Измена. Я докажу
Шрифт:
– Здравствуйте! – протягиваю руку сначала его жене, потом Никите, – Галина.
Они садятся на мои белые кресла, и продавец, которая шла за ними следом вместе с Мысей, ставит замшевый поднос с комплектом на мой стол.
– Спасибо, – говорю я ей, она уходит. Мыся тоже исчезает. Это моя партия. Цена комплекта – небольшая квартира в Москве в пределах Садового кольца.
Упустить клиента я не имею права, и мои объяснения, что клиент – мой бывший, с которым я не хочу разговаривать, недопустимы и не имеют никакого отношения к бизнесу. И ещё, я не могу подвести
Киселёв не подаёт виду, что знаком со мной. Я с удовольствием поддерживаю это его начинание, потому что, если он скажет хоть пол слова о нашем прошлом, я не очень за себя ручаюсь. Ничего уж такого между нами не случилось, он меня не бил, не колотил, я ему не изменяла, даже резко не отвечала на его вечные недовольства. Но! Он мужчина, которого бросили у всех на виду в его тусовке. И он хочет реванша. Я знаю, о чём говорю. Драка с Виноградовым и наш скандал у Катерины он так и держит в голове, и для него – это позор.
– Вы можете примерить, Вероника! – говорю я его жене, – А потом посмотрим вас с украшениями на 3D модели, чтобы вы увидели себя так, как вас увидят другие.
– Нам не надо никакое 3D, – решает за неё Киселёв, – Будешь мерить? – спрашивает он жену.
– Да, конечно, – она быстро снимает свои серьги. Тоже, кстати, совсем не дешёвые.
Я ещё раз демонстративно протираю спиртовой салфеткой замки серёг.
Ей идёт. У неё длинная шея, небольшие уши. Но она помалкивает. Не выражает никаких восторгов.
– Мне бы хотелось примерить и кулон, – говорит она мне. Мне не нравится её голос. Чем? Что в нём не так? Грубый и низкий? Да, но не это. В нём слышится улица и стук колёс в плацкартном вагоне. Мне она кажется не его круга. Странно. Ухожена, в дорогой одежде, держится, по крайней мере, старается, вполне нормально.
Я помогаю с серьгами.
Она встаёт и проходит к зеркалу на стене. Молча.
Я рассказываю про опалы, про месторождение, показываю сертификаты. У меня не очень получается их обаять, то есть совсем не получается даже навести хоть самый маленький контакт, чего со мной не бывает в принципе. И тут я понимаю, почему. Киселёв всё время на меня смотрит. Я говорю, а он ловит каждое моё слово – жадно и взволнованно, не вслушиваясь в смысл. Этого нельзя не заметить. Просто пожирает меня глазами.
– В чём дело, Никита? – его жена резко нарушает тишину. Властно так и как-то по-дворовому. Это не только не соответствует её облику, я не понимаю, как Киселёв это терпит? Не его стиль общения с женщинами.
Они обмениваются странными взглядами.
– Тебе нравится? – спрашивает он жену.
– Вполне, – медленно и не сразу отвечает Вероника.
– Поговорим о стоимости. Ты не оставишь нас с продавцом, дорогая? – обращается
По-другому он не может меня назвать. Спокойно. Хорошо, что не сказал «с продавщицей».
– Без проблем, – она тут же соглашается.
Я звоню Мысе. Он заходит через полминуты.
– Вы не против, если мы вам покажем новую коллекцию вечерних платьев? Вы сможете примерить любое на вашем аватаре. Мне кажется, вы останетесь довольны, – говорю я ей.
Мыся ей нравится. Она снимает комплект, кладёт его на поднос, встаёт.
– Да, это интересно.
Она идёт с Мысей на выход.
– Я надеюсь, что недолго, дорогая! – говорит ей Никита вдогонку.
Прямо дорогая предорогая. Милый какой супруг. А то я его не знаю. Сижу с каменным лицом.
– Вот это сюрприз, Ростова! А как же твоя карьера международного экономиста? – тут же, как закрывается за ними дверь, Киселёв начинает подковырки, своим знакомым до боли тоном из прошлого.
Маски сброшены.
ГЛАВА 6. Ну, как сказать…
– Кажется, ты здесь остался по другому поводу, – я спокойна. Зачем мне нервничать? Я спокойнее всех.
– Ну, надо же, Ростова, чем ты сейчас занимаешься!
–Я не пойму, ты, что нашёл меня на городской свалке, где я сортирую пластиковые бутылки? Это, между прочим, самый современный торговый центр.
– Ну, не твой же, – он усмехнулся.
– Во-первых, тебе знать всего не положено, Киселёв.
Он поднял бровь.
– А во-вторых, тебе не кажется, что твоя жена чем-то меня напоминает? И в-третьих, не знала, что ты такой знаток драгоценных камней, что, в принципе, скорее хорошо.
– Как всегда, полная каша в голове. Ничего нового.
Оно, может быть, и ничего нового, но пялишься ты на меня так, как будто вышел из леса и не видел баб несколько месяцев. Я до сих пор имею над ним, пусть небольшую, но власть. Я это чувствую.
– Не сомневаюсь, что опалы хорошие, но я также знаю, что тебе их надо продать до Нового года, а придёт ли кто-нибудь за ними или нет – большой вопрос. Так?
– Это к делу не относится.
Неужели Мыся с ним в близких отношениях? Откуда ему знать, что мне их надо продать до Нового года?
– Ну, да. Не относится. Двадцать процентов, дорогая! Моё предложение.
Это означает, что я никаких комиссионных не получу и всех разочарую. Мой лимит только семь процентов.
– Киселёв, учитывая наши с тобой непростые отношения, не знаю только зачем, я даю три процента. Комплект продаётся без скидки до 15 января, и ты об этом знаешь с самого начала.
– Ты стала красивее, Ростова, – начинает странную игру Киселёв, – а это значит, что у тебя всё хорошо. Я прав?
– Да, у меня всё хорошо. Только три процента, Никита. Я знаю, что твоя Вероника на них запала, и ты ей обещал. Вторых таких нет нигде. Есть другие, но таких нет. Ручная работа одного известного китайского ювелира из Гонконга. Мы только что их получили. У меня есть большой шанс их быстро продать, если это тебя беспокоит. В многомиллионной Москве и с нашим маркетингом, я продам. Они у нас находятся всего четыре дня.