Измена. Враг моего мужа
Шрифт:
«Господин Левицкий, это правда, что Вы удерживаете Алису Абрамову против ее воли?»
«Господин Левицкий, у нас есть информация, что жена владельца крупной транспортной компании состоит с Вами в отношениях. Вы можете это как-то прокомментировать?»
«Господин Левицкий, правда ли, что Алиса Марковна была беременна от Вас, и поэтому Савин прогнал ее из дома?»
На меня посыпался целый миллион вопросов со всех сторон. Отвечать на них я не собирался. Вместо этого без лишних объяснений включил запись разговора Вадима и Логинова. Я знал, что такая новость станет вирусной и попадет на первые полосы печатных
Затем я дал короткий комментарий:
– Борис Логинов и Совин Вадим являются соучастниками ужасного преступления… Преступления, из-за которого были разлучены мать и ребенок. Надеюсь, в свете полученных фактов будут приняты меры и все виновные понесут достойные наказания. У меня все…
Я ушел, больше не слушая вопросов журналистов. А вопросы были многочисленными. Сегодня они и так получили от меня больше чем достаточно информации.
Разъехались они очень быстро.
Как раз в этот момент группой захвата, отправленной Генкой Соколовым, с которым мы были знакомы еще с университетских времен, производилось задержание Логинова прямо в клинике. Запись разговора стала неопровержимым доказательством, позволившим произвести обыск в кабинете Бориса, а также на территории его частных владений.
Машину Вадика задержали сотрудники дорожно-патрульной службы на пути к моему дому. Совин даже сопротивление оказывал и взятку предлагал. Только тем самым он еще больше усугублял свое положение.
– Алиса, Вадима задержали. Теперь он больше не представляет угрозы, - поспешил я обрадовать ее.
– Задержали? – она до конца не верила. На миг обрадовалась, но почти сразу я увидел в ее глазах печаль.
– Что такое? Неужели ты не рада?
– Просто… Вадик такой жук, что выберется из любой дырки.
– Нет, Лисенок, на этот раз не выберется. Логинов уже начал давать показания. Так что теперь этим двоим светит статья. И так просто они не отвертятся.
Я обнял свою маленькую девочку, которая доверчиво прижималась своим носиком к моей груди. Хорошая, милая, нежная, ласковая… Хочу согреть ее всем теплом мира, никогда ее не отпускать.
Хочу, чтобы улыбка никогда не сходила с ее лица. Чтобы больше никогда не видеть ее слез. Хочу, чтобы она была счастлива. И я обязательно сделаю ее счастливой. Теперь мне никто не помешает…
Глава 49.
Вадим
Моя жизнь могла сложиться иначе… Я был долгожданным ребенком. Меня бы любили, холили, лелеяли… Мать бы готовила вкусные завтраки по утрам и целовала бы перед сном, рассказывала бы на ночь сказки, обнимала бы и говорила, как сильно она меня любит. И я бы спал крепко-крепко, мне бы снились прекрасные сны…
Но вместо этого... Я ночами не спал, зажимая уши, чтобы не слышать крики отца, потому что он в очередной раз был не в духе. Я боялся высунуть из комнаты нос, когда было не положено. За любой акт непослушания мне грозило болезненное касание ремня по заднице.
Отец был строг со мной. И не потому, что я был непослушным ребенком. Так уж вышло, что он всегда ненавидел меня. Ненавидел, несмотря на то, что в моих жилах текла его кровь. Несмотря на то, что я ни в чем не был виноват. Но отец считал иначе.
Он никогда этого не говорил, но постоянно об этом думал – из-за меня умерла мать. Роды были тяжелыми, она их не пережила.
Но отец считал иначе… Всегда. С раннего детства. Он часто меня наказывал.
Будучи ребенком, не видевшим другой жизни, я думал, что это нормально. Что это в порядке вещей. Потому что я понятия не имел, что может быть по-другому.
Пока в четвертом классе весь наш класс не пригласил к себе Сережа Левицкий. У него был десятый день рождения. А для меня это был первый по-настоящему классный день рождения. Потому что день, когда появился на свет я, мы не отмечали. Потому что эта дата навсегда была омрачена другим событием. Смертью моей матери… Это был самый страшный день в году. Потому что отец всегда напивался, и тогда находиться с ним в одном доме было не просто невыносимо, но и опасно для жизни.
А у Сережи было все… Море игрушек, в которые он больше не играл. Так много крутых шмоток, что он мог меня наряды хоть каждый день. Своя собственная комната, что для меня показалось несказанной роскошью! А не гостиная – тире кухня, в которой мне приходилось спать. И самое главное - добрая мать, которая сама испекла для него огромный торт. Он задул свечи и загадал желание.
А я, прикрыв глаза и не думая о том, что мне нельзя, тоже загадал желание:
«Хочу тоже так жить!».
В конце концов, кто сказал, что мне нельзя? Быть может, в тот день у меня был куда более значительный праздник, чем у Сережи. Может, я до того дня ни разу нормально не веселился. Может, у меня и детства, как такового, не было.
Фраза «хочу жить так же или даже лучше» с тех пор стала моим жизненным кредо. Я больше не обращал внимания на условности. Напролом двигался к своей цели. Я хотел чего-то достичь сам. Понимал, что для этого надо пахать. Потому что мне никто не поможет. Потому что отцу, по сути дела, насрать на то, кем я стану.
Я поменял свое окружение. Стал чаще общаться с Сережей, который на тот момент был моим главным стимулом. Глядя на него, я видел конкретный пример перед собой. Я понимал, к какой жизни мне надо стремиться. К богатой, сытой и счастливой. Через Сережу подружился с еще одним нашим одноклассником – Веней Абрамовым.
Как человек Серый меня всегда подбешивал. Слишком легко ему все всегда давалось. В олимпиадах школьных наравне со мной участвовал, хоть учился он средне и всегда был туповатым. А потом еще призовые места занимал – родители хлопотали. Он был выскочкой, всегда и везде он был первым. Строил из себя центр Вселенной, а на самом деле без денег семейки он был никем. У него всегда был ветер в башке. Но на это никто не обращал внимания. Его «любили», потому что у него были купюры в кошельке.
Когда мы повзрослели, за Сережей всегда девушки ходили толпами. За Веней тоже. А я был их неприметной тенью. Меня часто называли ботаником, потому что я хорошо учился.
А я мечтал стать крутым высокооплачиваемым юристом. Крутым, а не таким как мой отец. Завис в этой сельской нотариальной конторке и топтался на месте уже долгие годы без малейшего прогресса. Хотя, когда-то давно, еще до моего рождения, у него тоже были амбиции, он всегда был умен и мог бы много добиться в этой жизни. Если бы не смерть моей мамы – то самое событие, которое перечеркнуло все в его жизни. И разрушило мою, еще только-только начинающуюся жизнь.