Измена. Наследник для дракона
Шрифт:
— Я расстался с Амарой.
Замираю.
— А твоя новая жена?
Смотрит на меня недоумённо и пожимает плечами:
— Свадьбы ведь не было.
Не знаю, что должна чувствовать. Внутри пустота.
Молчим, глядя друг на друга. Между нами пропасть. Нет никакой мистической связи. И доверия тоже нет. Про любовь даже заикаться не стоит.
Опускаю глаза, смотрю на сына. Ленард — это единственное, что нас соединяет. Ласкаю взглядом пухлые щёчки, довольные сытые глазёнки. Смотрит на Роланда и больше не плачет, потом и вовсе выкидывает невообразимое: тянет к нему ручонки.
Глупо, наверное. Но чуточку обидно, что сын так легко меняет симпатии. Получил своё, и всё, не интересно ему? Весь в отца, так, что ли?
Настороженно смотрю на Роланда, но дракон не замечает и не делает никаких попыток взять на руки сына. Барабанит пальцами по подоконнику, хмуро смотрит в пол, думая о своём. Между бровей вертикальная складка. Она всегда появляется, когда Роланд сосредоточен и напряжён.
И мне вдруг кажется, всего на мгновение, а что, если… переиграть, начать сначала? Ради сына? И если мы оба попытаемся, то, кто знает… Но Роланд опережает меня.
— Я привёз тебя сюда, — проговаривает глухо, устало проводя ладонью по лбу. — Не собирался больше никуда отсылать. Хотел ещё детей, и чтобы ты была рядом. С ними и со мной. Но я смертельно устал воевать, Софи… С меня хватит. Если я тебе не по нраву, будь по-твоему. Наследник у меня есть, программа-минимум выполнена. Насчёт тебя… я подыщу варианты. О них сообщу дополнительно.
Отталкивается ладонями от подоконника и уверенным шагом идёт прочь через комнату. Я только моргаю часто-часто и смотрю ему вслед. Боже. Всё опять пошло не так!
Не клеится у нас, хоть ты тресни, и ничего с этим не сделать! Прикусываю до боли щёку. Так, стоп, рано киснуть, есть ещё кое-что!
— Где моя мама? — кричу ему вслед. — Я хочу увидеть её. Пожалуйста.
Роланд замирает в дверях всего на секунду. Слегка поворачивает голову, и мне смутно видится сухой кивок. После этого он выходит прочь и плотно прикрывает за собой дверь.
А я подхожу к подоконнику с Ленардом на руках. Задумчиво вращаю в пальцах бутылёк с зеленоватым зельем, золотистые прожилки которого искрятся в стыдливом рассветном солнце.
Я так и не приняла его тогда, не до этого было. Один глоток уже не спасёт, но весь бутылёк целиком — вполне. А потом Роланд подыщет варианты, чтобы нам с ним не быть вместе.
Смотрю на зелье, на Ленарда, на золотистый диск солнца, выползающий из-за черепичных крыш домишек. Новый день. Рассвет новой жизни и нового дня.
Что он готовит нам? Я не знаю наверняка. Но точно знаю, что как раньше уже не будет.
16
Игнорирую блюдо с наливными зелёными яблочками и тарелку с алой клубникой. Утаскиваю, одно за другим, хрустящее сладкое печенье из хрустальной вазочки. Запиваю кислым красным чаем без грамма сахара.
Матушка хмурится:
— А он что?
Коршуном следит за каждой моей печенькой, но пока что молчит.
— Сказал, что подыщет варианты и сообщит о них дополнительно.
Тянусь к вазочке, но на этот раз не успеваю — та отъезжает на дальний край стола, а меня окружают блюдо с яблоками и тарелка с клубникой.
— Хватит с тебя мучного! — ворчит матушка, как и полтора года назад.
Ничего не изменилось. Качаю головой и прячу улыбку в фарфоровой чашке с золотистой каёмкой. Всё, как и раньше. Если матушка беспокоится о моей фигуре, значит, не всё потеряно. Глупости какие лезут в голову!
Ленард на пушистом ковре строит пирамидку из разноцветных деревянных кубиков.
— И что ты собираешься делать? — настаивает мама.
Любуюсь сыном. Хочу сесть с ним рядом на ковёр, строить башенку и ни о чём не думать, но матушка вряд ли одобрит. Вздох.
— Что делать, что делать? — пожимаю плечами. — Уехать в Норленд? Да, шучу я! Шучу!
Отмахиваюсь и смеюсь. Надо было видеть выражение лица матушки!
— Дурацкие у тебя шуточки, Софи, — бурчит она, поджав губы. — Давай-ка без них! Серьёзно! Ты ведь понимаешь, что или вернёшь всё сейчас, или потеряешь окончательно? Не только положение, имя, статус, но и сына? Да, да, вот этого сладкого малыша, которого ты так любишь. Ты ведь не дура? Осознаёшь, что в тех вариантах, в которых нет лорда Эварра, его сына тоже нет?
Закатываю глаза:
— Маам, — встаю с велюрового диванчика и всё-таки сажусь на пушистый ковёр.
Опираюсь на ладонь, которая тонет в мягких длинных ворсинках. Помогаю сыну выровнять шероховатые кубики. Ленард рушит башню и заливисто смеётся. Радости нет предела!
— Я всё понимаю, — шепчу с улыбкой. — И всё сделаю правильно. Сына я никому не отдам!
— Пойми, я волнуюсь…
— Не волнуйся, — отвечаю тихо, но твёрдо, начиная в очередной раз строить рухнувшую башню. — Всё будет хорошо, вот увидишь!
Поднимаюсь и прохожу к окну. Лёгкий ветерок из форточки лениво треплет кружевную занавеску. В воздухе сплетается аромат кустовых роз и фруктового чая.
— Я рада, что с тобой всё в порядке, мамочка, — сминаю кончиками пальцев вышитую каёмку белой тюли. — Я очень испугалась тогда.
— Я знаю, милая, — мама оказывается рядом, обнимает со спины. — Всё случилось слишком быстро. Лорд Эварр ворвался к нам с охраной и констеблем. Я ничего не могла поделать. Он не собирался брать меня с собой, и не взял бы, если бы Ленард не устроил истерику. Ооо, это было нечто! Такого ты ещё не слышала и не услышишь, я надеюсь! Каак он орал, когда лорд Эварр взял его на руки! На весь Норленд! Как выгибал спинку и бил ножками и ручками! Мне даже стало жаль твоего мужа!
Матушка кладёт подбородок мне на плечо, продолжает мягко поглаживать плечи.
— Я умоляла его сжалиться и послать за тобой, но он и слушать не стал! Сказал, что у меня три минуты, а потом он заберёт Ленарда, со мной или без меня. Времени не было, и я решила, что крохе-внуку я нужнее, чем взрослой дочке. Первый без меня пропадёт, а вторая выкарабкается, она у меня сильная.
На последних словах голос матушки дрожит. Накрываю её сухую горячую руку своей, оборачиваюсь растерянно:
— Мам? Ты чего, маам? — всматриваюсь в её лицо с влажными дорожками слёз, и всё внутри сжимается от жалости и чувства вины. — Всё хорошо, эй! Правда, ну, чего ты? Я выкарабкалась, и мы со всем разберёмся, слышишь?