Измена. За что ты так со мной
Шрифт:
Его лицо, еще мгновение назад напоминающее морду сытого хищника, вдруг ожесточается.
— Какой еще вкус? Ты что за хрень мне в уши вкручиваешь, Катя? — но голос достаточно спокойный. — Твой муж-фуфел выгнал тебя. Ты осталась одна, без спонсора. Я стану им. Какие могут быть проблемы? Жратва не впечатлила? Поехали в ресторан. Я уже предлагал.
— Нет! Черт возьми, нет! — срываюсь на крик. — Я к вам ничего не чувствую, а без чувств не может быть отношений!
— На хрена мне отношения? — он тоже на взводе. — Я хочу с
— Откажусь, пожалуй!
Он раздражается и неожиданно ослабляет хватку. Но уже через секунду наклоняется. Подхватывает меня под колени и открывает от пола. Снова прижимает к своему торсу.
— Еще ни одна баба мне не отказывала! — несет меня к столу и сажает на край.
Злится. Смахивает посуду и свечи. Он точно бешеный. Хорошо, что пол в кабинете каменный и огню нечего поджечь. Мне совсем не до такта. Я пугаюсь. Взвинчиваюсь, визжу, когда Суворов наваливается на меня сверху, впивается пальцами в пояс моих брюк и хочет их стянуть.
— Дура ты, Катька, — хрипит мне под ухо. — Не сопротивляйся. Я тебя в шубу одену, в хату нормальную поселю, цацки каждый день менять будешь. Только ноги раздвинь.
Глава 18
— Мне ничего от вас не нужно! — сорвав криками голос, сиплю и захлебываюсь слезами. Суворов хочет меня поцеловать в губы, но я отворачиваюсь и царапаю его щеку ногтями. — Подавитесь деньгами, я не продаюсь!
Захар учащенно дышит, трогает за бедра и живот, а я вою.
Неожиданно нас ослепляет яркий свет от люстры, вспыхнувшей под потолком. Рефлекторно продолжаю отмахиваться. Суворов меня резко отпускает. Приподнимаюсь на локтях и мутным взглядом вижу, что Захар стоит возле стола и нервно поправляет свои спортивные штаны. Оглянувшись на дверь, вижу большую темную фигуру.
— Захар, мля, ну что ты за гнида такая?.. — режет слух мужской бас.
Сморгнув слезы, фокусируюсь на вошедшем человеке. Давид. Он говорит что-то о незапертой двери в бокс, а я действительно ее не закрывала — собиралась уходить домой…
— …Девчонку силой брать! — продолжает Расулов.
Слава богу, до этого не дошло, но Захар до смерти меня напугал.
Он словно помешался на мне, как одержимый. Ничего не видел, кроме меня, не понимал. Если бы я заперла бокс…
Меня колотит. Кое-как соскальзываю со стола. Ноги заплетаются, меня качает. Я не в себе от шока и страха.
Хриплый голос Суворова еще больше нагоняет жути:
— Катя, останься. А ты, Давид, уходи. Мы потом с тобой пообщаемся.
Меня с головой накрывает отчаянье. Запинаясь на ровном месте, подбегаю к Расулову, перед глазами двоится, но я хватаюсь за края его расстегнутой куртки и, повиснув, кричу:
— Давид, не уходите!
Наверное, сейчас я выгляжу ужасно, но мне не до внешнего вида.
Расулов грубовато отпихивает меня к двери и шагает к Захару. Все происходит, словно в кошмаре, я теряю связь с реальностью. Спешу убраться
— Ты же понимаешь, что Катя не из тех, — рычит Давид. — Чего ты добиваешься?
— Не твое собачье дело!
После такого ответа Расулов резко отрывает его голову от стола и бьет кулаком в лицо. Разбивает Захару нос. Суворов сплевывает кровь на пол, и держится так, словно ему ни капельки не больно и он ни о чем не жалеет.
У меня во рту будто тоже появляется вкус крови. Я отталкиваюсь от косяка и бегу к лестнице.
На улице мельком оглядываю припаркованный неподалеку внедорожник Расулова.
Погода теплая, а меня трясет, и холод пробирает до самых костей, будто я вышла на лютый мороз. Зубы стучат. Обнимаю себя руками и бреду к светофору.
Не дойдя несколько метров, ощупываю плечи и с ужасом вспоминаю, что оставила сумку в кабинете, а в ней деньги, телефон, ключи от квартиры. От досады простонав, стираю ладонями со щек слезы, но они не перестают литься из глаз. Развернувшись, медленно плетусь обратно к боксу.
Парадная дверь распахивается, и я застываю, боясь, что на улицу выйдет Суворов.
Но это Давид. Он сердит и взвинчен. А я с облегчением выдыхаю.
— Твоя? — он поднимает руку, держа в ней мою сумку.
— Да.
Он быстрым шагом подходит ко мне и отдает сумку. Дрожу, прижимая ее к груди.
— Тебя жизнь ничему не учит? — спрашивает Расулов. — Я думал, что после случая в кафе ты сделаешь выводы.
— Захар извинялся, и я простила его… Зря… — виновато шепчу, опустив голову.
Расулов тоже еще на адреналине. Его потряхивает.
— Отвезу тебя домой, — ведет к машине.
А я соглашаюсь. Он меня спас. Если бы не Давид — подумать страшно, что случилось бы со мной в том кабинете.
Расулов выруливает на дорогу и продолжает ругаться.
— Суворов всегда был с придурью, но чтобы настолько… — цедит, сверкая в темноте ночи холодным взглядом.
— Нет придела «совершенству», — вздыхаю и поворачиваю лицо к Давиду. — Спасибо вам. Словами не описать, как я вам благодарна. Но хочу спросить: как вы оказались в боксе? Человек из вашей организации сказал, что вы, скорее всего, приедете только утром.
Давид крепче сжимает руль.
— Мы с Захаром неплохо ладили. Обдумывали совместные дела. После закрытия мойки Суворов никогда не спешил домой, да и меня в квартире никто не ждет. Мы чаще решали вопросы в позднее время. Вот и сегодня я приехал узнать насчет договора.
Давид останавливается возле моего подъезда. Еще раз поблагодарив, выхожу из машины. Расулов не уезжает — дожидается, пока я зайду. Остановившись возле двери, роюсь в сумке и не могу найти ключи.
Подождав несколько минут, Давид опускает стекло машины.