наверное, тоже через какое-то время начнет коситься на запретное. Эх, Алиса… Алиса. Почему ты со мной раньше на эту тему не говорила? Я-то думала, что у вас с Артёмом все хорошо… А оказалось, что не совсем…
– Я не знаю, как это объяснить… Мне было стыдно общаться на такие темы. Я чувствовала себя будто извалявшейся в грязи. Мы же с детства получаем инструкцию, как жить. Убить, украсть – это плохо, а учиться, развиваться – это хорошо. А мне с детства говорили, что секс – это плохо, это грязь. Мама всех моих подруг называла шлюхами и проститутками, запрещала мне общаться с девчонками, потому что они носили короткие юбки. Наверное, если бы я не влюбилась в Артёма и не выскочила бы за него замуж, несмотря на вопли мамы, то она бы выдала меня за Пашку. Даже представить страшно, какая бы у меня жизнь была. Он бы меня бил, а мать бы говорила мне, чтоб я должна молча терпеть и слушаться мужа, – я закрываю лицо ладонями.
– Представляю, в каком шоке сейчас твоя мама и ее подруга. Павлика по телевизору показывают, говорят о том, что он напал на человека. Наверное, твоя мама рада, что ты не связала свою жизнь с ним, - предполагает Маша.
– Скорее всего, мама и тетя Тамара боятся, что теперь о них будут говорить соседи. Не удивлюсь, если мама продаст квартиру и переедет куда-нибудь, где новые соседи ничего не будут о ней знать, - вздыхаю я.
Мой телефон начинает вибрировать. На экране высвечивается имя лечащего врача Артёма. Я хватаю телефон в руку.
– Да? – сглатываю вязкую слюну.
– Алиса Викторовна, я звоню вам по поводу Артёма Алексеевича.
У меня сердце замирает на миг. Кровь стучит в висках. Я до дрожи боюсь услышать плохие новости.
Глава 22
– Завтра мы переведем Артёма Алексеевича в палату, я сейчас вам продиктую список необходимых вещей, которые потребуются вашему мужу. Привезите сегодня и оставьте медсестре, - готовит мне доктор.
– Артёма можно будет навестить завтра? – спрашиваю я.
– Да, в часы приема можете приехать.
Я осторожно встаю с кресла и захожу в спальню. Беру со стола блокнот и ручку. Записываю список вещей и необходимых лекарств. Узнаю о самочувствии Орлова, а потом прощаюсь с доктором.
– Я сейчас отправлю этот список Ярику, он все соберет и отвезет в больницу, - говорит Маша.
– Спасибо, - киваю ей.
С трудом дожидаюсь следующий день. Мы с Машей вместе едем в больницу к Артёму. За рулем машины Илья Борисович. Крупный лысый мужчина. Он напоминает мне
Мы с Машей идем по коридору больницы. Мимо проходят врачи и пациенты. У нас на ногах бахилы, на плечи накинуты белые халаты. Илья Борисович останавливается в коридоре отделения, сосредоточенно наблюдает за периметром.
Мы с Макаровой узнаем у медсестры, в какую палату перевели Орлова. Девушка подсказывает, где найти нужную дверь.
Я замираю около палаты. Меня трясет. Не понимаю, почему волнуюсь. Маша берет меня за руку, а потом робко стучится и открывает дверь. Мы с Макаровой вместе переступаем порог и заходим в просторное светлое помещение. Одноместная палата. Вдоль стены темный диван, в углу холодильник, микроволновая печь и шкаф. А около окна стоит кровать, на ней полусидя лежит Артём.
Он бледный, под глазами темные круги, скулы заострились, на щеках колючая щетина. Грудная клетка перебинтована. Взгляд какой-то потухший. Но при виде нас, на его губах появляется искренняя улыбка.
– Привет, - смотрит на нас так, будто видит перед собой чудо.
– Мы тебе принесли бульон, воду и фрукты. Все, что доктор разрешил, - говорит Маша и вытаскивает из пакета продукты, аккуратно ставит на тумбочку.
– Спасибо.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я и натыкаюсь на обжигающий взгляд.
Артём смотрит на меня с такой теплотой, что у меня сердце невольно сбивается с ритма.
– Я так рад, что с тобой ничего не случилось, - выдыхает он. – Я когда очнулся в реанимации, за тебя очень переживал. Не знал, что тот псих сделал с тобой, когда меня выключило от боли. Боялся, что он и тебе тоже навредил.
– Он сразу ехал, я не пострадала, - ответила Артёму, переминаясь с ноги на ногу.
– Вы не стойте, сядьте на диван. А то в вашем положении надо больше отдыхать, - говорит Орлов. – Обо мне не беспокойтесь. Все заживет, как на собаке, - подмигивает нам. – О себе лучше расскажите. Как себя чувствуете? Как ваши малыши поживают? Маш, Алис, вам так беременность идет. Вы такие красивые.
Мы с Машей садимся на диван.
– Что с тобой сделали в реанимации? Поставили улучшенную версию? – смеется Маша, а Тёма улыбается. – Заставил ты нас понервничать, дядя Артём. Ты обещал племянницу нянчить, так что ты обязан поправиться в ближайшее время.
– Помню. Буду по выходным забирать ее к себе, чтобы вы с Ярославом наедине побыли. Научу племяшку на велосипеде кататься.
– До велосипеда нам еще далеко, - говорит Маша и нежно гладит рукой свой живот.
Подруга поднимается с дивана, подходит к Артёму и осторожно его обнимает.
– Больше нас так не пугай. Понял? – строго говорит она.
– Понял, - кивает он.
– Мы к тебе каждый день приходить будем, чтобы ты тут от скуки не умер, - обещает Маша. – Я пойду. Вам с Алисой поговорить надо.
Макарова целует Тёму в щеку, а потом переводит взгляд на меня.
– Я тебя в машине подожду. Потом вместе поедем на прием к доктору.
Я киваю подруге. Она уходит, а я остаюсь наедине с Артёмом. Мы молча смотрим друг на друга.
– Мне так жаль… - начинаю я, но он меня перебивает.