Измена. Свадьба дракона
Шрифт:
— Конечно! Такая громкая история была, просто ужас, я чуть крылья не вывернула, когда в столицу летела. Ты ведь, знаешь, что наш ректор ант?
Я медленно моргнула.
Наш ректор кто?
Но этого же не может быть! Все, что рассказывал мне об антах Лит, противоречило высокомерному ректору Винзо, от кончика редких для драконьей расы черных волос до владения Гнездом.
Ум поспешно перебирал воспоминания, и я вдруг поняла, что никогда не видела на нем золота. Только серебро. Даже в ректорском кабинете все говорило о хорошем, но строгом вкусе, который
— Но он не может быть антом, его должность и… Все остальное… Я читала, что черные волосы — признак чистоты драконьей крови.
Драконицы счастливо переглянулись и устроились на соседних креслах с видом заядлых сплетниц.
Рейнхард нир Саркан родился у первой наяры клана Винзо и двадцать лет вел ничем не примечательную жизнь. Что такое драконьи двадцать? Это примерно как старшеклассник в России, все тебя поучают, шпыняют и не разрешают лезть во взрослые разговоры. Однако, его возраст не помешал главе клана, давно остывшего к своей наяре, отправить ненужного сына на войну, чтобы немного прорядить толпу наследников.
В тот год ритуалисты дорвались до одного из основных источников магии на окраине Вальтарты, поэтому темные перевертыши гуляли по улицам, как у себя дома. Окраинные города пылали кляксами заклятий. Вот туда-то его и отправили, и… забыли на долгие восемь лет. Ходили слухи, что глава поставил крест напротив его имени в родовой книге Винзо.
Рейнхард однако выжил и хуже того, покрыл себя неувядаемой славой, вернув империи источник, в которому казалось было не подобраться. И его отец был вынужден принять сына подобающе его заслугам и даже отправить в Академию вслед за братьями.
— Ну, — поторопила я бесстыдно. — Его поэтому сделали ректором?
— Нет! Ректором он стал всего полгода назад и… наверное недолго будет ректором. Он же военный!
— Говорят, они оставил ведомство на первого рыцаря, а значит, скоро вернётся обратно. Что-то нужно ему у нас, но что — никто не знает.
Я почти не вслушивалась в последние слова.
В груди у меня тяжело и горько бухало. Я уже видела изнанку драконьего мира, где за изукрашенными стенами совершаются насилие и предательство. Мысль о том, что когда-то Рей пережил все это, приводила в ужас. Я помню свои двадцать лет. Я знаю, как старит близость смерти. Как калечит вчерашнего веселого ребенка безнадежность усилий.
— Все началось из-за его единоутробной сестры. Альене.
Я тут же встрепенулась от искреннего удивления.
— Из-за Альене?
А точнее из-за земель, которыми щедро наградил верного слугу император Вальтарты. Вот только права на землю он передал не главе клана, как предписывал этикет, а самому юному Винзо с правом собирать ренту и осваивать для возделывания. И тогда глава Винзо вздумал надавить на непослушного сына помолвкой сестры, отдав ту в клан Верший, где глава менял
Я невольно поёжилась. Альене мне не нравилась, но такой судьбы врагу не пожелаешь, не то что бывшей своего бывшего. Я попыталась представить, что чувствовали брат с сестрой, загнанные в угол собственным отцом, и не смогла. Я у меня было много бед, но мои родители были со мной до конца. В страшном сне не представить ребенка, которого уничтожает собственный отец.
И тогда бессловесный и мягкий, как воск, Рейнхард нир Саркан восстал. В Академии у него была репутация добродушного, но строгого юноши, послушного сына, единственный взбрык которого состоял в том, что земли он отдал матери, а не отцу. За один день он изменился до неузнаваемости. В течении месяца он вызвал на битву крови обоих старших братьев и последовательно лишил их силы. Они не умерли, но…
— Ты и сама понимаешь, каково дракону лишиться силы, — Лике заговорщически наклонилась ко мне.
Глаза у нее блестели в полумраке, и я вдруг поняла, что давно пришла ночь, и мы сидим в продуваемой библиотеке без единого огня, обсуждая собственного ректора.
— Никогда не обратиться, никогда не взлететь, — эхом повторила за ней Ливике. — Некогда первого красавца империи лишили приставки «нир» и вход на мероприятия высокорожденных ему закрыт. А у второго покалечены потоки, и он прикован к постели. Говорят, воет ночами от боли.
Так вот какое прошлое лежит за серой стеной его глаз.
Тогда тем более странно, что он так охотно верит в слухи обо мне, а не в меня саму. Разве Рейнхард не знает цену словам, которые говорят за спиной, но не говорят в глаза?
— Выходит и ант может добиться высот в мире высокорожденных, — я медленно встала с кресла.
Пора было укладываться спать, завтра нас ждал последний предучебный день, и я хотела потратить его с толком.
Драконицы встрепенулись, поднимаясь вслед за мной.
— Официально анты равны наследникам, но очень многое зависит от семьи наяры, — тихо сказала Ария. Она была самой спокойной из трех подруг и впервые заговорила за этот вечер. — Наяр часто ценят выше жен, опасаясь ссоры с ее кланом, а жена не всегда защищена статусом. Вот я дочь наяры. Мне повезло, у матери сильный клан, да и мой отец любит меня и маму. Но отвергнутым наярам некуда пойти, если их клан отказался взять их обратно. Собственных средств у наяры может не быть. Куда ей пойти? Она остается и терпит ради детей.
Так вот почему все решили, что я своим уходом от клана Тарвиш набиваю себе цену. Ни одной драконице не приходит в голову взять жизнь в собственные руки. Стать веей, жить своим трудом, плюнуть на количество бриллиантовых брошек и стать счастливой. В крайнем случае независимой. Одна только Альене смогла, да и то не сама, а через брата.
Поэтому они все и говорят о Рейнхарде с восторгом и ужасом. Он дракон. Поправший законы драконьей морали, убивший магию братьев и насильно сделавший себя старшим наследником рода. Это ли не грех? Это ли не чистый восторг?