Измена. Сожалений нет
Шрифт:
Когда я оказался дома и увидел Лиду, сердце снова гулко застучало. Она улыбалась мне. Больше не надо прятаться. После работы можно ехать сюда и проводить много времени вместе с Алешкой. Я ее пылко поцеловал и наслаждался ответным поцелуем.
— Рад тебя видеть, Лида. Ты, как всегда, божественно красива.
Ее брови поднялись, и она спросила:
— Прохор, почему у тебя волосы мокрые?
— Жена облила водой. Она узнала о нас.
— Алешка спит, возьми мой маломощный фен, надеюсь, не разбудишь его.
Ее
— Не переживай, высохнут. Настя подала на развод.
Она кинулась мне на шею и счастливо рассмеялась.
— Ты только мой будешь. Прохор, я так счастлива.
— Пойдем пить чай. Хочу тебе рассказать новости. Есть не хочу. С дочками был в детском кафе.
Я пересказал ей весь разговор с женой. Лида внимательно слушала, помешивая ложкой чай.
— Прохор, не переживай. Будут твои дочки рядом. Ну куда она денется? Вернется, когда поймет, как с тремя детьми тяжело. А вообще, она дура.
Ее поддержка была мне важна. И, несмотря на то что у меня ничего не получилось, здесь мне было хорошо и спокойно.
— Лида, теперь мы можем думать о нашем будущем. Я еще не разведен, конечно, но процесс запущен.
Взял ее за руку и нежно поцеловал. Ее глаза искрились, и появились слезы радости, она мне улыбнулась.
— Выйдешь за меня замуж, как только я разведусь?
— Да.
Ее короткое согласие окрылило меня. Я верил, что у меня все получится, как я задумал.
Глава 5
Анастасия
Поезд остановился, и я облегченно выдохнула. Сейчас выйдем на перрон, и можно размять ноги. За время поездки много разговаривала с Сонечкой, и мы стали еще ближе друг к другу. Близняшкам я постаралась объяснить ситуацию, как могла, но они грустили по Прохору и спрашивали про него. У меня сердце разрывалось от их печального вида, но что я могла сделать? Надеялась, что со временем они успокоятся и дочкам станет легче.
Твердо решила начать в Краснотонске все сначала и улучшить отношения дочек. Сейчас они были равнодушны друг к другу, но, учитывая обстоятельства, это было неудивительно. И мне это не нравилось.
Прохор не провожал. Я не хотела, чтобы он травмировал детей, и на попытки узнать, когда уезжаю, просто заблокировала его номер телефона. Сейчас блокировка снята. Главное, это счастье дочек, и я понимала, что, если буду препятствовать общению с Прохором, это будет вредно для них. Но он не звонил.
В купе зашел папа, чтобы помочь с вещами. Как давно я его не видела. Сердце сильно застучало, отбивая частый ритм, и тепло разлилось по телу. Подскочила к нему и порывисто обняла. Ощутила его крепкие объятия и поцелуй в щеку.
— Доченька, мы тебя ждали.
Его голос был такой родной и нежный. Я скучала по нему, и слезы появились на глазах.
— Я очень рада тебя видеть,
Сердце продолжало сильно стучать, и казалось, что выпрыгнет из груди, когда я увидела маму. Столько лет разлуки. Мама на расстоянии помогала в воспитании дочерей советами, и только благодаря ей я справлялась и знала, что делать. Она улыбнулась мне, и ее глаза искрились. Я оставила детей на папу и подбежала к ней. Крепко обняла, и слезы заструились по щекам.
— Мама, я дома.
Я сказала эти слова и внезапно ощутила легкость в груди. Не знала, что ждет меня впереди, но не вернусь в Хатаванск.
Она погладила меня по волосам, и в ее голосе слышала слезы радости.
— Настюша, я скучала по тебе, очень.
Сонечка была рада встрече с бабушкой и дедушкой. Они ее расцеловали, а папа подхватил на руки и не отпускал. Сердце радовалось за мою девочку. Маша и Марина смущенно жались около меня, пока я знакомила их с дедушкой и бабушкой. Родители видели младших внучек только по видеосвязи.
За хлопотами и обустройством, я не заметила, как прошло время. Несмотря на то что был уже вечер, все равно было жарко, я успела отвыкнуть от южного солнца после неприветливого Хатаванска. Теперь надо думать, что сарафаны — это основная одежда на летний сезон. Близнецы капризничали и выглядели вяло, но я понимала, что им непривычна обстановка и погода. Потом разревелись и стали спрашивать, когда приедет папа. Я ощущала тяжесть в груди и чувствовала, как меня бросает в жар и одновременно в холод, понимая, что будет самое сложное, пережить их истерики. И только надеялась, что любовь Прохора настоящая, а не бутафорская, и он будет связываться с ними по видеосвязи.
Я занималась с детьми, пытаясь создать им привычную атмосферу, и когда поняла, что Маша и Марина успокоились и возятся с игрушками, а Сонечка села порисовать, вышла на кухню. Родители пили чай, и, склонив головы, тихо разговаривали. И улыбнулась, они вырастили меня в большой любви, и сами пронесли ее через всю жизнь. И теперь моя задача, чтобы дочери не были обделены вниманием и любовью.
Мама заметила меня, и мягким голосом спросила:
— Настюша, как дети?
— Сонечка спокойна, а близняшкам тяжело. Прохор привязал их к себе, и они постоянно о нем спрашивают. И нечего ответить, я даже не знаю, будет ли он звонить или приезжать.
— Пусть только этот урод приедет. Я ему объясню, что такое быть настоящим мужиком.
Папины глаза сверкали, а кулаки сжимались. Он уже знал причину развода и наш разговор с Прохором.
— Папа, он сделал свой выбор. Это уже не важно. Денег у меня не очень много, а до алиментов далеко. Мне нужна работа.
Я пыталась быть спокойной, не расстраивая родителей слезами, но саму себя обмануть не могла. Предательство Прохора и его слова отзывались в сердце тысячей иголок, больно впивающихся и приносящих боль.