Измена
Шрифт:
ГЛАВА 28
ДЖОЗЕФИН
Разъезжая по ночным улицам Нью-Йорка, предварительно выдернув Дэвида из постели прямо посреди ночи, мы резко свернули на центральную часть Манхэттена — Таймс-сквер, ту самую знаменитую улицу, что располагается на пересечении Бродвея и Седьмой авеню.
— Джози, я думаю, что твоя Хлоя просто решила побыть одна, а вы неправильно поняли ее послание. Она — взрослый человек и… — муж вновь завел свою заезженную пластинку.
Так уж получилось, что
— Дэвид, хватит, прошу! Я точно знаю, что у нее глубочайшая депрессия, поэтому, пожалуйста… — делаю глубокий вдох, тем самым успокаивая себя, чтобы не прикрикнуть на мужа. — Едем молча, просто! К тому же, понять как-то по-другому ее послание… ну просто невозможно! Каким же нужно быть идиотом тогда?
— Как скажешь, любимая, — обиженно отворачивается и делает музыку погромче в салоне кроссовера Шевроле Эквинокс, избегая дальнейших разговоров.
Услышав вибрацию в сумке, спешно расстегиваю замок трясущимися влажными руками. Быстро достав телефон, читаю сообщение от Эммы:
«Джоз, срочно! Буду ждать тебя у Бруклинского моста. Хлоя должна быть именно там!».
— Дэвид, сворачивай! Нам нужно в сторону Бруклинского моста, — легко кивнув, Дэвид без лишних слов приступил к выполнению моей просьбы.
Оказавшись рядом с мостом, открывающим вид на реку Ист-Ривер, я попросила мужа оставаться в машине, а сама побежала к назначенному месту, увидев подъезжающий автомобиль Стоун.
— Эмма! — кричу что есть мочи, вдыхая осенний воздух, пропитанный холодом, от которого мое и без того колотящееся тело начинает потряхивать все больше в ознобе. — С чего ты взяла, что она именно здесь? А вдруг в другом месте?
— Она всегда здесь гуляет, когда ей плохо, как и ты же, — немного запыхавшись, устанавливает сигнализацию на машине. — Джоз, я не понимаю ее! Одно дело замкнуться в себе, другое — перестать хотеть жить в принципе! Еще хорошо, что я решила ее навестить сегодня. Мне просто не спалось. Если бы не бессонница, мы бы могли вообще не успеть. Или… — глаза у Эммы расширяются, наполнившись до краев слезами.
— Ну уж нет! Даже не думай об этом! Хватит с нас бед! Покажи мне записку.
— Вот, — Эмма протягивает оборванный клочок бумаги, небрежно помятый, как будто его беспрестанно держали в руках, то сворачивая, то разворачивая. — Я нашла его у нее в квартире на столе. Дверь была не заперта.
Развернув лист, читаю то, что Эмма озвучивала мне по телефону, вырвав ото сна несколько часов назад:
«Пожалуйста, простите меня! Но я так не хочу и не буду! Это ужасное удушающее чувство пустоты в груди просто разрывает меня, медленно убивая. Хотя я уже умерла… душой! Я всего лишь хочу уехать далеко-далеко. Возможно, я когда-нибудь вернусь, но не скоро. Не осуждайте… У меня, и правда ничего больше не осталось, кроме живого тела. Но что оно значит без души? Что мне здесь делать без моего Эрика?
Берегите
С любовью,
Хлоя».
Обернувшись, начинаю осматривать окрестности, предварительно разделившись с Эммой. Отправились на поиски этой сумасшедшей девчонки, разыскивая ее с разных сторон моста.
Это место я любила именно из-за взбалмошной блондинки, которая просто обожала всем сердцем красивейший висячий мост, возвышающийся над проливом, что открывает превосходные виды на Нижний Манхэттен и Бруклин.
Неожиданно где-то поблизости мне послышалось тихое всхлипывание. Прислушавшись, стараюсь негромко ступать по мокрому асфальту, то и делая, что оборачиваясь в поиске белокурых прядей.
Увидев до дрожи знакомый силуэт, что смотрит куда-то вдаль, сидя на краю моста, слышу сбоку приближающиеся шаги Эммы, которая, очевидно, тоже заметила Хлою. Боясь спугнуть девушку, мы стараемся незаметно подкрасться поближе.
Резко останавливаюсь, крепко ухватившись рукой за Эмму из-за внезапно закружившейся головы. В глазах все начинает темнеть, а сердце, кажется, вот-вот и выпрыгнет из груди. Внезапно возникшая слабость, томно разливающаяся по всему телу, начинает безудержно охватывать мое помутневшее сознание.
— Споко-о-йно, — шепчет мне на ухо Эмма, поддерживая, чтобы я не рухнула навзничь. — Это шок, милая. Я сама сейчас на грани. Но мы нужны ей, — кивает в сторону Хлои, продолжающей сидеть на месте. — Ей сейчас нужны именно мы! Я и ты должны показать ей, насколько она нам дорога.
— Знаете, — вздрогнув на пару, оборачиваемся на голос, вслушиваясь, как тихо заговорила с нами блондинка, даже не обернувшись. — Добравшись до края моста, я вот все думала о том, как же сильно хочется спрыгнуть с него вон туда. — указывает вниз, немного прогнувшись в спине, что побуждает дернуться и нас вперед от страха по инерции.
Господи! При взгляде вниз, где быстротечно протекает темная, мутная вода, становится еще хуже.
— Ее глубина сейчас так и манит, так и зовет меня в свой красочный и таинственный мир.
Стоя абсолютно не шелохнувшись, чтобы не спугнуть подругу, внимательно вслушиваемся во все эти пугающие слова, буквально не дыша. Кислород, кажется, и вовсе перестает поступать в легкие…
— Ты что… — словно по возрастающей, мой голос звучит сейчас все громче и громче. — Ты что… сдалась?
— Хлоя, посмотри на нас, прошу! — умоляет подругу Эмма.
Обернувшись, я внимательно всматриваюсь в человека, абсолютную незнакомку, которую вижу словно впервые в жизни. Лицо ее не выражает ни единой эмоции, а вечно живые и радостные глаза с ехидным прищуром теперь становятся и вовсе пустыми, будто остекленели, потухли в одночасье.
— Ты сдалась? — трясущимся от страха голосом повторяю свой вопрос, приближаясь к девушке вплотную. Опустившись на колени прямо перед ней, я осознаю, что один неверный шаг, и мы обе полетим в зияющую пустоту, познавая неизвестные нам глубины, да и миры тоже. Раз и навсегда. Вместе.