Измена. Начать сначала
Шрифт:
Я не могла ответить и только покачала головой.
– Так, ну-ка выпей, – и он сунул мне в руки бокал и следил за тем, как я его опустошила.
– Полегчало?
Я кивнула. В горле по-прежнему стоял комок, я не могла ответить, но глаза высохли.
– Потанцуешь со мной? – Игнат стоял совсем близко.
– Здесь? – удивилась я.
– Конечно. У нас же свидание, в конце концов, а на свидании полагается танцевать, – и он, не ожидая моего ответа, взял меня за талию и собственническим жестом притянул к себе.
– Почему ты чуть не заплакала? – тихо и серьезно спросил Игнат, ведя меня под звуки мягкого
– Не знаю, – я отвела глаза. Стыдно было признаться, что я просто отвыкла от такого внимания и что меня настолько тронула его забота и внимание. Но Игнат выжидательно смотрел на меня, ожидая ответа.
– Я тебе так неприятен? Не хочешь этого всего? – помрачнел он.
– Нет, ну что ты! – я даже испугалась от того вывода, который он сделал. – Понимаешь, мне непривычно такое внимание. Мы с мужем… У нас давно нет таких романтических отношений. Да и в самом начале такого не было. И меня так тронуло всё это, и цветы твои, и вообще то, что ты помогаешь, что накатило и вот… – получилось как-то сбивчиво, но я наделась, что он уловил мою мысль.
– Понял, – кивнул Игнат. – И сделал вывод.
– И какой же? – и я вдруг осознала, что мне страшно. Стало страшно от того, что он может уйти из моей жизни, отказаться от меня, а найти кого-то менее проблемную и более сговорчивую.
– Что тебя нужно побольше баловать. А ты что подумала, дурочка моя? – ласково спросил он и щелкнул меня по носу. Увидев облегчение у меня на лице, которое я не смогла скрыть, широко улыбнулся. – И даже не думай, что избавишься от меня. Я тебя не отпущу, ты – моя.
Он так это просто сказал, что я сразу поверила. Не отпустит. А я и не хотела. Удивительно, как он успел проникнуть и въестся мне под кожу так, что, практически не зная его, он стал роднее мужа, которого я знала столько лет. Поправка: казалось, что знала. По факту же оказалось все ложью. Вся наша жизнь – сплошной обман.
– О чем задумалась? – ворвался в мои мысли Игнат.
– Думаю о тебе, – улыбнулась я. – О том, что ты мне стал роднее мужа, которого я знаю гораздо дольше тебя, а по факту он так и остался мне чужим.
– Ты знаешь, я даже рад всей ситуации, которая у вас с ним сложилась. Прости, если обидел, – он внимательно наблюдал за выражением моего лица. А я с ним была согласна.
– Если бы не измена твоего мужа, ты бы отказалась идти со мной на свидания, – объяснил он на мои вопросительно поднятые брови.
– Конечно, – кивнула я. – Хотя, несомненно, я обратила бы внимания на тебя все равно.
Раз уж у нас день откровений, то я решила погладить его самолюбие.
– Да, ты в любом случае не устояла бы перед моей харизмой, – самодовольно согласился Зверев. Иногда его все-таки хочется придушить.
А потом мы полулежали на подушках, ели фрукты с сыром, пили легкое вино и смотрели на море. И разговаривали. Обо всем. Игнат спрашивал меня про вепсов и почему именно они, я у него спрашивала про бизнес и его первый миллион.
– Миллиард, – поправил он меня.
А?
– Миллион у меня уже был, с детства. Отец позаботился. Так что у меня была стартовая площадка и оставалось заработать свой первый миллиард, – он с усмешкой наблюдал за моим ошарашенным лицом.
Нет, не буду больше ничего спрашивать про деньги.
– Расскажи, почему ты не доверяешь женщинам.
Зверев, в это время делая глоток, поперхнулся.
– Откуда такой вывод?
Я пожала плечами, задумчиво глядя на него.
– Ты весь такой классный, богатый, успешный до такой степени, что зубы сводит, и не женат. Значит, у тебя есть скелеты.
– У всех есть скелеты, – ответил Игнат, отвел глаза и стал смотреть на море.
Мы замолчали. И когда я уже перестала ждать его ответа, он заговорил.
– Я был тогда зеленый, двадцатилетний пацан. Самоуверенный по самое не могу. И думал, что я сам по себе – великая драгоценность. И однажды влюбился. Так сильно, что не мог ни есть, ни спать, грезил все время ею. Я встретил ее на одной из вечеринок. У меня сразу снесло крышу. Думал, что у нее тоже. У нас закрутился головокружительный роман. Я тогда забросил все: учебу, дела, которые уже тогда вел по настоянию отца, чтобы приобщаться к бизнесу. Мог думать только о ней. Я напоминал наркомана, у которого без дозы начиналась ломка, – он замолчал.
– А потом? – спросила я.
– А потом я застал ее с моим отцом, у него в кабинете. Под ним она извивалась так же, как и подо мной, и даже слова те же самые говорила, – равнодушно ответил он, но я видела, что это воспоминания до сих пор неприятны ему. – Оказалось, что я ей был нужен, чтобы подобраться именно к отцу. Этакий переходный этап. И вот тогда я сказал себе, что в моей спальне ни одна женщина больше ночевать не будет, только моя жена. Да, я менял их как перчатки. У меня в тот период вообще крышу сорвало, и я пытался доказать ей, что она мне не нужна, поэтому жил в режиме новый день – новая телка. Прости за грубость, – поморщился он. – Но тогда я был именно таким.
– А сейчас? – тихо спросила я.
– Сейчас? – он перевел взгляд с моря на меня. – А сейчас со мной женщина, которую я хочу видеть своей женой.
– Это предложение? – я решила все перевести в шутку. – Не боишься, что соглашусь?
– Я на это очень надеюсь, – ответил он и поцеловал меня. А я так растерялась, что не успела отпрянуть, настолько неожиданно это было для меня.
Глава 32
Целовался Игнат умело, со знанием дела. В какой-то момент я увлеклась и последовала за ощущениями, отключив разум. Из нежного поцелуй стал напористым, страстным, как будто и у Игната отказала выдержка и он решил не сдерживаться.
И я поддалась этому напору. Разве можно было испытывать такое, по сути, с малознакомым мужчиной? Но именно сейчас я вдруг поняла, что он самый родной, тот, которого я всегда ждала, а Стасу каким-то образом просто удалось сбить мои ориентиры. И вот теперь все встало на свои места. Я с тем, с кем хочу быть. А происходящее с нами очень правильно. Игнат как будто бы ощущал то же самое.
Он пил меня жадно, напористо, как будто спасаясь от жажды, как путник в пустыне после долгой засухи, приникнув к источнику воды. Он прикусил нижнюю губу, провел по ней языком, обводя им мои губы, сплетая наши языки, и снова терзал мои губы. Оторвавшись от губ, он проложил дорожку поцелуев по шее вниз к ключице и обратно, задержавшись в изгибе шеи, именно там, где у меня было самое чувствительное место. Слегка прикусив чувствительную впадинку, он тут же провел языком и снова проложил влажную дорожку по шее, осыпая ее поцелуями.