Измена. Жизнь заново
Шрифт:
И все это происходило как-то постепенно и незаметно, что я даже не замечала.
Как паук, плел вокруг меня свою паутину, постепенно опутывая все больше, чтобы я не могла и рыпнуться! А потом, когда спеленал полностью, пошел своими делами заниматься. Я ведь все равно никуда от него не денусь.
Так, Павел?
Какой же слепой я была!
– Ну, значит, я – идиотка, – пожала я плечами. – Но я ни о чем не жалею.
– Возвращайся. Я скучаю по тебе. Мне тебя не хватает. Знаешь, такая тоска
А я смотрела в его красивые глаза. Такие, с виду, честные и открытые. И понимала, что как бы мне ни хотелось вернуться к прежней спокойной и беспроблемной жизни, вот только возвращаться к мужу я не хотела.
Я просто не могла ему поверить, не могла простить. Внезапно я осознала, что за всеми моими метаниями, стоит вовсе не желание простить Павла. Он был мне противен. Дело было в другом.
Мне хотелось ощущения защищенности, безопасности, доверия, уверенности в завтрашнем дне. Я хотела жить вместе с любимым мужчиной. Хотела семью. Хотела ребенка. Я хотела слишком многого?
Павел положил руку на спинку моего сидения и медленно приблизился ко мне.
Я почувствовала его аромат парфюма, который так нравился мне раньше. Вспомнила, как сама выбирала его, чтобы купить из отложенных со стипендии денег и подарить любимому.
Тогда я балдела от этого запаха, но сейчас внезапно ощутила, как меня от него тошнит. Буквально. Внутри все болезненно сжималось, вызывая спазмы.
Это было какое-то отторжение на физическом уровне. При том, что он по-прежнему казался мне красивым и внешне привлекательным. Как так?
Нет, с ним я не обрету желаемого. Не смогу я никогда больше доверять ему и чувствовать себя в безопасности. Что-то сломалось между нами. Разрушилось навсегда.
Смогу ли я вообще хоть с кем-то почувствовать это? Или навсегда так и останусь одна?
Да к черту! Лучше одной, чем подстраиваться и стараться быть хорошей и удобной! Не хочу я быть мудрой и все прощать! Терпеть, глотать и закрывать глаза!
Не будет этого! Я – сама по себе!
Он, между тем, продолжал приближаться, явно собираясь поцеловать.
Я уперлась руками в его грудь и попыталась оттолкнуть, отворачивая лицо. Нужно его остановить! Его поцелуи мне противны! Как представлю, что он этими губами…
– Я тебе изменила.
– Что? – его брови взлетели вверх, а сам он ошарашенно завис надо мной.
Да, все, теперь обратно дороги нет. Я вдруг почувствовала огромное облегчение.
В этот момент в стекло кто-то постучал. Павел отстранился и рассеянно посмотрел в боковое окно. Я тоже перевела взгляд.
Ох, блин! Там стоял Есенин и его взгляд яростно пылал.
Вид у него был на редкость грозным. Брови нахмурены, челюсти сжаты,
– Что за хрень? – удивился Паша, окидывая напряженным взглядом огромные габариты.
Тот снова настойчиво постучал, уже кулаком, жестом показывая, чтобы водитель открыл дверь.
Паша потянулся было к замку зажигания, чтобы уехать подальше отсюда, однако охранник у въезда вышел из будки и остановился возле опущенного шлагбаума, намекая, что выезд перекрыт.
Паша, видимо рассудив, что мужчина ничего сделать не сможет, смело отмахнулся от настойчивого стука и сделал жест в стиле «отвали».
Я увидела, как Есенин кивнул, развернулся и… ушел.
Глава 25
Надо же – отступил!
Меня это даже как-то расстроило. Не то, чтобы я хотела, чтобы он вмешался, но… Почему-то не ожидала, что он так быстро отступит.
Однако, выяснилось, что ушел он недалеко, а до багажника Хаммера. Открыл его, что-то достал и решительно двинулся в нашу сторону. В его руках была бейсбольная бита.
Ох, мамочки!
Есенин и без биты выглядит устрашающе, а уж с битой в руках – вообще описаться можно от ужаса! Брови нахмурены, челюсти крепко сжаты, глаза горят.
Глядя на него, можно было с уверенностью сказать, что он не будет колебаться ни секунды, прежде чем пустить биту в ход.
По тому, как изменилось Пашино лицо, я поняла, что он тоже это понял. Поэтому он торопливо открыл замок на двери и даже приоткрыл саму дверь.
– Ну, ты чего, мужик? Все-все, открыл уже! Чего надо-то?
– Из машины выйди, – сухо и резко приказал Демид.
Павел бросил на меня быстрый испуганный взгляд и вылез из машины. Я тоже вышла.
– Что тут, на хрен, происходит? – резко спросил Есенин. – Он тебя обидел? – вопрос был явно адресован мне.
– Нет-нет! Все в порядке, – испугалась я.
Убьет еще!
– Он затащил тебя в машину. Я по камерам увидел, – потребовал он от меня ответа.
– Я собирался просто поговорить со своей женой! – воскликнул Павел, переводя недоуменный взгляд с меня на Есенина и обратно.
Брови Демида поползли вверх:
– Айседора, о чем говорит этот очкарик?
– Это мой муж, – обреченно кивнула я, краснея.
Боги! Что за идиотская ситуация!
Есенин опасно сощурился, глядя на меня. У меня сердце ушло в пятки.
– Однако! Ты полна сюрпризов! Знаешь, сейчас твое заявление о том, что ты не знакомишься с женатыми, выглядит особенно странно, – пренебрежительно хмыкнул он.
– Алевтина, кто это? – потребовал от меня ответа Павел.
– Тот, с кем я тебе изменила, – вздохнула я.