Измена. Его ошибка
Шрифт:
Кирилл, выпив стакан воды, уходит, а я наконец углубляюсь в работу. Но видимо сегодня не самый удачный день. Проходит буквально двадцать минут, как в кабинет влетает Маша, раскрасневшаяся и испуганная. А это у меня уже вызывает тревогу, потому что в отличие от Кирилла ее вывести из состояния равновесия не так уж и просто.
— Мам, там Инга! — закрывает за собой дверь, и глаза по пять копеек.
— И? Ты юбку-то поправь, а то уже вся фирма в курсе какого цвета у тебя трусы. — Маша судорожно дергает подол, но по лицу видно — плевать
— Она уволила! Нас всех.
— Да ну? — на моем лице появляется улыбка, но внутри все предательски сжимается. Вот этого-то я и опасалась больше всего, что Инга явится ломать уже сложившуюся, адекватно работающую систему! А что с нее еще взять? Тупой поломойки? Она даже проституцией не смогла заработать. И хотя говорила что якобы это неправильно, истинную причину я знаю: потому что эта овца страшна как смертный грех! И с ней никто не хотел проводить время.
— Да. И Кирилл сказал чтобы я позвала тебя. Он не знает что делать.
— Ясно. Пошли.
Поднимаюсь и торжественно выхожу из кабинета. Нисколько не сомневаюсь что будущий зять впал в панику и дай бог если не рыдает, прямо посреди кабинета. Когда мы появляемся в офисе, где сидят менеджеры, я вижу застывшего с поджатыми губами Кирилла и стоящую, вполне себе расслабленную Ингу. Ох стерва! По лицу вижу — ни черта она не волнуется. Интересно, потому что чрезмерно наглая или очень тупая?
В любом случае она должна чувствовать себя уязвимой, потому что нас много, а она одна. И мы все к ней очень враждебно настроены.
— Здравствуйте, Инга Васильевна. Не ожидала вас тут встретить. — скалюсь, хотя изнутри все распирает от злости.
— Здравствуйте, Людмила Федоровна! Ну как же не ждали? Все-таки я генеральный директор.
— Так директор в декрете, — подхожу ближе, — Может обсудим все без свидетелей?
— Идем в кабинет, — кивает, — Прям удивительно, такой ремонт сделали, пока меня не было. Очень красиво. Жаль ломать будет.
— Ну зачем же ломать? — заходим следом за Ингой и закрываем дверь. И лишь убедившись что нас не слышат, я цежу сквозь зубы, — Ты что, пришла тут цирк разводить?
— Цирк вы и без меня устроили. Кстати Маша может выйти, не помню чтобы она имела долю.
Маша тут же вылетает из кабинета, а я с досадой осознаю, что дочь у меня не боец… Ну ничего. Зато я боец.
— Давай сразу к делу, — сажусь на стул, — Мы тут вместе работать уже не сможем. Продавай долю и вали на все четыре стороны.
— А я не хочу. Более того, я увольняю вас.
— А мы проведем собрание и исключим тебя как безинициативного участника. — складываю руки на груди, — исключим в принудительном порядке. Прими как факт что ты владельцем скоро быть перестанешь. Ты продашь свою часть, хочешь ты этого или нет. А после того как мы тебя вытурим, то прекрасно восстановимся на своих должностях.
— Инга, не стоит ломать то что строилось с таким
Глава 15. Инга
— Зря я все-таки взяла на работу людей, ориентируясь не на деловые качества, а на личные отношения, — качаю головой, — Это огромная ошибка.
Мы сидим за небольшим столом для посетителей, расположенный напротив стола директора. Сдается мне, Кирилл и не рассматривал вариант что я вернусь. Сделал все под себя, да на века. Наивный.
— Ты сомневаешься в нашем профессионализме? — Люда устроилась напротив меня, Кирилл — чуть сбоку. Сидят, прижавшись друг к другу как куры на шесте. И лица у них так поменялись… Очень сильно. Я не узнаю обоих. Будто чужие, посторонние мне люди. И как они умудрялись меня так долго обманывать? Точнее… Как получилось, что я была так слепа?
— Я в нем не сомневаюсь, я вижу его полное отсутствие. А у вас самих совсем отсутствует критическая оценка к своему состоянию? Впрочем это лирика, — перевожу взгляд на Кирилла, — Я не собираюсь продавать долю. Потому что это мое детище, я его создала и развивала.
— Не ты, а мы, — отвечает Люда. Понятно кто тут первая скрипка. А этот осел сидит и не знает что сказать, привык что за него кто-то думает: сначала мать за него думала, потомственная московская интеллигентка в восьмом поколении, потом я — жена, а вот теперь будущая теща. Хочется бить себя по щекам, что так глупо все вышло. Я же видела какой Кирилл. И что? Любила. Да и сейчас люблю. Правда ненавижу еще больше. — Ты только о себе думаешь, видишь только свои заслуги, а остальных считаешь тараканами или червями. А люди не дураки, они к тебе отнесутся также, как и ты к ним. И мы не исключение.
— Как-то же надо объяснять собственную подлость, — киваю.
— А ты напрасно упираешься в своем заблуждении. Потому что об одних деньгах только и думаешь. А зря, — Люда подается вперед и вдруг произносит, совсем тихо, — А жизнь — это не только деньги. Жизнь такая хрупкая, в любой момент оборваться может. А у тебя сын.
— Мне кажется, или ты мне угрожаешь? — перевожу взгляд на Кирилла. Тот краснеет. Затем снова смотрю на Люду. Та сидит, спокойная, потом просто пожимает плечами:
— С чего ты взяла? Я напомнила о вечных ценностях, про которые ты забываешь.
— О вечных ценностях можешь поговорить в церкви, — цежу сквозь зубы, при этом судорожно думая. Черт бы подрал эту мою бывшую подругу! Если она задумает действовать так сказать вне правового поля, методом попытки меня убить и покалечить, то ясно что мне ни фирма, ни деньги уже не понадобятся. Однако от слов Люды я чувствую такую злость, что осознаю про себя: я их всех урою. И особенно Кирилла, который сидит и молчит! Ничего что угрожают матери его ребенка? — Кстати мы отвлеклись от делового разговора.