Измена. Выбираю любовь
Шрифт:
Внутри меня горел огонёк, когда я думала о Кате, словно нас что-то связывало, помимо истории с рыжей бестией.
Вообще, у меня была мысль, попросить Катю сходить в ту самую клинику, где работала педиатр. Но она так испугалась, услышав об этом, что я оставила эту идею. Теперь пусть Машка отдувается.
Подъехав к воротам посёлка, я назвала охраннику свою фамилию и номер дома и меня без вопросов впустили. Мы с Андреем в нашей прошлой жизни приезжали к его матушке. Часто оставались ночевать и вообще более-менее ладили. Однако после
Её двухэтажный домик находился на второй улице после ворот, недалеко от большого пруда, куда летом ходил плавать весь посёлок. Когда был жив отец Андрея, он облагородил дом своей жены и сделал всё возможное, чтобы она жила в комфорте и уюте. Хороший был мужик — Игнат Бугров, жаль, разбился в автомобильной аварии. Это было до нашей свадьбы с Андреем. Мы тогда встречались уже год и собирались пожениться. Но случилось несчастье, после которого свадьба была отложена ещё на год, а состояние мужа так и не нормализовалось. Он стал много пить и периодически впадать в депрессию. Разговоры о психологической помощи ни к чему не приводили, а только разжигали новые ссоры.
Моя машина остановилась у дома свекрови, и я вышла. Поглядывая в окна, я надеялась увидеть там своего сынишку, но плотные занавески все скрывали и мне оставалось верить, что Максюша находится внутри вместе с бабушкой.
Поднявшись по лестничным ступенькам, я постучала. Через несколько секунд услышала знакомый голос матери моего мужа.
— Открыто. Входите!
Вот так здесь было всегда. Домики не закрывались, соседи свободно заходили друг к другу, просто так или на чашечку чая.
Открыв дверь, я зашла внутрь и осмотрелась. Ничего не изменилось. В доме свекрови всегда было очень чисто и уютно. Светлая мебель в гостиной в идеальном состоянии, пушистый палас у камина, который зажигался начиная с осени и до весны. Взбитые подушки на софе и выглаженные шторы на сверкающих от блеска окнах. Мать мужа была чистюлей и всегда мне это ставило в укор.
— Татьяна Марковна!
– Позвала я женщину.
– Это я, Надя.
Я услышала, как хлопнула задняя дверь, выходящая в сад, и сделала шаг в сторону коридора.
— Надежда!
– Поджала губы женщина и прищурила свои ярко накрашенные глазки. — А я всё думала, когда же ты появишься? И вспомнишь ли о сыне?
Глава 29. Я забираю своего сына.
Не обращаю внимание на едкое замечание свекрови, она меня никогда не любила и ожидать от неё благосклонности по меньшей мере наивно.
– Где мой сын?
– Осматриваюсь по сторонам. Подхожу к лестнице на второй этаж. Гляжу на Татьяну Марковну.
– Он там?
– Кто, милочка?
– Ставит руки в боки и презрительно смотрит на меня.
– ВЫ знаете кто? Мой сын — Максим.
– Он на заднем дворе. Спит. Послеобеденный сон. Поэтому не надо. Тут. Орать.
– Прошипела злобная горгулья.
– Я не ору.
–
– Зачем ты приехала, Надежда?
– Проходит на кухню и приглашает меня рукой пройти за ней.
– Я приехала за своим сыном.
– И ты решила, что я просто так отдам своего внука женщине, которая изменяет моему Андрею направо и налево.
– Что?!
– Воскликнула я не своим голосом. Застыла на месте и открыла рот. Мои брови поползли наверх и мне показалось, что я сейчас задохнусь от недостатка кислорода.
– Что слышала! Андрей мне всё рассказал про тебя и твоего нового хахаля. Постыдилась бы. Ты же мать!
– Подошла к чайнику и неспешными движениями поставила его на плиту. Включила газ и зажгла спичку.
– Татьяна Марковна, что вы… что вы такое говорите? Я бы никогда… - Я упала на стул и схватилось за голову. Как же я так вляпалась? И что могла сделать? Доказать свекрови обратное, считалось задачкой похлеще доказывания теоремы Ферма.
– Будешь пирожки с малиной?
– Протянула мне тарелку с румяной сдобой.
– Сегодня пекла для Максима, но он ещё маленький и есть не стал.
– Чем вы кормили моего сына? Он же на грудном вскармливании…
– Был. Пока его мать не бросила его. Теперь Максюша кушает молочную смесь и очень даже неплохо.
Я посмотрела на свою налившуюся грудь, которая ныла и просила опустошить её. Я берегла молоко для своего сына, а свекровь всё быстро решила за нас всех.
– Но как же?!
– Возмутилась я.
– Как его вернуть на грудное?
– Не надо ничего возвращать. Как сказал Андрей, после суда, ты не так часто будешь видеть своего сына.
– Какого суда?
– В моей голове всё перемешалось, и я не знала, на какие слова свекрови реагировать?
Та лишь пожала плечами и выключила чайник.
– Чай будешь?
– Язвительно улыбнулась и налила в фарфоровую чашечку ярко-коричневый напиток.
– Нет!
– Встала я со стула.
– Аппетит что-то пропал.
– Ты куда?
– Заорала теперь уже Татьяна Марковна.
– Туда нельзя.
– Можно!
– Рявкнула я и пошла через дом к выходу на задний двор. Никому не позволю отобрать у меня ребёнка. Достали пугать судами, полицейскими и другими подобными инстанциями.
Я не железная.
Я живая!
Я мать, чёрт возьми!
А там мой сын, которому нужна я.
Открыв дверь, очередной раз поразилась ухоженности и красоте, с которой было обустроено это пространство. Качели, вырытый в середине двора бассейн, зона барбекю под пандусом и небольшой вишнёвый сад, на несколько деревьев, где был тенёк и парочка садовых кресел с белоснежным трёхногим столиком. Всё было сделано моим свёкром и как бы плохо я не относилась к матери моего мужа, она содержала свой дом в порядке и чистоте.